Обнаженные в серебре

[b]Он родился в 1946 году в деревенской Америке – на отдаленном островке, на берегу затерянной бухты. «Хорошее место, чтобы туда приехать, потому что это было хорошее место, чтобы оттуда уехать», – сказал он сам, отвечая на вопрос о своих корнях. А корни его – типично американские и типично семидесятнические с их молодежным разгулом свободы. Прожил всего сорок три года и умер от СПИДа, эпидемия которого как раз свирепствовала среди гомосексуалистов.[/b]Первые свои фотоснимки сделал обыкновенным «Поляроидом». Близко дружил с Энди Уорхолом и под конец жизни, во второй половине 80-х, стал одним из тех, кто поднял фотографию на высочайший уровень искусства, без которого немыслима вся вторая половина двадцатого века. А теперь творчество Роберта Мэпплторпа приглашает к знакомству москвичей – в Московском доме фотографии открылась выставка его фоторабот под названием «Роберт Мэпплторп и классическая традиция: фотография и гравюры маньеризма», уже не первая, которая проводится в России при участии концерна «Фольксваген» и социально-культурного фонда «Хеннесси».Дитя американской глубинки в ранней юности изучал фотоискусство по обрывкам потрепанных журналов, лежавших на столах баров и парикмахерских. Поляроидные снимки, на которых он запечатлевал своих друзей – молодых густокудрых поэтов, таких же провинциальных, как тогда он сам, и юных звездочек невероятно распространившегося в 70-е годы в США порнобизнеса, – это лишь первая «проба пера», принесшая ему раннюю известность.Эти снимки в те годы шокировали пуританскую американскую общественность. На это у Мэпплторпа был свой ответ: «Я не люблю слово «шокировать». Я ищу в объектах то, чего не замечал прежде… и чувствую необходимость искать именно это». По нынешним временам эти снимки – например, огромный мужской член, снятый в таком ракурсе, что кажется неким диковинным вздрагивающим животным, – никакого шока не вызовут. И тем не менее именно их нет на московской выставке. Зато есть несколько знаменитых автопортретов, на которых Мэпплторп изобразил себя в разных обличьях: крутого парня в кожаной куртке с сигаретой в уголке рта, или обнаженного гомосексуалиста с подведенными ресницами и томным взглядом.С опытом его техника резко меняется, становится сложной и утонченной, как ни у кого другого. В 80-е годы (этот период преимущественно и представлен в Доме фотографии) выкристаллизовываются четыре темы, ставшие «визитными карточками» Мэпплторпа: цветы – орхидеи и каллы, автопортреты, мужская и женская «обнаженка» и фотографии произведений искусства в особой технике фотогравюры: отпечатки платины на листе бумаги, отчего и фотоснимки скульптур разных эпох, и живые, мускулистые, голые молодые тела приобретают вид словно покрытых расплавленным серебром. Такой выразительной статуарности обнаженных тел, когда живая плоть кажется тщательно и любовно отделанной скульптурой, нет ни у кого другого из великих фотографов ХХ века.«Я никогда не любил фотографию ради фотографии, – признался однажды Роберт Мэпплторп. – Я люблю объект. Я люблю фотографию, когда ты держишь ее в руках вместе с твоим ручным «Поляроидом»…