Продолжение жизни

Впрочем, нет! Одна его песня все эти годы бродила по свету — она жила, радовала людей, старых и молодых, звала их упрямо и весело, строго и легко:

Не спи, вставай, кудрявая!

В цехах звеня,

страна встает со славою

на встречу дня...

Окрыленная искрящейся мелодией молодого Дмитрия Шостаковича, жила и живет знаменитая песенка из фильма «Встречный», и только очень немногие — даже среди литераторов — знают и помнят, что слова этой песни принадлежат Борису Корнилову».

Боре Корнилову 5 лет. Фото 1912 года / фото из личного архива

Эти строки из предисловия к книге стихов Бориса Корнилова, увидевшей свет в годы хрущевской оттепели, написаны другой замечательной поэтессой Ольгой Берггольц. Во многом благодаря ее усилиям имя поэта Корнилова не было забыто, не кануло в небытие сталинских репрессий. Он был расстрелян по смешной, надуманной причине совсем молодым — тридцатилетним. Не успел дожить до Великой Отечественной, хотя гениально предсказал войну в своих стихах. Не успел увидеть свою дочь, которая родилась уже после его гибели. Но главное — сколько же он не успел написать!

■

Совсем скоро, в июле, исполнится 110 лет со дня рождения Бориса Петровича Корнилова. Он родился 16 (29) июля 1907 года в селе Покровском Нижегородской губернии в семье сельских учителей. Отец его был директором школы, которого ребятня просто обожала. Детские и юношеские годы будущего поэта прошли в селе Дьякове, а затем семья перебралась в город Семенов, где Борис и начинает сочинять стихи. Семенов, тихий, уютный городок, родина семеновской матрешки. Весной сводили с ума цветущие вишневые сады — будто облитые теплым молоком. Но Бориса волновала не патриархальная красота; молодые революционные годы будоражили юношеское сознание. Пионер, а затем и комсомолец, Боря Корнилов писал свои первые, наивные, но очень искренние стихотворения. О справедливости, о борьбе, о счастливом мире, который наступит уже совсем скоро. Практически — завтра. В 1925 году, окончив среднюю школу, Борис уехал в Ленинград с вполне конкретной целью: показать свои стихи Сергею Есенину. Есенин, безусловно, был его любимым поэтом. С Сергеем Александровичем они разминулись совсем немного… Гостиница «Англетер», где Есенина нашли повешенным, так и не открыла всей правды, что именно случилось той страшной ночью. Но Борис Корнилов дурным предзнаменованиям не верил.

Вид на город Семенов в начале XX века. Фото первой половины 1900-х годов / фото из личного архива

В Ленинграде Корнилов быстро нашел «своих» — вступил в члены литературной группы «Смена» под руководством Виссариона Саянова. Здесь молодые поэты читали свои стихи, обсуждали их, разбирали. Но самое главное — именно здесь, в «Смене», Борис познакомился с юной Олей Берггольц. Вот как она рассказывает об этой судьбоносной встрече:

«Я впервые увидела Бориса Корнилова в начале 1926 года в доме № 1 по Невскому, когда еще училась в последнем классе девятилетки, уже печаталась в пионерской газете «Ленинские искры» и как о высшем счастье мечтала напечататься в комсомольском журнале «Юный пролетарий» или рабочем журнале «Резец».

Это было на одном из собраний литгруппы «Смена». Здесь выступал коренастый парень с немного нависшими веками над темными, калмыцкого типа глазами, в распахнутом драповом пальтишке, в косоворотке, в кепочке, сдвинутой на самый затылок. Сильно поволжски окая, просто, не завывая, он читал стихи:

Айда, голубарь,

пошевеливай, трогай,

коняга, мой конь вороной!

Все люди — как люди,

поедут дорогой,

а мы пронесем стороной».

И еще: «Глаза у него были узкого разреза, он был слегка скуласт и читал с такой уверенностью в том, что читает, что я сразу подумала: «Это ОН». Это был Борис Корнилов — мой первый муж, отец моей первой дочери».

Они поженились в 1928 году, и первая вышедшая книга стихов Корнилова «Молодость» была посвящена юной жене.

