Борис Полевой. Проклятое «если бы не…»

Жизнь Бориса Николаевича, начавшаяся при еще плотно стоящем на ногах самодержавии и завершившаяся в еще хорошо себя чувствующем СССР, на каждой возможной своей развилке была устлана множеством вариантов так называемого сослагательного наклонения. Выбирая из всех возможных поворотов единственный правильный, Полевой, похоже, ошибся по-крупному один раз – в случае с Пастернаком. Ведь если бы не поддерживал Борис Николаевич гонений на Бориса Леонидовича, сегодня красивую дату отмечали бы с большей помпой. Однако этого ему не простили…

Но чем больше проходит времени с тех событий, тем отчетливее кажется, что – как ни парадоксально это звучит – Полевой принимал участие в гонениях не потому, что указивку об этом спустили сверху, а потому что искренне не принимал все антисоциалистическое в творчестве Пастернака. Не принимал душой и сердцем. Не любил. Увы, но так. Полевой был настолько предан строю, что не мог принять ничего, что не вписывалось в его рамки. Отсюда и реакция. Ведь до этого инцидента жизнь Полевого – цепочка исключительно порядочных, а порой и героических поступков.

Вот, скажем, Максим Горький, крестный отец Полевого в литературе, восхищался его первой книгой – «Мемуарами вшивого человека». А ведь как Полевой, урожденный Кампов, писал ее? О, это сильная история! Полевой был в ту пору рядовым технологом текстильной фабрики в Твери. Возникшая вокруг него забавная ситуация многим напомнит сюжет «Джентльменов удачи»: в схваченном в Москве воришке кто-то узнал тверского технолога. Оказалось, это все же два разных человека, но и правда очень похожих. Когда в недоразумении разобрались, будущий писатель согласился на авантюру, и был заслан в банду под видом того самого воришки. Ему пришлось принять участие в ограблении банка, оказаться в тюрьме, но благодаря его «разведке» все преступные связи и схемы были раскрыты. Собственно, и стать из Кампова Полевым ему пришлось отчасти из-за этого: после выхода книги многие члены преступного мира мечтали свести с ним счеты. Удачный псевдоним придумал кто-то из издателей: «кампус» по латыни «поле», так и стал Кампов – Полевым…

Во время войны Борис Полевой был бесстрашным военным корреспондентом. Его неравнодушие проявлялось во всем: в пламенной публицистике, потом - военных мемуарах… И вот, скажем, деталь: он был сражен историей Алексея Мересьева, который затем стал прототипом его «Повести о настоящем человеке», но в «Правде» тему этого очерка «зарубили». Мол, не надо об этом писать, а то получится, что у нас здоровых не осталось – если отправляем в полет безногих… Будь Полевой менее принципиальным, он отказался бы от затеи. Но он – не отказался. И его книга о героическом летчике стала настоящим бестселлером. Еще одно «если бы…»: не рухни СССР, не исключили бы из школьной программы эту замечательную повесть.

Да и вообще, если бы… Если бы не награждали Полевого так много и часто, не давали должностей, было бы у писателя меньше завистников, и после его ухода не склоняли бы его имя так недобро – за грехи, которые он, возможно, и не совершал бы, если бы не обстоятельства.

Но в жизни сослагательному наклонению, увы, места нет…

И сегодня настоящему писателю, фронтовику Борису Николаевичу Полевому - 110 лет. Героическая жизнь, огромная работоспособность, многомиллионные тиражи книг и пятнышко на лацкане в виде профиля Бориса Пастернака как-то не уживаются вместе и не дают мне покоя. Но «Повесть о настоящем человеке» надо, пожалуй, перечитать.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции