Возвращение писателя

Конечно, издание книг для «Вечерки» — не правило, а исключение. Кое-какой опыт у нас в этом есть, но все же это не главная наша задача. Но почему вдруг Нагибин? Конечно, Юрий Маркович когда-то плотно сотрудничал с «Вечеркой» и «Вечерним клубом». Но и не в этом главное. Главное — он был москвичом, блистательно знавшим историю столицы, писавшим о ней. Но, на наш взгляд, имя его сегодня не то чтобы полностью забыто, но не занимает то место в литературе, москвоведческой в том числе, которое должно было бы занимать.

«Нагибинская история» для нас началась со знакомства с его вдовой, Аллой Григорьевной. Многие зачитывались «Дневником» писателя — книгой, вышедшей уже после его смерти, «взорвавшей» нашу интеллигенцию и даже превратившей кое-кого во врага писателя — слишком жгучей и обидной для многих оказалась главная книга его жизни. На волне вновь вспыхнувшего интереса к ней мы и попросили Аллу Григорьевну об интервью. В нашем еженедельнике оно было напечатано беспрецедентно широко: в двух номерах, с продолжением. Но беседой общение не закончилось — мы подружились с Аллой Нагибиной.

И благодаря этому начали открывать для себя удивительный мир нагибинской прозы.

Тончайший прозаик во многом опередил тех, кто в лихие 1990-е сделал себе имя на всякого рода литературных экспериментах.

Последние книги Нагибина предельно откровенны и исповедальны. При этом оказалось, что до сих пор не составлена полная библиография писателя, что где-то «гуляют» еще по архивам и старым газетным подшивкам его всеми забытые тексты. А уж про то, что «наш» Нагибин издал в Италии уникальные альбомы о художниках, в том числе о Тинторетто, которые до сих пор не переведены на русский язык, вообще крайне мало кто знает...

Медленно и неспешно открывалась нам планета по имени Нагибин — огромной значимости пласт нашей культуры, который мы с привычной легкостью чуть не оставили где-то в прошлом. Но поразительно, как много Нагибина оказалось в настоящем! Знакомая нам Москва была наполнена его «Всполошным звоном».

Освобожденные от хлама Чистые пруды вдруг снова стали теми «Чистаками», которые так любил и ценил Нагибин, куда бегал из родного ему Армянского переулка.

И любовь к Москве он пронес через всю жизнь — начав любить ее мальчишкой, сохранив у сердца во время войны и донеся эту преданность и привязанность до конца жизни, в которой было много успехов и разочавечере в Доме кино, посвященном юбилею фильма.

Юрий Нагибин был очень русским, но ни разу не советским писателем. Ему был отвратителен советский строй, он долгие годы писал книгу о том времени, которое упрятало за решетку его отчима, ставшего ему отцом, и зарывал ее в лесу — понимая это время лучше многих. Он ненавидел строй, но жить не мог нигде, кроме России, вне ее языка, в котором он растворялся, вне родной природы, которую любил до безумия.

Тем не менее в Москве нет никакой овеществленной памяти о Нагибине — кроме его могилы на Новодевичьем. «Москва на редкость скупа на памятные доски», — заметил как-то писатель, не думая, конечно, о том, что город не будет щедрым и к нему. Хотя о чем разговор? Он ни на что не рассчитывал, его любовь к Москве была чиста и абсолютно бескорыстна.

...Так вот и начал собираться альбом. Наша корреспондент Мария Раевская нашла массу интересных данных в архивах, Алла Григорьевна, друзья и знакомые Юрия Нагибина поделились с нами воспоминаниями о нем и уникальными фотографиями. Редактор — составитель сборника, наш обозреватель и колумнист Екатерина Рощина начала работать над текстами, арт-директор Александр Костриков придумал оригинальный макет... Альбом получился необычным, вы убедитесь в том! А параллельно с работой над ним вдруг сдвинулось с мертвой точки дело с памятной доской писателю. Почти два года мы искали дом, где жил Юрий Нагибин в детстве, — в «показаниях» путались даже авторитетные знатоки старины, а документов никаких за давностью лет — речь-то о 1920-х! — не сохранилось.

Наш спецкорреспондент Анатолий Сидоров провел целое расследование, и ныне вопрос о создании мемориальной доски фактически решен. Мы надеемся, что она украсит родной дом писателя в Армянском переулке еще до года нагибинского столетия. Очень хотелось бы, чтобы этот памятный знак стал не точкой в конце этой истории, а началом истории возвращения столице имени замечательного и очень московского писателя Юрия Нагибина

БАЛГОДАРНОСТЬ 

Редакция «Вечерней Москвы» выражает благодарность Департаменту СМИ и рекламы, оказавшему помощь в выходе альбома, — книга была включена в издательскую программу правительства Москвы.

Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!