Квазимодо — рыбка в аквариуме

[b]Вячеслав Петкун пользуется славой скандалиста, забияки и циника. Говорят, что вместо ответа на вопрос: «А почему ваша группа называется «Танцы минус»?» он может «послать» в грубой форме. При этом Петкуна называют самым большим романтиком из нынешних рок-звезд. Говорят, что это в нем так проявляется «благородная питерская порода».[/b]На самом деле он может быть предельно корректным. На самом деле он перебрался в Москву («В Питере меня сейчас можно встретить только на вокзале»). В клубе «16 тонн» он арт-директор. И еще одно занятие у него есть в Москве: он играет роль Квазимодо в русской версии французского мюзикла «Нотр-Дам» в Театре оперетты. Говорят, что в Оперетту «ради Петкуна» пошли люди, которые никогда в жизни не были в театре. Еще говорят, что самых привередливых театральных критиков Петкун привел в состояние восторженного трепета. Последнее точно – «на самом деле».[i][b]Спасибо судьбе![/i]— Как ваши коллеги отнеслись к тому, что вы актерствуете?[/b]— По-моему, они не очень понимали, что происходит: я рано ложусь, рано встаю и целыми днями в театре пропадаю.[b]— Рано – это во сколько?[/b]— В десять утра репетиции начинаются, а в одиннадцать вечера все заканчивается.[b]— Театральный народ вам как?[/b]— Хорошие люди. Очень хочется, чтобы им жилось получше.[b]—А что, им так плохо живется?[/b]— Нет, нормально. Просто это все равно несколько другой уровень, даже в сравнении с людьми, которые современной музыкой занимаются.[b]— Можно предположить, что «Нотр-Дам» — это для вас такая большая красивая ошибка?[/b]— «Нотр-Дам» — никакая не ошибка. Я судьбе очень благодарен. И Кате с Сашей ([i]продюсеры мюзикла баронесса Екатерина фон Гечмен-Вальдек и Александр Вайнштейн[/i]. – [b]Д.А.[/b]) тоже. Мы с ними познакомились еще во времена «Метро», когда они искали главного героя. От роли я отказался, но мы стали хорошими друзьями.[b]— Вы себя в театре чужаком не чувствуете?[/b]— Многих из театра я давно знаю – некоторых по «Метро», с некоторыми еще раньше познакомился. Встретили меня довольно радушно. А потом, я человек общительный и без проблем в любой среде ассимилируюсь.[b]— Вы не ревнуете к другим исполнителям своей роли – у вас ведь есть замена?[/b]— Что значит – «ревную»? Мы же все разные. Понятно, что я не смогу играть все спектакли подряд. Понятно, что меня сравнивают с Гару ([i]французский исполнитель роли Квазимодо[/i]. – [b]Д.А.[/b]). Но сравнения – любые сравнения – вообще, по-моему, глупость. Хотя я абсолютно честно могу сказать, что французская и русская версии – самые лучшие. Итальянская вообще превратилась в какую-то «Рабыню Изауру». Английская мне просто не нравится. А наша замечательная – и не потому, что я в ней играю.[b]— Публики не боялись – «старых московских театралов»?[/b]— Конечно, было страшновато. Вполне понятное состояние. Но так как в театре прямого контакта со зрителями нет, там проще.[b]— Прямой контакт – это когда кричат «халтура!»?[/b]— Мне так, кстати, никогда не кричали. Просто у нас на концертах иногда бывает по 15 тысяч человек. Здесь их две тысячи максимум. В темноте и в молчании. Чувствуешь себя, как рыбка в аквариуме: она там плавает-плавает, то один бок покажет, то другой… [b]— Но высоты все равно боитесь[/b] ([i]Квазимодо приходится выполнять головокружительный спуск[/i]. – [b]Д.А.[/b])[b]?[/b] — Нет уже. Просто что-то делаешь в жизни, а чего-то не делаешь. Вот этого давным-давно не делал, с детства. Тогда, кажется, это все было – и крыши, и окна, и деревья, и водосточные трубы.[b]— Один из выпусков ток-шоу «Черное и белое», которое вы теперь ведете на ТВ, посвящен взаимоотношениям продюсеров и журналистов. С тех пор как вы заняты в «Нотр-Дам», не стали лучше относиться к прессе?[/b]— С чего вдруг? [b]— Театральная критика – это одно, а музыкальная – немного другое.[/b]— Наверное, театральные пообразованней. Они спрашивают о том, что я действительно могу рассказать, а не о том, что интересно пятнадцатилетним школьницам.[b]— Интерес пятнадцатилетних школьниц – неизбежность для рокмузыканта?[/b]— Ну, знаете, на наши концерты… я не знаю, вы у нас на концертах были?[b]— Нет.[/b]— Наши концерты посещает не только молодежь, но и люди от 25 лет и старше. Конечно, наши песни рассчитаны в основном на молодых, но это не исключает присутствия состоятельных взрослых людей у нас на выступлениях.