Как Борис Ельцин подавил «русский Майдан»

Помнится, в 2013 году, когда «отмечали» (если тут уместно это слово) 20-ю годовщину сентябрьско-октябрьских событий, большинство общества скорее осуждающе относилось к действиям Ельцина, а в целом же оценивало те события как «схватку за власть». Наверное, и сейчас такие оценки преобладают, тем более что наш обыватель не только по большей части аполитичен, но также и «антиисторичен», оставаясь несведущим в деталях, причинно-следственных связях даже совсем недавних, пусть даже очень драматических событий. Вот спроси кого – как враждующие стороны, Верховный Совет, где большинство составляли левые и прокоммунистические силы, и власть исполнительная пришли к расстрелу Белого дома в октябре 1993 года, – почти никто не ответит. А ведь помимо бесспорного противостояния амбиций, неумения и неготовности договариваться, сыгравших немалую роль в раскручивании той трагедии, имело значение и вполне содержательное противостояние из-за социально-экономического курса страны. Либо проводить реформы, либо нет. Причем «либо нет» (а никакой внятной программы у Верхсовета не было) означало тогда, по сути, реставрацию советских порядков, притом хаотично, без всякого плана действий.

Социально-экономическая политика страны зашла в тупик уже к концу 1992 года: президент и правительство ничего не могли, по сути, принять на уровне закона (правительство Гайдара вообще было отправлено в отставку в декабре 1992 года, хотя его до сих пор винят чуть ли не во всех бедах страны), все упиралось в сопротивление Версовета, который к тому же был не очень работоспособным органом. Это не был парламент в полном смысле этого слова, он отдаленно не напоминал по способности вырабатывать законы даже нынешнюю Думу, к которой тоже могут быть кое-какие претензии по этой части.

Кризис пытались разрешить на апрельском референдуме 1993 года (кстати, единственном за всю постсоветскую историю полноценном, отдельно проведенным общефедеральном референдуме, если не считать голосование по новой Конституции уже в конце года, совмещенное с парламентскими выборами). Он был организован после того, как 8-й Съезд народных депутатов, по сути, попытался перехватить власть в стране (как мог «править этот «орган» о тысячу депутатских ртов, совершенно непонятно даже теоретически). В ответ Ельцин приостановил действие Конституции. И получил удар от Конституционного суда (председателем там был все тот же, что и сейчас, Валерий Зорькин): суд признал действия президента незаконными и заслуживающими отстранения от должности.

Съезд также проголосовал за импичмент. Но решили «вырулить» все же за счет референдума с четырьмя вопросами: о доверии президенту, о поддержке курса реформ, о проведении досрочных выборов президента и Верховного Совета. По всем пунктам большинство было «за» Но если по первым двум вопросам было достаточно (так решил затем все тот же КС) простого большинства от числа голосовавших, то по двум другим надо было набрать большинство от числа избирателей. А его не было. Тупик. И ссылаясь в своем Указе 1400 на «волю народа», президент чуток лукавил: явной воли явлено не было. Поэтому сам указ был попыткой разрубить «гордиев узел». Притом что обе стороны, включая президента и спикера Хасбулатова, проявили высокую степень недоговороспособности.

Ну а дальше противостояние вылилось в бои на улицах Москвы и привело к гибели десятков людей. В том числе защитников Белого дома.

А теперь я предлагаю взглянуть на эти события не глазами обывателя образца 2013 года, а  нынешним взглядом. И учесть при переосмыслении тех событий одно прочно вошедшее в наш лексикон слово. Майдан. Потому что то, к чему вели дело руководители Верхсовета, было именно Майданом по-русски, только не проевропейским, а прокоммунистическим. Со всеми вытекающими из этого последствиями, вариации которых мы видим в сегодняшней Украине. Поэтому полагаю, что, возложив на Ельцина, Хасбулатова и Руцкого большую долю вины за то, что они не договорились по-хорошему за более чем полгода, следует, видимо, признать, что начиная именно с 21 сентября 1993 года, когда речь уже шла о предотвращении гражданской войны в стране, президент действовал правильно. А не так, как Виктор Янукович во, в общем-то, довольно похожей тактически (если абстрагироваться от идейного содержания), ситуации. 

И еще помню, как один из бывших соратников Руцкого, вспоминая те дни, сказал мне: уж мы бы точно не пощадили этих «демократов», перевешали бы на столбах. Если бы удалось взять власть. А Борис Николаевич их всех потом, в сущности, помиловал.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции