Корреспондент «Вечерки» узнала, как живут олени в Подмосковье

Портос — парень хоть куда. Статный, мощный, с красивыми черными глазами. Настоящий альфа-самец.

— Ленивый только. Работать не хочет, — усмехается оленевод Наим Хубуншоев.

О Портосе он говорит с дружеским укором. Мол, здоровый балбес, а бездельник страшный. Но как на него злиться? Портос — олень фактурный, вожак стаи, и рога у него самые длинные.

Приспособились как могли

Наим, как и остальные работники оленьей фермы в Орехово-Зуевском районе Подмосковья, к своим благородным питомцам относится с любовью и уважением. Северные олени появились здесь 10 лет назад, когда житель подмосковной деревни Анциферово Александр Бондарчук привез с Кольского полуострова двух рогатых. Забрал их из «убойного стада».

— Александр служил на Севере и влюбился в этот не обыкновенный край, — вспоминает экскурсовод Ольга Юдина. — Поначалу всем было нелегко — животныето совсем дикари, но со временем дело пошло. Сейчас у нас живут семнадцать оленей, шесть родились уже здесь, остальные привезены с Севера.

Ольга на оленьей ферме несколько лет. На ее глазах северные красавцы приспосабливались к новому месту жительства, привыкали к людям.

— Олени — животные осторожные, — говорит Ольга. — Если стадо, например, из трехсот оленей увидит на своем пути силуэт человека, то обязательно свернет с маршрута. Олени — сильные животные, но безопасность для них превыше всего. У нас на ферме олени почувствовали хорошее расположение и, если можно так сказать, ответили взаимностью. Поняли, что им ничего не угрожает.

Даже наоборот.

Оленям на подмосковной ферме условия создали самые лучшие.

Простор, сытная кормежка и «физкультура» — нагрузки для поддержания хорошей физической формы обязательны.

Свободного места — хоть отбавляй. Есть два вольера, символически огороженных средней толщины бревнами — чуть больше метра над землей, но для северного оленя это преграда весьма условная.

Ольга усмехается: эти заборы — для успокоения совести и спокойствия посетителей оленьей фермы.

Любой олень, если захочет, перепрыгнет ограждение с легкостью.

— А не самые прыгучие, те, что потяжелее, снесут эти бревна, как тонкие прутики, — уверяет Ольга. — Они свободолюбивые животные.

Скажем, в Московском зоопарке им было бы некомфортно. Но от нас они не бегут.

К слову, в зоопарке северных оленей и нет. Все-таки здесь спасают вымирающие виды, а рогатые обитатели тундры к таковым не относятся. Хотя, например, у той же Ольги Юдиной на этот счет другое мнение.

— Многочисленные стада, обитающие на Кольском полуострове, на Ямале и дальше, живут рядом с человеком, — поясняет девушка, — по-настоящему диких северных оленей в природе осталось мало.

Оленевод Максим Айваседо угощает красавца Вольфа / Фото: Антон Гердо, «Вечерняя Москва»

Ягель лучше привозной

Кормят рогатых на ферме три раза в день. По прикидкам Наима Хубуншоева, в месяц тонну-две разного корма олени съедают.

— Обжоры, — говорит оленевод. — Много едят. А как увидят, что экскурсия пришла, сразу к людям. Знают, что угощать будут.

Экскурсий на ферме — до десятка в день.

— Когда появился у людей интерес к нашим животным, решили расширяться, — говорит Ольга. — Со временем ферма стала центром притяжения туристов.

Здесь мы рассказываем об оленях, даем их покормить, катаем гостей в упряжке.

В сентябре у себя на территории открыли музей северных народов. Захотелось показать, как живут кочевые северяне. В музее все можно пощупать руками.

Есть в экспозиции даже мох ягель — любимая еда северных оленей.

— У нас мох ковром лежит, вот таким, — разводит руки на полметра оленевод Максим Айваседо, — летом идешь, а он под ногами хрустит.

Как собака

Максима — потомственного оленевода— специально «выписали» из Тарко-Сале, города в ЯмалоНенецком автономном округе. Зимой наступает горячий сезон, «покатушек» в упряжках много, новогодние программы одна за одной — помощь спеца очень нужна: потренировать оленей, закрепить специальные команды, проследить за безопасностью детворы, которую зимой так и тянет к этим символам Нового года. Для Максима — дело плевое. У него на родине олени — как у нас уличные собаки: почти всегда в поле зрения человека, кормятся поблизости. Хотя эти животные от людей понастоящему не зависят.

— Северный олень самодостаточен, — говорит Юдина. — Он не нуждается в человеке, как, скажем, собаки или кошки. Наоборот, мигрируют олени, и люди кочуют вместе с ними. Направляя стадо по нужному маршруту.

После «нашествия» большого оленьего стада ягель восстанавливается 10–12 лет, поэтому искать новые места кормежки человек животному помогает: чтобы стадо не ходило одними и теми же маршрутами. Недавно и Максим Айваседо искал ягель в подмосковном лесу для фермерского олененка. У него разболелся живот, и мох, пусть и не такой полезный, как северный, помог.

— Мой отец тоже был оленеводом, — рассказывает Максим, — научил меня многим секретам. Самое главное, показал, как давать команды с помощью свиста. Дома у нас больше 40 оленей.