Борис Корнилов и Ольга Берггольц. Фото 1929 года / фото из личного архива

■

Брак Ольги Берггольц и Бориса Корнилова продлился недолго — чуть больше двух лет. Хотя, безусловно, было и самое настоящее, искреннее счастье. У них родилась маленькая Иришка, но семья погрязла в быте, в безденежье… Борис начал выпивать и изменять своей красавице-русалке. Ольга Берггольц всю жизнь, начиная с самого раннего отрочества, вела дневниковые записи. Не так давно они были опубликованы. Сколько же в них пронзительных чувств, тонких наблюдений, жизни! Начинаются дневники, записанные круглым почерком девочки «с благородными корнями», записями о дачных летних вечерах, бабушке, деревянном крестике, дарящем неожиданный покой… Отчаяньем и переосмыслением всех жизненных ценностей дышат страницы, датированные концом тридцатых… Холодом и ужасом, но и гордостью, и несгибаемостью веет от страниц времен блокадного Ленинграда.

Страницы, посвященные Борису Корнилову, — это любовь, страсть, ревность, тоска и боль. И при этом отчаянное счастье и надежда на лучшее. Две яркие, щедро одаренные личности не могли ужиться в браке. По словам их поэтического товарища по «Смене» Гора, «женитьба не остепенила» поэта. «Он по-прежнему шел по Земле, как по палубе во время сильной качки». Противоречивые отношения, противоречивые личности. И — стихи, стихи. Такое вот семейное счастье…

Борис скучает в семейном раю и переписывается, а то и встречается со своей школьной подругой и юношеской любовью Татьяной Степениной; много горьких строк дневника посвящено этой провинциальной «фам фаталь». Борис, в свою очередь, безумно ревнует Ольгу к Гору, к другим «товарищам», даже к дневникам, которые как-то прочел.

В июне 1930 года Ольга и Борис Корнилов расстались, дочь Ирина осталась с матерью; официальный развод был оформлен позже, в марте 1932 года. Год спустя Берггольц перечитала «корниловские» страницы дневника и горестно воскликнула:

«Ужасно! И это была я?»

Я замолчу, в любови

разуверясь, —

она ушла по первому снежку,

она ушла — какая чушь и ересь

в мою полезла смутную башку.

Мой стол увенчан лампою

горбатой,

моя кровать на третьем

этаже.

Чего еще? — Мне только

двадцать пятый,

мне хорошо и весело уже.

Б. Корнилов «Я замолчу...»

■

Начало тридцатых ознаменовано долгожданным признанием «провинциальных» и искренних стихов Бориса Корнилова. Его взлет на литературный олимп произошел стремительно. Газеты, журналы и издательства с удовольствием публикуют молодого дерзкого автора, и вслед за сборником стихов «Молодость» появляются сборники «Все мои приятели», «Книга стихов», «Стихи и поэмы». Перу Корнилова принадлежат и поэмы: «Соль», «Тезисы романа», «Агент уголовного розыска», «Начало земли», «Самсон», «Триполье». Но самую большую, поистине народную славу приносят ему слова к популярным песням, шлягерам тридцатых: «Песня о встречном», «Комсомольская-краснофлотская», «Песня революционных казаков» и другие.

Складывается и новое семейное счастье: Борис знакомится с шестнадцатилетней Людмилой Борнштейн («Восемнадцатилетней дурью пахнет в комнате у меня…»). От этого брака у него осталась вторая дочь, Ирина Басова (первая дочь умерла в 1936 году от болезни сердца). Свою вторую Иришку Борис не успел увидеть; и сама она узнала о том, что ее отец — поэт Борис Корнилов, уже будучи взрослой. Такие были времена. Сколько судеб оказалось перепахано «красным террором»… Тучи начали сгущаться над головой Корнилова после публикации строк о ликвидации кулачества. Но после, в поэме «Триполье», он пишет о комсомольцах, убитых во время кулацкого восстания. По мнению советских идеологов, тем самым он частично искупает вину за прежнюю «кулацкую агитацию». И на первом съезде советских писателей, в 1934 году, автора «Триполья» нарекают «надеждой советской лирики». Но какой-то надлом в жизни Бориса уже произошел. Он начал злоупотреблять спиртным, за что подвергался резкой критике в газетах. В 1936 году его исключают из Союза советских писателей, а в марте кровавого 1937-го арестовывают органы НКВД. Долгие годы судьба Бориса Корнилова оставалась неизвестной — и жена Люся, и мать Таисия Михайловна, и Ольга Берггольц продолжали надеяться, что он жив. И опять дневники Ольги, датированные мартом 1941 года:

«Перечитываю сейчас стихи Бориса Корнилова — сколько в них силы и таланта! Он был моим первым мужчиной, моим мужем и отцом моего первого ребенка, Ирки. Завтра ровно пять лет со дня ее смерти. Борис в концлагере, а может быть, и погиб».

Да, Берггольц оказалась права. Борис Петрович Корнилов расстрелян в 1938 году по постановлению Военной коллегии Верховного суда СССР. Формулировка приговора гласит: «Корнилов Борис Петрович приговаривается к высшей мере наказания за активное участие в антисоветской троцкистской организации, целью которой было уничтожение руководителей партии и правительства». Приговору предшествовало расследование — много позже, уже в наши дни, стали известны материалы дела. По заданию органов экспертизу стихотворений Корнилова проводил литературовед Николай Лесючевский. Ровесник Корнилова, Лесючевский пережил его ровно на четыре десятка лет и сделал блистательную карьеру: был главным редактором издательства журнала «Звезда», главным редактором издательства «Советский писатель», членом правления Союза писателей СССР. Вот фрагмент из его экспертизы, сохранившейся в следственном деле Корнилова: «Ознакомившись с данными мне для анализа стихами Б. Корнилова, могу сказать о них следующее. В этих стихах много враждебных нам, издевательских над советской жизнью, клеветнических и т. п. мотивов. Политический смысл их Корнилов обычно не выражает в прямой, ясной форме. Он стремится затушевать эти мотивы, протащить их под маской «чисто лирического» стихотворения, под маской воспевания природы и т. д. Несмотря на это, враждебные контрреволюционные мотивы в целом ряде случаев звучат совершенно ясно и недвусмысленно. Прежде всего здесь следует назвать стихотворение «Елка».

Борис Корнилов с последней женой Людмилой Борнштейн. Фото начала 1930-х годов / фото из личного архива

В нем Корнилов, верный своему методу двурушнической маскировки в поэзии, дает якобы описание природы, леса. Но маска здесь настолько прозрачна, что даже неопытному, невооруженному глазу становится полностью ясна откровенная контрреволюционность стихотворения. Написанное с большим чувством, с большим темпераментом, оно является тем более враждебным, тем более активно направленным на организацию контрреволюционных сил.

Корнилов цинично пишет о советской жизни (якобы о мире природы):

«Я в мире темном и пустом...

Здесь все рассудку незнакомо...

здесь ни завета,

Ни закона

Ни заповеди,

Ни души.

Насколько мне известно, «Елка» написана в начале 1935 года, вскоре после злодейского убийства С. М. Кирова. В это время шла энергичная работа по очистке Ленинграда от враждебных элементов. И «Елка» берет их под защиту».

И так далее и тому подобное. Фарс, страшное передергивание, но стоит только вспомнить, сколько прекрасных поэтов и писателей погубили такие вот «литературоведы» своими «экспертизами»…

Бориса Корнилова пытали, били. Он приходил в камеру — окровавленный, униженный. И писал стихи. Записать их было невозможно, ведь не было ни бумаги, ни карандаша. Он читал строки вслух своему сокамернику и просил запомнить и «вынести на волю». Кажется нереальным — но так и произошло, и потом, годы спустя, к матери поэта пришел человек и принес стихотворную весточку от сына…

«…Кровь от пули последней,

брызни

На поляну, березу, мхи...

Вот мое продолжение

жизни —

Сочиненные мной стихи...»

Четверостишие последнего стихотворения Б. Корнилова, написанное накануне расстрела.

■ После смерти Сталина благодаря Ольге Берггольц и оставшимся в живых товарищам поэта Борис Петрович Корнилов был полностью реабилитирован в 1957 году за отсутствием в его действиях какого-либо состава преступления. Ныне в городе Семенове открыт мемориальный музей Корнилова и установлен памятник ему. В Нижнем Новгороде в честь поэта названы улица и библиотека. Учреждена премия имени Корнилова «На встречу дня».

Памятник поэту Борису Корнилову в Семенове Горьковской области. Фото 1987 года / Фото: Никола Мошков/ТАСС

Тосковать о прожитом

излишне,

но печально вспоминаю сад —

 там теперь, наверное,

на вишне

небольшие ягоды висят.