[i][b]Глупости везде навалом[/i]—Вы, кажется, умеете и «естественной» жизнью жить – дрова колоть и воду таскать?[/b]— Я в детстве лето проводил в деревне у бабушки в Тверской области. Как траву косить, я знаю.[b]— При этом вы ведь урбанизированный человек, вряд ли отдыхаете «за косьбой»?[/b]— Отдыхаю от чего? От ритма жизни? А я и не могу сказать, что нахожусь в постоянной гонке. Как только чувствую, что перестаю быть органичным, я просто ложусь на диван или уезжаю куда-нибудь.[b]— Когда лучше работать – когда плохо или когда хорошо?[/b]— Да мне все равно абсолютно. Просто у меня есть два состояния – когда я сочиняю и когда я не сочиняю. Если не сочиняю, отношусь к этому спокойно.[b]— Бывают обстоятельства, которые непременно выводят из себя?[/b]— Меня выводит из себя исключительно глупость. Обычная человеческая глупость. А у меня с детства на нее чутье хорошее. Хотя, бывало, ошибался в людях пару раз, но ты этих людей не знаешь.[b]— В театре глупых меньше?[/b]— Глупости везде навалом. Но понимаешь, в театрах все-таки работают люди, которые наследуют какие-то традиции. Шоу-бизнес у нас существует от силы лет пятнадцать. Так что чтить, хранить и уважать там просто нечего. Ну понятно, у питерских музыкантов есть традиция рок-клубов 80-х годов. Однако это было очень романтичное время, очень мало отношения имеющее к бизнесу. Денег там не было вообще, все держалось на идеологии и честолюбии. Теперь тщеславия тоже хватает, но слово «идеология» заменено на слово «деньги». Они и есть движущая сила нынешней «творческой интеллигенции». Времена романтики закончились, есть индустрия. Я могу себя успокаивать и говорить, что я в этом не участвую, но при этом я все равно не останусь в стороне.[i][b]Вино – лучше дорогое[/i]— Кто ваши родители?[/b]— Я про это говорить не хочу, но у меня хорошие, замечательные родители. Есть еще брат и сестра младшие.[b] — Почему так получилось, что в экономику не пошли[/b] ([i]Петкун чуть было не написал диплом в питерском Университете экономики и финансов[/i]. – [b]Д.А.[/b])[b]?[/b]— А я и не хотел на самом деле. Все произошло случайно – как, собственно, в то время чаще всего и происходило: заканчивали школу – и шли поступать «за компанию».[b]— Друзья с того времени остались?[/b]— Да. Но это неважно, сколько лет ты знаешь человека. Я со многими мальчишками пускал по лужам кораблики, но моими друзьями они от этого не стали.[b]— Вы умеете отделять личные отношения от бизнеса?[/b]— К сожалению, у меня с этим плохо. При желании мои друзья могут меня коррумпировать совершенно спокойно. Я им отказать не могу ни в чем. Наверное, это плохо.[b]— Образ жизни музыканта предполагает некоторый цинизм?[/b]— Любая профессия предполагает цинизм. Вот питерские художники, с которыми я довольно много общаюсь, – они абсолютно самодостаточные люди. А музыканты если чем и специфичны, то тем, что думают прежде всего, «как мою музыку воспримут окружающие» и «побегут ли они за моим диском». Они о рефлексах думают, а не о душе. Вот поэтому я и говорю, что рока у нас не существует. Рок – это не громкие барабаны, а идеология и образ жизни. Так что какой-нибудь Эминем ([i]скандальный белый рэппер[/i]. – [b]Д.А.[/b]) гораздо более рокер, чем «Аэросмит».[b]— Про вредные привычки не могу не спросить.[/b]— Полный набор.[b]— И что, боретесь?[/b]— А зачем? Они мне нравятся.[b]— Сколько вам лет?[/b]— Тридцать три.[b]— Не страшно? Говорят, самый «переломный возраст».[/b]— А что тут страшного? Тебе сколько? ([i]отвечаю[/i]. – [b]Д.А[/b].) И не страшно? Думаешь, человек – это робот, который отработал тридцать три года – и все, винтики ломаются? Это не так. Мы зависим и от генетики, и от родителей. Есть люди, которым сто, которые восемьдесят лет курят, но у них нет рака легких.[b]— Так вы в предопределение верите?[/b]— Да, верю.[b]— И все идет так, как надо?[/b]— Изменить при желании можно.[b]— Вы меняли?[/b]— Менял. Потому что, по идее, я должен был бы жить другой жизнью.[b]— Жизнью сытого яппи?[/b]— А что плохого в такой жизни? Я думаю, что если ты ездишь на автомобиле – то лучше на хорошем. Если ты пьешь вино – то лучше дорогое. Если ты ешь – то лучшие продукты. Я много знаю успешных людей, которые сидят в конторе «от и до». И среди них очень много реально интересных людей, с которыми я дружу.