Плыву по течению

[i]Представителя известного аристократического рода, Кончаловского-младшего, окруженного звездными родственниками, принято считать баловнем судьбы. Сын актрисы Натальи Аринбасаровой и режиссера Андрона Кончаловского, внук создателя Гимна Советского Союза Михалкова и художника Кончаловского, правнук опять же художника Сурикова, он получил образование в Англии и, вернувшись домой, одним из первых занялся новым для России делом – застолбив собственную творческую нишу как один из самых модных клипмейкеров страны. Позже Егор перешел в большое кино. Рискованный шаг при обилии титулованных в этой сфере особ. И снова победа – зритель проголосовал за его кино. Недавно Кончаловский запустил фильм о зэках, сбежавших с Колымы, – одному из них предстоит быть съеденным со товарищами. Рабочее название фильма «Консервы» (так на жаргоне называют участника побега, которому предстоит быть съеденным «корешами»). Трудно себе представить историю более жуткую. Что заставляет человека воспитанного в благополучной и благоприятной среде, успешного и на вид вполне счастливого, браться за подобные темы?[/i][b]По трупам не шел– Вы производите впечатление более чем самодостаточного джентльмена. Вас удовлетворяет собственный имидж?[/b]– Имидж – это образ, призванный оказать эмоционально-психологическое воздействие на окружающих. Некое искусственное состояние, в котором ты более или менее удачно пребываешь. Иногда человек, войдя в образ, даже забывает, кто он есть на самом деле. Я не создавал образа, но те или иные события, которые происходили в жизни, влияли на мое мировосприятие и сделали меня тем, кто я есть. Если принимать действительность по аналогии с высказыванием «в здоровом теле – здоровый дух», нужно идти от обратного.[b]– То есть?[/b]– Если бы Бернард Шоу, которому тридцать три раза сказали, что его пьесы бездарны, не обладал достаточно сильным характером, то он мог считать себя неудачником. А он тем не менее Бернард Шоу. Когда здоров дух, то ничего не страшно – выплывешь.[b]– Вы рассуждаете так, как будто вас больше били, чем хвалили.[/b]– Я не могу сказать, что у меня была тяжелая жизнь смолоду. У меня был хороший старт. Но за все надо платить. И за хороший старт и за «золотистость». Любые привилегии оборачиваются более жестким спросом. К тому что я делал и делаю в профессии, критика весьма и весьма неблагосклонна. Сначала это меня расстраивало. К тому же в образе самоуверенного человека, когда на лице написано обратное, было сложно все это переваривать. Но постепенно я закалился, и теперь меня это даже забавляет. В принципе, мне грех жаловаться. Я делаю то, что хочу, за те деньги, за которые хочу, у меня нет начальников. В моей жизни хорошее и плохое сбалансировано. И большую часть времени я нахожусь в состоянии внутреннего комфорта.[b]– Когда едешь в машине и вдоль дороги – огромные рекламные постеры с вашей фотографией, это впечатляет. Но, грубо говоря, каково вам «на заборах висеть»?[/b]– Я знаю, что многих это раздражает и есть достаточно людей, которые действительно меня не любят. Априори к моему изображению направлена негативная энергия.Глаза проколоть или сглазить – не получится. Фотография висит высоко, и она большая. Меня удивило, что композитор Эдуард Артемьев, у которого нет особых причин меня не любить, выходя с «Мосфильма», бросил однажды ехидно фразу, что, мол, я «вишу на каждом углу». Не понимаю, его-то почему это раздражает. Я делаю свое дело, и если бренд существует и кто-то, скажем, решил проэксплуатировать его в рекламе, мне это приятно. Потому что за эту, на мой взгляд, легкую работу платят достаточно большие деньги. Хотя, на мой взгляд, такие понятия, как «бренд», блокбастер», «секс-символ», «светская жизнь» – имеют весьма слабое отношение к российской действительности. Чтобы светская жизнь была, должен быть «свет».[b]– Я думаю, вам завидуют.[/b]– Я это допускаю. Но, конечно же, хочется, чтобы любили. Хотя к зависти отношусь с пониманием. Я завидую людям, которые красивее меня, богаче, талантливее, тем, у кого лучше машина, кто моложе меня, у кого красивее жена, кто лучше разговаривает. Но это не сжигающая ненависть, от которой человек может заболеть. Такой завистью, к счастью, не страдаю. Никого не подставлял, дорогу не переходил. По трупам не шел.[b]Родину люблю– Считаете ли вы, что у вас как у режиссера есть собственная сквозная тема? Как, скажем, у вашего дяди Никиты Сергеевича?[/b]– У меня не сформировалась основополагающая тема, которая определилась, как тема жизни. У Никиты Сергеевича, наверное, есть некая тема, которая у страны называется национальной идеей. И он целенаправленно и системно бьет в одну точку, что однозначно вызывает уважение. Я не думаю, что у моего отца есть идеологическая задача, ощущение миссии, как у Никиты. Можно по-разному об этом думать, но я вижу, что такая последовательность состоятельна. И то, что Никита Сергеевич пропагандирует, во что он верит, и то, как он это делает, вызывает уважение. Я плыву по течению.[b]– Вы жили вне России восемь лет. Знакомо ли вам чувство ностальгии?[/b]– Конечно, я скучал по России. Поэтому и вернулся. Хотя много вещей здесь вызывают у меня – не хочу сказать, в нашей – в этой стране – отвращение. Не только в цивилизационно-культурном контексте, но и личностного характера тоже. Но я люблю свою Родину. Поэтому я гораздо больше ностальгирую там, чем здесь – по Англии, которую я хорошо знаю и люблю.[b]– Вы какое-то время жили и в Италии?