Сергей Сельянов: Помощь делает мускулы дряблыми

[i]Сергея Сельянова мало кто знает в лицо, но разве кто-то не знает фильмы, которые он продюсировал: «Особенности национальной рыбалки», «Брат», «Брат-2», «Война», «Бумер»?.. Хитом обещает стать и успешно стартовавший на минувшей неделе аж восемью десятками копий «Ночной продавец»… Он ходит без охраны, нет крутых охранников и в его офисах – московском и петербургском («у нас нечего красть»). Одевается неброско. Глядя на него, ну ни за что не скажешь, что это самый удачливый кинопродюсер России.[/i][b]– Признайтесь, Сергей, на каком зарубежном курорте у вас вилла?[/b]– Во-первых, она мне просто не нужна. А во-вторых, у меня нет возможности ее иметь. И если ваши читатели и наши зрители хотят предоставить мне такую возможность, пусть ходят в кино. Глядишь, что-нибудь и накопится.[b]– 9 лет назад кинематографисты удостоили вас почетного звания «Лучший продюсер года». С тех пор вы выпускаете все больше и больше фильмов, и они, как правило, имеют зрительский успех. Неужели за все это время вы не стали состоятельным человеком?[/b]– Да, зритель пошел в кинотеатры, но вдумайтесь в такую смешную цифру: успешный в коммерческом отношении российский фильм смотрят всего лишь тысяч 500 зрителей. И это при 140-миллионном населении России! Кто-то отвык ходить в кино, кто-то еще не понял, какое это прекрасное занятие, кто-то не может себе позволить по деньгам. Надо хотя бы разочек сходить, и если попадешь на хороший фильм – разочек, подчеркиваю, – это же удовольствие! Хотя и стоит каких-то денег…[b]– Это удовольствие не по карману подавляющему большинству населения России…[/b]– Не мы устанавливаем цены на билеты. Я как раз за их снижение. Я считаю, что если цены в столичных кинотеатрах, например, сделать двузначными – то есть максимальная цена за билет 99 рублей, то валовые сборы в кинотеатрах возрастут. Но кинотеатры пока придерживаются другой точки зрения. Мы ими не владеем…[b]– Не все знают, что вы не только продюсер, но и кинорежиссер, и в этом качестве «стреляли» хоть и редко, да метко. Почему же вы бросили режиссуру и ушли в новую профессию?[/b]– Я не ушел. Я с самого начала – с девятого класса средней школы занимался кино, что называется, в комплексе: был и продюсером, выражаясь современным языком, и режиссером, и сценаристом.[b]– И что же вас потянуло в кино?[/b]– Мне было лет тринадцать, когда я посмотрел несколько фильмов Чарли Чаплина. Они меня так поразили, что я решил: вот этим и только этим буду заниматься. Конечно, тогда я и понятия не имел, как кино делается, и стал узнавать. И через некоторое время вместе с друзьями стал снимать первый свой любительский фильм «Джон Ланкастер Пек». По песне Высоцкого. Помните? «Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской, под английским псевдонимом мистер Джон Ланкастер Пек, вечно в кожаных перчатках – чтоб не делать отпечатков, жил в гостинице «Советской» – несоветский человек…» Чтобы проиллюстрировать первую же строчку – «Опасаясь контрразведки», мы решили снять вывеску и фасад здания КГБ по Тульской области (я тогда жил в Туле), и были тут же сцапаны. И мы две недели ходили на допросы и давали объяснения, что, как и почему. В конце концов, нас отпустили без всяких последствий как для нас, так и для родителей. Причем на прощанье сказали, что нам еще повезло, дескать, они, комитетчики, люди интеллигентные. А вот если бы мы снимали обком партии, то тамошние охранники затащили бы нас в подвал, отметелили и камеру разбили. Кстати, нам вернули пленку – чистую, 30 метров, что для нас тогда представляло огромную ценность. А отснятую пленку конфисковали.[b]– С тех пор много воды утекло. Когда-то вы сняли фильм «Духов день «с Юрием Шевчуком. И уже лет десять прошло, как в качестве режиссера сняли «Время печали еще не пришло» – последний свой фильм…[/b]– В кино надо делать только то, что страстно хочешь. Снимать без этой потребности – с холодным сердцем – мне не интересно. Что я хотел – сделал. А лишь бы только снимать… К тому же я всегда любил продюсировать – начиная с детских опытов. И когда делал первый свой большой фильм – «День ангела». Не один, конечно, вместе с друзьями, глупо тут делить: я – не я. Между прочим это оказалось опасным занятием в советское время…[b]– Что-то я не припоминаю в «Дне ангела» антисоветчину…[/b]– Государству принадлежала монополия на производство кино – как на изготовление водки, денег, добычу золота. Взявшись за съемки фильма, мы изначально грубо нарушили существовавшие тогда правила, и это было чревато…Что же касается антисоветчины, то мы и не ставили перед собой задачи что-то разоблачить, пригвоздить – наш фильм ДРУГОЙ. А тогда признавали антисоветскими со всеми вытекающими последствиями в пятьдесят раз более безобидные вещи – вы же помните то время? До абсурда доходило. Меня обвиняли, например, в том, что трактора за окном не едут – дескать, колхозную тему подвергаем обструкции. У нас кино про любовь, отвечал я. Пусть про любовь, но трактора должны ехать – это будет означать, что с колхозным строем у нас все в полном порядке. Это надо поменять. Такая вот вроде безобидная ситуация. А в «Дне ангела» более чем достаточно игры с советскими мифами. За такие вещи вполне могли запретить вообще заниматься кино… Так вот, продюсерские заботы меня увлекали и когда учился в Тульском политехническом – я там руководил студией. Проучившись три года, поехал поступать во ВГИК.