Истерическая хроника

[b]Есть такие библейские сюжеты, весьма сомнительные с точки зрения ортодоксов и запрещенные к распространению. Их называют «апокрифами». Они показывают событие или человека «с изнанки», в неожиданном ракурсе.[/b] Сценарист Юрий Арабов, прославившийся в тандеме с Александром Сокуровым (награжден «Золотой пальмовой ветвью» Каннского фестиваля 1999 года за лучший киносценарий – «Молох»), посчитал, что под это определение подходит его оригинальная версия жизни (точнее, нескольких дней) великого Петра Ильича Чайковского. В течение ряда лет он оттачивал диалоги и характеры героев своего сценария «Апокриф: Музыка для Петра и Павла». В результате, забегая вперед, скажем, у фильма, который на его студии «Апокриф» снял дебютант Адель Аль-Хадад (в прошлом актер, выпускник ГИТИСа), получилась самодостаточная литературная основа. Заметим еще, что лукавый Арабов, используя понятие «апокриф» по отношению к Чайковскому, явно просчитал и обывательскую тягу некоторых зрителей к замочной скважине в спальне великих. Граждан, озабоченных ориентацией других граждан, просьба не беспокоиться. Здесь они не найдут искомого предмета. Так, шуршащий намек...Итак, действие происходит в усадьбе помещиков Давыдовых в Каменке летом 1878 года. Сюда регулярно приезжает отдыхать Петр Ильич (Андрей Савостьянов) – его сестра Саша (Дарья Михайлова) замужем за одним из братьев Давыдовых. Чайковского мы видим уже не преподавателем Московской консерватории, а знаменитым композитором. И в это лето он привозит в качестве подарка местной церкви свое духовное сочинение «Благообразный Иосиф». Забегая вперед, скажем, что сие сочинение с треском провалится спустя несколько дней усиленных репетиций. А расстроенный автор сбежит от родни, душащей его в своих объятиях. Потом, правда, найдется и грустно отчалит с преданным слугой Алексеем (Александр Олешко) на «другие берега»...У этой фабулы вполне реальная историческая основа – и провал «Иосифа», и побег Чайковского из дома, и внезапный приезд в Каменку его законной супруги Антонины Ивановны Милюковой, которая зачем-то хочет возвратить мужа домой. Он, ясное дело, этого желания не разделяет. Перед нами проходит череда сцен, из которых мы понимаем, насколько же тяжело и противно находиться рядом с гением. Ведь каждый из обитателей усадьбы претендует на время и внимание композитора. А тот, занятый исключительно проблемами гармонии (музыка в его ушах звучит нон-стоп) к ним относится примерно как к муравьям под ногами. Ползают, чего-то хотят... Как не придумать шляпу-невидимку! Это фирменный трюк нервного гостя: надел – и нет его для окружающих.Вообще-то его родня производит странное впечатление. Вот сестра Саша. Вроде бы трогательно преданная, способная ради брата пожертвовать и мужем, и покоем домочадцев. Но... садистски тиранит близких мужчин, и, похоже, ей это доставляет удовольствие. Тем более рядом других женщин почти нет – сдается, мужчины куда интересней авторам…Вот братья Давыдовы – Лев Васильевич (Александр Феклистов) и Николай Васильевич (Альберт Филозов). Прямо тургеневские Кирсановы. У первого, правда, странное хобби – коллекционирование шведских мух. Ну, с кем не бывает. Другой, как и положено русскому помещику, философствует и попивает себе наливочку.За столом бесконечных чаепитий-угощений мы видим и отца Александра из местной церкви (Сергей Шеховцов). Такой, знаете ли, востроглазый, быстроногий, даже, пардон, где-то алкоголезависимый попик, как-то совсем не убеждающий собеседников... Понятен вполне тут жест Петра Ильича, надвигающего шляпу – все, меня уже нет. А маразматическая бабушка? Как же без нее? И она (Алла Казанская) материализуется, как и прочие дворовые люди и стражи порядка. Здесь особенно сочен и полон юмора становой пристав «камерный композитор» Антон Антонович, которого смачно сыграл Сергей Степанченко: «Как композиторы мы с Петром Ильичем развиваемся в одном направлении». Он предлагает написать вместе ораторию: «Ваш опыт, мой талант». Похоже, пристав взял на вооружение прочитанное в одной книге тонкое наблюдение, что «мысли разрушают гармонию».И гармония Петра Ильича здесь явно под большим вопросом. Какой уж тут отдых, когда родня, включая малахольную бывшую супругу (Галина Кашковская), терзает гения, одновременно крутясь вокруг него, что планеты вокруг солнца. Солнце же – Чайковский – рассеянно смотрит сквозь них. У него другое призвание – отражать небесное в звуках.Пусть даже иногда весьма истерических: сцены скандалов-драк, а затем объятий гения со своим смазливым слугой выписаны особенно любовно и тщательно.Но русский космизм нуждается в подпитке извне – и тут на экране возникает Моцарт, который, сидя в какой-то избушке, загадочно утверждает, что «вопрос гения – это не вопрос искусства, а вопрос образа жизни». А Петр Ильич все допытывается, кто кого там отравил. На что маэстро меланхолически советует ему подобрать хорошего убийцу... Но наш Чайковский предпочитает просто дальнюю прогулку в одиночестве – освежает...А порой у героев ленты вылетают в запале такие оригинальные сентенции:– Я русский, поэтому живу, как свинья, и ем, как скотина.Или:– С человеком всегда можно договориться. С гением – никак.Или:– Все великие люди – тираны.Арабов и Аль-Хадад последовательно слагают свой миф – Чайковский гений и злодей в одном флаконе. Музыка музыкой, а изводить родных так негоже. А то у тех появляются крамольные мысли: «Почему он лучше нас?» Антитеза задерганному гению – ангельский детский голосок, который комментирует события совсем не по-детски. Например: «Чайковский чувствовал мокрую траву. Оба они с Моцартом превратились в ветер». Все это придает изложению серьезной душевной драмы неожиданный комизм.При этом фильм очень чувственен и нетороплив. По сути, нескончаемая (картина идет два часа двадцать минут!) медитация на тему творчества, природы, связей явных и тайных. У Арабова, верного школе Сокурова, в простоте слово не молвится. Все зашифровано, туманно и многозначительно, все имеет двойное, а то и тройное дно. Весьма загадочны, к примеру, отношения Чайковского со слугой… Да и природа мистична донельзя – вот звучит выстрел в полную луну, после чего она гаснет…Только музыка здесь однозначна. Помимо самого Чайковского, Алексей Рыбников. А чудесный хор из Свято-Данилова монастыря? Замечательный оркестр в 80 человек? По словам режиссера, все они работали практически бесплатно, зарплату получала лишь техническая часть группы.Ни одного павильона не было построено, все снято на натуре. Но не в Каменке – на Украине слишком дорого. Снимали в России – от Тулы до Белгорода. Аль-Хадада пугали: вещь провокационная, экранизировать нельзя. Спонсоры предлагали миллион, чтобы он вставил «интим». Отказался – в результате получил минимальный бюджет и сплошной компромисс.– Известно, что человеку с абсолютным слухом мучительно жить в среде постоянно диссонирующих звуков, – размышляет режиссер. – Да еще жить с непрекращающейся ни на секунду, постоянно звучащей музыкой. Человек, меченный Богом, вынужден расплачиваться за свою одаренность одиночеством. И то, что для нас сегодня сверхактуально, для него белиберда, второстепенно. Его волнуют совершенно другие ценности.Самым сложным было найти актера на роль Чайковского. Андрей Савостьянов появился почти случайно. Сначала пробовался на воришку часов Мишку Молибога, потом – слугу Алексея, и вдруг режиссер увидел в нем самого Петра Ильича. Но заставил похудеть за две недели на 12 килограммов. И Савостьянов, в общем-то, попал в образ. Может быть, его герою не хватает внутренней гибкости и свободы, но внешнего сходства, а также педалируемого фанатизма и сознания своей богоизбранности – с избытком.– В России любой режиссер импровизатор,– говорит Аль-Хадад. – Работает с тем, что есть. Кстати, мы пытались картину сократить – выходит фарс. А у меня серьезное кино. Я снял фильм о людях, которые дают возможность гению стать гением – хотел посмотреть природу гения и его окружения.Задача благородная, но, увы, практически невыполнимая.