[/b]– В контексте Оксфордского колледжа я был в Венеции. Хотя я больше думал необ уроках, а о девушках и дешевом итальянском вине.[b]– По первому образованию вы искусствовед. Сегодня в вашей жизни живопись занимает какое-то место?[/b]– Значительное. Мой первый отчим, Николай Двигубский, – очень хороший художник. Он воспитывался во Франции, потом вернулся в Россию. В нашем доме было огромное количество французской литературы. И дом был пропитан атмосферой творчества. Немаловажен и тот факт, что мой дед – Кончаловский, а прадед – Суриков. Думаю, такое родство и возможность прикоснуться к творчеству великих мастеров тоже оказало на меня влияние и в какой-то степени отвечает на ваш вопрос. Что касается моего первого образования, которое я получил в Кембриджском университете… Я визуалист и очень много времени провел, анализируя живописные полотна. С глубоким изучением определенных тем. С научной, исторической, религиозной, культурологической точек зрения. Такова английская система образования – не по поверхности, а в глубину. Я имею общие представления о развитии мирового искусства в целом.Кино, как и живопись, – искусство визуальное. Поэтому в работе полезны полученные мною знания. Когда я, скажем, говорю оператору, что изображение должно быть как у Вермеера ([i]голландский живописец эпохи Возрождения[/i]. – [b]Ред.[/b]), я имею ввиду определенное видение фактуры изображения. Важно, когда оператор воспитан не только технически, но и эстетически, и мы говорим с ним на одном языке. И пусть критики обвиняют меня за это в снобизме.[b]– Ваша мать Наталья Аринбасарова родом из Казахстана. Знакомы ли вы с казахской культурой?[/b]– Я интересуюсь казахской культурой, но вряд ли смогу рассказать всю историю от татаро-монгольского нашествия. Что касается литературной классики – она мне интересна. Один свой фильм – экранизацию романа о скифах, в котором действие происходит в домонгольском Казахстане, собираюсь делать там.[b]Я уже не молодежь– Вы обронили словечко «золотистость». Это вы про золотую молодежь, к которой относят и вас?[/b]– Золотая молодежь это та, у которой возможностей больше. Мне вот-вот стукнет сорок, и я уже не молодежь. А когда я был юным, естественно, номенклатурность проявлялась. Я был внуком депутата Верховного Совета. В семье был продуктовый паек. Но не могу сказать, что я купался в роскоши. И что была необозримая пропасть между мной и ребятами моего возраста. Советская власть более всех социально уравнивала. У меня было джинсов на пару больше, чем у других ребят. Сейчас, вероятно, эта разница более существенна. Другой вопрос, что у меня была возможность служить в армии не в стройбате, а в Голицыно, в кавалерийском полку.[b]– Как относитесь к понятию «клановость»?[/b]– Я не могу сказать, что у нас существуют правила клана, как в мафии, которым все следуют. У нас этого нет. Каждый сам по себе. Скорее, можно использовать в данном контексте понятие «династия, семья». Но я думаю, если не дай бог, возникнет что-нибудь серьезное, семья сплотится. Тогда проявится клановость.[b]– Общаетесь ли вы со своими братьями и сестрами?[/b]– Общаюсь, но не часто. Младшему брату я гожусь в дедушки, потому что я старше него на большее количество лет, чем отец старше меня. Одна моя сестра живет в Париже. Сестра по матери, писатель и режиссер Катя Двигубская, сейчас снимает на «Мосфильме». У нее был прекрасный роман «Ведьмы цвета мака». Мы общаемся, но не часто, не потому что не любим друг друга, а в силу занятости.[b]– Как воспитываете дочь?[/b]– Увы, никак. Ее воспитывает Люба. У меня нет возможности терпеливо ей объяснять, а шлепать мне ее жалко. Шлепает мама, а у меня в основном общение с дочкой связано с приятными впечатлениями. Мы смотрим мультфильмы. Когда она была совсем маленькая, мы любили танцевать по вечерам. Если налить выпить, не ей – мне, конечно. Этому танцу названия нет. Я думаю, что настанет момент, когда я буду больше внимания уделять ребенку. Если не хочешь, чтобы твоих детей воспитывали другие люди, воспитывай сам.[b]– Ваш новый фильм по замыслу – весьма жестокая история. Скажите, а вы крещенный? И если да, следуете ли заповедям?[/b]– Я не уцерквленный человек. Не причащаюсь, не соблюдаю посты. Но в Бога верую. Мне понятны религии, связанные с единобожием. И я, и моя мама православные. Моя бабушка по материнской линии польских кровей, она католичка. По характеру, по качествам и по определению ценностей, я – протестант. Это не значит, что я приму протестантскую веру, но религия – это внутренняя политика, прежде всего.[b]– Что такое, по-вашему, любовь?[/b]– Это управляемое чувство.[b]– Как это?[/b]– Например, тебя бросила девушка. В чем причина? Или ты не сделал все, чтобы ее удержать, или это – не твой человек. Расстраиваться здесь глупо. Все равно, что расстроиться из-за того, что не можешь запрыгнуть на высоту восьми этажей. Поэтому, взвесив все, нужно отнестись к любви рационально.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]ЕГОР КОНЧАЛОВСКИЙ[/b] родился 15 января 1966 года в Москве. В 1990 году окончил международную школу St. Clares в Оксфорде, в 91-м – Кенсингтонский бизнес-колледж. Магистр истории искусств Кембриджского университета. Снимал рекламные ролики и клипы. В 1999 году дебютировал в игровом кино с фильмом «Затворник». В статусе коммерческого режиссера утвердился после выхода в 2002-м фильма «Антикиллер». Спустя год выпустил «Антикиллер-2». В 2004-м снял боевик «Побег». Жена – актриса Любовь Толкалина. Имеет дочь.[/i]