Правда, они не похожи на здешних.

На Ямале, говорит оленевод, животные ниже, и рога у них не такие ветвистые.

— Наверное, из-за суровых погодных условий, — предполагает Максим. — Все-таки до минус 50 бывает.

И шкура у северных оленей в их естественной среде обитания другая. Плотная — такую никакие морозы не проймут. Обитатели подмосковной фермы не сильно пушистые. Как говорит Ольга Юдина, «не набирают».

— Северные олени очень быстро приспосабливаются к внешним условиям, — поясняет экскурсовод. — Здесь им не нужна такая жаркая шкура, как на родине. А летом вообще они линяют, и шерсть становится очень короткой.

Ни дождь оленям особых неудобств не причиняет, ни сильный ветер, ни даже, как ни странно, жара. Ворсинки их шерсти — полые внутри, как иголочки, наполненные воздухом. Можно сказать, что северный олень — это живой термос: зимой воздушное облачко защищает его от стужи, а летом охлаждает.

— Из-за такого свойства шерсти снег под оленем не тает, — говорит Ольга. — Между прочим, есть доказательства того, что десятки тысяч лет назад северные олени жили в средней полосе. Но когда здесь появились люди, вынуждены были уйти далеко на Север и приспособиться к суровым условиям.

Оленевод Максим Айваседо угощает красавца Вольфа / Фото: Антон Гердо, «Вечерняя Москва»

Они еще и артисты

— Несмотря на то что олень — животное сильное и выносливое, от лишних нагрузок работники фермы их ограждают.

Под Новый год «вакансий» для рогатых хоть отбавляй, но предложения приходится «фильтровать». Олени с подмосковной фермы — сплошь звезды: многие засветились в рекламных роликах с Димой Биланом, Дмитрием Нагиевым и Сергеем Светлаковым. На последнего, по замыслу автора видео, должны были бежать два крупных оленя.

— Он, бедняга, крестился, — с улыбкой рассказывает Ольга. — Я его хорошо понимаю: когда на тебя несутся рогатые животные, становится не по себе.

Вообще, на ферме не против легких съемок.

— Таких, во время которых животных не нагружают, — уточняет Юдина. — Скажем, Филя наш в ролике с Димой Биланом постоял, запряженный в красивые новогодние сани, посмотрел красиво — это для нас. А вот когда одна фирма пожелала, чтобы олени в рекламе полетели — мы отказали. Подвешивать животных, поднимать в воздух — это слишком.

То же самое с парками и фирмами — организаторами праздников: на их условия «оленьи фермеры», как правило, не соглашаются. Многие хотят заполучить зимой в список своих услуг оленьи упряжки — самобытно, выгодно и по-новогоднему, но предлагаемые условия Ольга мягко называет «неподходящими».

— Мы знаем, сколько каждый наш олень способен отработать в упряжке, — поясняет позицию экскурсовод Юдина, — за сколько часов сколько людей покатать.

Мучить животных непозволительно.

Портос, Рудольф, Вольф, Свен, Васька — и пусть свои клички рогатые запоминают только как сочетание звуков, и Ольга, и Наим, и Максим в один голос твердят: олени — умные создания. Не все, конечно, работяги — есть и лентяи, каких свет не видывал, — тот же красавец Портос, например, или Д’Артаньян, но все до одного невозможные милашки.

КАК ЭТО БЫЛО

Северные олени в нашей стране с Новым годом не связаны, а в умах в первую очередь американцев, а потом и европейцев четко ассоциируются с этим замечательным праздником. Наш Дед Мороз все больше на тройке с бубенцами или пешком, а Санта-Клаус — исключительно на санях с оленями. Они еще и летают! Всего их девять: Дэшер (Стремительный), Дэнсер (Танцор), Прэнсер (Скакун), Виксен (Резвая), Комет, Купидон, Дондер (Гром), Блитцен (Молния) и Рудольф. Как гласят североамериканские сказки, рождественская повозка, запряженная этой девяткой, развозит подарки взрослым и детям.

Рудольф — передовой — тот, кто задает направление упряжке. Его светящийся красный нос прекрасно освещает дорогу.

Своим появлением олени Санты обязаны американскому писателю Кларку Муру, который в канун Рождества 1823 года опубликовал поэму «Ночь п еред Рождеством».

Изначально оленей было восемь:  

…Вдруг грохот и топот
и шум несусветный,
и крыша откликнулась гулом
ответным.
Сна как не бывало —
а кто бы заснул?
Я ставни открыл и окно
распахнул.
Играя в гляделки со снегом
искристым,
Луна озаряла сиянием
чистым
(я так и застыл у окна
в изумленье)…
чудесные санки и восемь
оленей.
За кучера — бойкий лихой
старичок.
Да-да, это Санта —
ну кто же еще
мог в крохотных санках
орлов обгонять
и басом веселым оленям
кричать...

Девятый олень, Рудольф, появился через сто с лишним лет, когда поэт Роберт Мэй написал свою сказку про упряжку Санты и придумал Рудольфа. Было это в 1939 году.  

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен!

Подписывайтесь на канал «Вечерней Москвы» в Telegram!