«Я была любима»

Температура

Расскажи мне сказку про черную колыбель.

…Смоляная речка текла, чешуя

к чешуйке,

И змеились ветки,

дома заметала бель,

И горели книжки в буржуйке.

И вздыхала мама, темнели зрачки

в дыму,

И качала мама рукой шершавой

Волчью землю, где пеленали тьму

Человечьей кожей, колючкой ржавой.

За рекой топтался рогатый лес.

По следам отца, человек

рожденный,

Ты бежишь, и горло твое — разрез

Черный.

Черный.

Черный.

Вспомни что другое —

малину, зной,

Пальцы в соке, губы в ключичной

ямке,

На балконе девочку, выпускной,

Малыша в панамке.

В колыбели черной, в седой стране,

Снова мертвые проплывают мимо.

Баю-бай, рассказывай обо мне —

Я была любима.

Александр Кабанов

Аккордеон

Когда в пустыне на сухой закон

дожди плевали с высоты мечетей

и в хижины вползал аккордеон,

тогда не просыпался каждый третий.

Когда в Европе орды духовых

вошли на равных в струнные когорты,

аккордеон не оставлял в живых,

живых — в живых, а мертвых — даже в мертвых.

А нынче, он — не низок, не высок,

кирпич Малевича, усеянный зрачками,

у пианино отхватил кусок

и сиганул в овраг за светлячками.

Последний, в клетке этого стиха,

все остальные — роботы, подделки,

еще хрипят от ярости меха

и спесью наливаются гляделки.

А в первый раз: потрепанная мгла

над Сеной, словно парус от фелюки…

…аккордеон напал из-за угла,

но человек успел подставить руки.