[b]– На режиссерский факультет?[/b]– На сценарный. Я считал, что снимать фильм каждый сможет, куда важнее придумать, что снимать, описать это. Одно время я носил табличку на груди: «Ищу идею!». Это не просто шутка, главная проблема в кино всегда и везде – в том числе и в Голливуде – найти, что делать, найти идею, найти проект, как говорят сейчас. Поэтому и пошел на сценарный, чтобы научиться ЭТО делать как следует. А на втором курсе узнал, что, оказывается, я не смогу быть режиссером в советской стране, имея диплом сценариста. Хотел даже уйти из института и поступать на режиссерский, чтобы получить «корочки».[b]– Из года в год снимается все больше российских фильмов. Можно говорить о подъеме отечественного кино?[/b]– Это, по-моему, очевидно для всех.[b]– На мой взгляд, на подъеме киноиндустрия, а не кино – на экраны выходит ужасающее количество плохих и очень плохих фильмов…[/b]– А раньше средний уровень фильмов был высок? Я хотел бы развеять миф, который существует не только в вашей голове. Снять хорошее кино очень сложно. Во всем мире, включая Голливуд, коэффициент полезного действия в кино очень маленький – как у паровоза, процента три. Из ста фильмов только 2–3 являются отличными, еще 10–15 – хорошие. Остальное, что называется, отстой. Который живет недолго или не живет вообще. Когда с ностальгией вспоминают советские времена, говорят: тогда было много отличных фильмов. Да, было сделано порядка сотни фильмов, которыми мы гордимся, которые по-прежнему приносят радость зрителям, – но это было сделано за 30 лет! Мое мнение такое: подъем в кино, безусловно, наблюдается, наше кино уже занимает достойное место в репертуарной афише наших кинотеатров. Вспомните, еще недавно в кинотеатрах, как правило, шли только американские картины. Можно по-разному относиться к нашим фильмам, но зритель «проголосовал» и за «Антикиллера», и за «Ночной дозор», и за «72 метра», и за «Бумера». Надеюсь, что успешно будет прокатываться и наш «Ночной продавец». На подходе наш фильм «Жмурки» Алексея Балабанова. Прекрасный, на мой взгляд, фильм – «Водитель для Веры» – снял Павел Чухрай. Володя Машков снял пронзительный фильм «Папа». И в авторском кино есть достижения. Всех порадовал успех «Возвращения» Андрея Звягинцева – в советское время не было успеха такого уровня. «Солнце» Александра Сокурова пригласили в конкурс Берлинского фестиваля, что о многом говорит. Продолжает работу над новым фильмом Алексей Герман – надеюсь, это будет событие. Еще два года назад не было такого количества фильмов, о которых можно говорить.[b]– Так ли уж все хорошо? Я не раз слышал от авторитетных кинематографистов, что отечественное кино крайне нуждается в государственной поддержке. Многие говорят о необходимости введения квот на показ зарубежных фильмов, введем, мол, квоты, и наше кино станет конкурентоспособным…[/b]– Сегодня нет необходимости в квотах. Конкуренция закаляет, нельзя создавать тепличные условия для нашего производителя. Но какие-то умные шаги могут быть, особенно если в будущем американцы что-то предпримут в плане недобросовестной конкуренции. Буш не стесняется звонить Путину, например, по поводу куриных окорочков: чего, мол, вы запрещаете.Америка занимается протекционистской политикой в полный рост. Российскому кино, конечно, надо помогать, и государство это делает, участвуя в финансировании многих проектов. Выделяется немало средств на поддержку российских фильмов и на этапе производства, и в прокате. Конечно, всегда хочется, чтобы этих средств было больше, и чтобы они распределялись максимально эффективно.[b]– Практически одновременно на экраны вышли ваш «Ночной продавец» и «Неуправляемый занос», выпущенный вашими конкурентами. Первый поставил Валерий Рожнов – дебютант, вчерашний вгиковец, второй снимал Георгий Шенгелия – опытный и уже довольно именитый режиссер. На первый вы сами нашли деньги. Второй финансировался государством. Причем это отнюдь не авторское кино – чисто коммерческий фильм. Что скажете на этот счет?[/b]– Скажу, что надо совершенствовать работу по распределению государственных средств. Профессионалы должны определять, какому фильму оказывать поддержку и в каком размере. Я бы снизил уровень финансирования с 70 (а то и 100 процентов) до 30 процентов. В противном случае это будут тепличные условия. А полностью финансировать надо только короткометражные дебюты, поскольку для короткометражного кино вообще нет рынка. Откуда иначе возьмутся новые режиссеры? Да и не только режиссеры – с ними работают молодые актеры, операторы, представители других кинематографических профессий. Если не вложил свои или собранные тобою деньги – это расслабляет, развращает, делает мускулы дряблыми – как продюсера, так и режиссера.