Эксперты объяснили, почему россияне продолжают покупать контрафакт

По данным исследования, основные каналы сбыта контрафакта — торговые центры и вещевые рынки. На 25 млрд руб. реплики продаются через социальные сети и маркетплейсы. Речь в основном идет о поддельных футболках, кроссовках, джинсах и сумках.

Ситуация в России отличается от того, что происходит в мире. В других странах на долю копий и реплик приходится 30–35 процентов всех продаж.

Захожу в сетевой магазин у метро «Войковская», торгующий одеждой, обувью и аксессуарами. Его логотип желтого цвета можно встретить по всей Москве. На полках — сотни кроссовок «Адидас», «Найк» и других известных брендов. Цены более чем демократичны — от 800 до 1500 рублей пара.

— Ну конечно, они не настоящие, но на пару сезонов хватит, — поясняет девушка-продавец. — А вы думаете, настоящие «Найки» будете дольше носить?

Среди покупателей — практически одни мигранты. Есть несколько женщин славянской внешности — явно пенсионерки.

— Покупаю потому, что здесь дешево, — улыбается Валентина Проскурякова, жительница улицы Зои и Александра Космодемьянских. — Настоящие кроссовки четыре-пять тысяч стоят.

Игорь Березин, президент Гильдии маркетологов, пояснил: главная причина «любви» к контрафакту, конечно, его цена.

— Большая часть людей, даже в Москве, не настолько богата, чтобы покупать настоящие брендовые вещи. Но есть и второй важный момент: с точки зрения потребления товаров мы еще очень молодое общество — первое поколение тех, кто вообще к потреблению приобщается. И вот что получается. Американец с достатком ниже среднего вряд ли станет покупать сумку «Биркин», потому что многие поймут, что она поддельная, и он будет выглядеть глупо. А у нас большинство населения сумки за пять тысяч долларов и в глаза не видели. Поэтому никто даже не поймет — настоящая она у вас или нет.

По словам эксперта, владельцы брендов уже давно перестали с производителями подделок бороться.

— Практически все их делают в Китае, а надавить на эту страну и вводить какие-то санкции совершенно бесполезно, — пояснил Игорь Станиславович. — Во-первых, где вы тогда будете размещать легальное производство? Шить «Адидас» в Германии? Но тогда кроссовки будут обходиться в 200–300 евро, и вряд ли они будут так же здорово продаваться. А во-вторых, Китай с его населением — сам огромный рынок сбыта. Ссориться с этой страной никак нельзя. Главная же причина либерального отношения к подделкам — разные аудитории потребителей. Люди, покупающие кроссовки за 20 долларов, вряд ли когда-нибудь будут покупать такие же, но настоящие за 100–150. Поэтому какой смысл «гонять» производителей контрафакта, если ты не сможешь отобрать у них покупателей? А следовательно — не сможешь ничего выиграть. Государству тоже нет смысла стоять на страже интересов брендов. Если контрафактная продукция не угрожает жизни и здоровью покупателей, то почему власти должны вмешиваться в отношения «хозяйствующих субъектов» и разбираться, кто чьи «авторские права» нарушил? Пусть сами разбираются — есть суды.

Тем более, как пояснил эксперт, людям с невысокими доходами тоже нужно что-то носить. И они не виноваты, что производители недорогой обуви, одежды и сумок предлагают им фальшивые бренды.

— Я думаю, что похожая ситуация будет сохраняться достаточно долго. Особенно в регионах, где покупательская способность значительно ниже, чем в Москве, — считает Игорь Березин.

Ирина Виноградова, директор Российского института потребительских испытаний, рассказывает:

— В Минпромторге провели исследование, в ходе которого выяснилось, что 42 процента россиян сознательно покупают контрафактную продукцию из-за ее дешевизны.

Чаще всего приобретаются нелегальные товары легкой промышленности (23 процента), продукты (21 процент) и фармацевтические препараты (10 процентов).

— Люди не могут купить сумочку «Луи Витон» за пять тысяч долларов и берут подделку за тысячу рублей, — поясняет эксперт. — Да, ее потребительские качества хуже. Но разница в качестве не такая, как между пятью тысячами долларов и тысячей рублей! Это более-менее нормальная сумка, среднего качества, просто на ней незаконно стоит известный логотип. То же самое с контрафактными сигаретами. Да, табак там хуже, но курить можно. Да, «паленые» кроссовки хуже оригинала. Но они в три-четыре раза дешевле настоящих и пару сезонов все равно продержатся. Поэтому контрафакт и процветает.

Как считает Ирина Виноградова, проблема в том, что у нас практически вымыта ниша брендов среднего класса, которые носит Европа. У нас есть либо очень-очень дорогое и подделки под него, либо очень дешевое.

Игорь Кузнецов, ведущий научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ, считает:

— История про бренды началась в 90-х. Что делал российский бизнесмен, заработавший первые деньги? Нет, он не вкладывал их в развитие дела. Он тут же покупал престижную иномарку! Зачем? А чтобы подчеркнуть свой новый статус. Вот видите «мерседес»? Я теперь крут. То же самое происходит и сейчас. Покупка брендовых вещей — пусть и поддельных — это попытка повысить свой социальный статус. Показать, что у тебя есть деньги. Особенно ярко это видно на примере автомобилей. Машина тебе, скорее всего, и не нужна. А уж дорогая — тем более: на нее нужно брать кредит. Но я все равно ее куплю, чтобы все видели — я успешен! А у кого нет денег на машину, покупают «брендовые» кроссовки, сумки, солнцезащитные очки… Причина тут ровно одна — наш человек в себе не уверен. Он в душе — маргинал. Не тот, который валяется пьяным под скамейкой, а тот, кто считает, что еще не достиг уровня «уважаемых людей», в круг которых он стремится. Поэтому нужно купить якобы фирменные вещи, чтобы всем показать, что ты в этот круг на самом деле попал.

КОММЕНТАРИЙ

Инна Святенко, председатель Комиссии Мосгордумы по безопасности:

— Торговля контрафактом — это нарушение 171-й статьи Уголовного кодекса. Другой вопрос, что тут крайне трудно доказать умысел. Чтобы попасть под действие Уголовного кодекса, продавец должен четко знать, что он торгует именно подделкой, т. е. иметь умысел, который доказать крайне сложно. Но при любых проверках. Из-за дыр в законе сейчас и ТЦ «Москва», и рынок «Садовод» — это огромные базы по реализации контрафакта. Причем нередко очень хорошо выполненного. Конечно, с этим нужно бороться.

Читайте также: Деньги или здоровье покупателей: как работает бизнес просроченных продуктов