Светлая печаль рифмоплета и мазилы

[b]Главная часть – картины и рисунки Меера Аксельрода, одаренного ученика Фаворского и участника объединения «4 искусства». В витринах – стихи его брата Зелика, переведенные с иврита. Во втором разделе экспозиции – поэзия дочери Меера Елены и полотна ее сына – художника Михаила Яхилевича.[/b]Это первая ретроспективная выставка Меера Аксельрода в московском музее. Ее герой – из обоймы талантов, гонимых в первой половине прошлого века. Отсюда – малоизвестность, но разве это умаляет достоинства художника? Меер родился в еврейском местечке Молодечно в Белоруссии. И хотя потом стал столичным жителем, тема родины волновала его всю жизнь. Судьба его сородичей была незавидна. Одни только массовые переселения чего стоят. Их акварельная летопись – на рисунках Аксельрода.В 1930-м из Москвы он отправился в командировку в степной Крым, где «осуществлялось землеустройство трудящихся евреев». Писал и трактора, и гулянья, но как же непафосен и грустен его взгляд! Рисунки – маленькие, тона – бледноватые. И это относится не только к серии «Степь. Еврейская коммуна». Образ этой цветовой гаммы можно уловить в стихотворении Зелика Аксельрода: [i]Мой город в длинных белых простынях/Бормочет медленные бледные молитвы/ Мерцают жестяные скаты крыш/ Текут, прозрачным молоком облиты.[/i]Многие работы художника сделаны будто бегло и наспех. Кажется, он спешил запечатлеть, что видел: пейзажи, окружающих, совсем случайных людей. Все на рисунках бедно, непритязательно, но проникнуто вневременной нотой: да, мир вокруг меня скуден и зачастую печален, но это то, что существует сейчас, и то, что я люблю.Зачастую его рисунки похожи на иллюстрации к Шолом-Алейхему. Аксельрод оформлял театральные постановки этого и многих других драматургов. Эскизы декораций и костюмов – в разделе «Театр».В 60-е годы у художника наконец-то появляются крупноформатные работы – темпера на больших листах бумаги и картона. Цветовая гамма становится насыщенной, а стиль – умиротворенным. Глядя на эти работы, думаешь о благословенном закате. Здесь – пейзажи с розоватыми цветами, прекрасные портреты жены и дочери. И даже картина из серии «Гетто» очень красива. Написанная в сине-зеленых тонах, она полна скорби, но не ужасов.После работ Меера Аксельрода – отличного рисовальщика – трудно глядеть на условные пейзажи его внука. Михаил в отрочестве учился у деда. Потом, как и он, стал художником, оформил множество спектаклей. А в 1991 году вместе с матерью Еленой Аксельрод уехал в Израиль. Там организовал группу художников-репатриантов «Месилот» («Пути») и в отличие от деда много выставляется.Казалось бы, жизнь удалась. Но в картинах – чувство тревоги. Землистые тона, много острых углов. Балконы и крыши словно наезжают друг на друга и пугают, давят своей массой. Напряжение таится и в пустынных пейзажах. Печально, но факт: от одиночества и тоски не спрячешься нигде. Даже на Земле обетованной.Впрочем, детей этой родины всегда спасало чувство юмора. Вот и Елена Аксельрод на открытии выставки не дала гостям долго грустить о непростых судьбах своих старших родственников. И прочла шутливое стихотворение на «семейную тему», в котором поиронизировала над отцом и дядей: «Мазила один, а другой – рифмоплет».[i]Выставка «Общая тетрадь. Три поколения семьи Аксельрод» продлится до 26 февраля.[/i][b]На илл.: [i]Меер Аксельрод. Портрет дочери. 1963 г.[/b][/i]