Браки будут заключаться на стометровой высоте

Николай Шумаков, президент Союза московских архитекторов , президент Союза архитекторов России:

— Долгострои ждут своего часа. Возможно, их функциональное назначение будет изменено. Хотя что считать долгостроем? На моей памяти их было очень много. Например, один из участков Люблинско-Дмитровской линии метро проектировался 20 лет. Так случается, что у инвесторов или города иногда заканчиваются деньги. Достаточно вспомнить в свое время «умирающий» проект на «Соколе» — трансбордер для трамваев. Был построен фундамент, но впоследствии приняли решение трамваи не разворачивать. В итоге эта «петля» была модернизирована и превратилась в диспетчерский пункт для управления Алабяно-Балтийским тоннелем. Еще один долгострой — загс в составе Живописного моста. Давно построены четыре лифта для подъема молодоженов — по два на каждом берегу, есть системы кондиционирования в помещении. Строители сделали все, но во время сдачи объекта в эксплуатацию надзорные органы не приняли лифты. Эксперты посчитали, что невестам в длинных платьях трудно будет подниматься на высоту. Я этим объектом занимаюсь более десяти лет. В настоящее время лифты ходят «порожняком», доставляя только стройматериалы. Сейчас разрабатывается новый проект, его делает иностранная фирма. Как только он будет выполнен, все желающие смогут заключать брачные союзы на стометровой высоте. Виды оттуда открываются потрясающие. В этом году запустим нижнюю часть здания, где, по идее, также можно будет проводить церемонии. Надеюсь, в следующем году этот загс откроет двери для молодоженов.

Валерий Теличенко, депутат Мосгордумы, президент Национального исследовательского Московского государственного строи тельного университета:

— В свое время многие долгострои предполагались как экспериментальные объекты. Тогда казалось, что эти новаторские идеи украсят город. Но потом выяснилось, что подобный полет мысли архитекторов оказался невыгоден и неуместен в конкретных районах. Начав строить, объекты впоследствии забросили. Зато потом потребовалась их консервация. При любом строительстве это серьезные затраты. Подобные расходы закладывают во все строительные сметы. Такие траты могут достигать до 10–20 процентов от стоимости всего объекта. И объекты остались стоять. Городу, инвесторам, федеральным ведомствам не хватает мощности взять и снести долгострои. Решения по ним принимаются в течение длительного времени. Пока найдут заинтересованного инвестора, нужно охранять недостроенный объект. Долгострои — это утраченные возможности для всех сторон. Впоследствии все заброшенные места начинают свою жизнь: частично разрушаются, становятся точкой сбора криминальных элементов. Контроль за ними важно усиливать.

Александр Чибизов, глава муниципального округа Ховрино:

— В свое время в Ховринской больнице были поставлены окна, завозилась мебель. Но проектировщики ошиблись, и подземная речка дала о себе знать. Проект заморозили. Сейчас криминальным элементам сложно проходить на территорию долгостроя: мы поставили забор и охрану. И очень важно, что вопрос с этим долгостроем Москва решит в ближайшие годы.

Денис Ромодин, историк Москвы, архитектурный краевед:

— В этом году будет достроен деловой комплекс «Зенит» на юго-западе Москвы. Объект уже успел обрасти своими легендами и названиями: «Синий зуб», «Недоскреб» и другими. «Зенит» не один такой долгострой в Москве. Есть достаточно крупные объекты в районе Волоколамского шоссе, Покровского-Стрешнева. Они возводились в основном в 1980-е годы. Последовавшие экономические трудности в стране дали о себе знать, дальнейшие проблемы с собственниками зданий помешали вводу объектов. Долгострои портят вид города. Помимо этого, правоохранители фиксируют несчастные случаи в таких зданиях. С ними также обычно связано немало городских легенд и слухов.