Корни ботвы

[b]Новый русский фильм от продюсеров нашумевшего «Антикиллера» (самый известный из них, многофункциональный Юсуп Бахшиев, снялся как актер и там, и в «Жести») априори считается событием. Картина, которая в любой стране мира подавалась бы как тривиальный жанрово-развлекательный продукт, в России всегда наделена сложными мессианскими функциями. Чем больше претензий на философию, тем удивительнее все это смотреть; чем серьезнее, тем смешнее.[/b]«Да он у вас тут должен был, как ботва, корни пустить!» – кричит в бешенстве следователь (Вячеслав Разбегаев) на доктора (Сергей Шакуров), из клиники которого сбежал опасный маньяк, убийца и насильник. «Ботва корни не пускает, она из них растет», – парирует находящаяся при разговоре журналистка Марина (Алена Бабенко), намеренная составить следователю компанию в поисках злодея. Вот и познакомились пламенный мент с умной репортершей. Быть бы у них любви, не убей супермена первые попавшиеся бандюганы, что встретились героям в лабиринтах заброшенных дачных поселков. Девушке удалось сбежать, несмотря на неудобную обувь и узкую юбку. Почему она с легкостью ускользнула от банды жестоких отморозков на мотоциклах, а опытный милиционер не успел сделать ни одного выстрела? Какого черта он вообще туда поперся, не захватив с собой никакой группы поддержки, но взяв журналистку, что наверняка запрещено уставом? Ответов нет и не будет, тем более что действие, по замыслу авторов фильма «Жесть» – режиссера-дебютанта Дениса Нейманда и известного гоп-стоп-драматурга Константина Мурзенко, – происходит не на постсоветском пространстве, а в натуральном аду. «Нет ада, кроме того, что рядом», – сообщает нам фильм, хотя героиня, сбивая пафос, констатирует: «Мы не в аду, мы в жопе, а это гораздо лучше». Остроумию сценаристов предела нет. Хорошо бы, конечно, к этому качеству добавилась способность оригинально мыслить: сценарий кажется списанным отовсюду сразу, хотя, наверное, авторы имели в виду создать русский аналог «Молчания ягнят». Даже несмотря на то, что каждый сюжетный поворот притянут за уши, каждая реплика звучит неестественно (и чем остроумней, тем неестественней; ну не изъясняются люди в крайних ситуациях афоризмами!).Хрупкая девушка спасается от негодяев так долго, как долго это необходимо для развития сюжета. А в качестве спасительного «бога из машины» ей является артист Алексей Серебряков, в черном плаще и на лошади, исполняющий роль экс-десантника, а ныне лесника, но больше похожий на гибрид фараона Имхотепа в первой стадии разложения (из «Мумии») и короля Назгулов (из «Властелина колец»). Списывали бы, что ли, хоть из одного источника, как Егор Михалков-Кончаловский, представивший в триллере «Побег» послушную – хоть и нелегальную – копию голливудского «Беглеца».Эклектика сознания – болезнь тяжелая. Возможно, неизлечимая. Марина, по идее, журналист «Комсомольской правды» – хочется ведь, чтобы фильм поддержала популярнейшая ежедневная газета страны, – и тем не менее на начальных титрах мелькают передовицы, подозрительно напоминающие макет и верстку «Коммерсанта». В последние годы у нас любят клеймить кино с претензией на то, чтобы быть «авторским» или «фестивальным», – и поневоле право на философские обобщения забирают себе неряшливые развлекательные фильмы вроде «Жести». Философский триллер и в Штатах удается единицам, вроде Дэвида Финчера; куда уж нашим дебютантам.Название фильма, кстати, не имеет никакого отношения к «холоднокатаной отожженной листовой стали толщиной 0,08–0,32 мм» (БСЭ). Слово «жесть» в понимании Нейманда–Мурзенко – сленговый термин, образованный от прилагательного «жесткий», ставшего в просторечье синонимом слова «жестокий». Поди разбери, что они имели в виду на самом деле. Но заранее восторженным поклонникам объяснять это не потребуется. Они с удовольствием согласятся не только на подмену понятий, но и на подмену внятной режиссуры виртуозно-красивыми картинками, обеспеченными оператором Михаилом Мукасеем и художником-постановщиком Владимиром Южаковым; последний, кстати, когда-то начинал у Сокурова. Или техничной «западнической» музыкой Игоря Вдовина. Только вот не слушают группу Sneaker Pimps мелкие преступные авторитеты. Пустили бы в саундтреке Аркадия Северного с Михаилом Кругом – куда б натуральнее вышло.Стоит чему-то обрадоваться, как натыкаешься на фальшь: может, широкой публике и невдомек, но журналисты-то знают, что не живут репортеры криминального отдела «Комсомолки» в пентхаусах с колоннами. Даже в заплеванной, истерзанной, шатающейся не первые сутки по помойкам Алене Бабенко проглядывает проклятый гламур – главный источник «фальшака». Конечно, ведь звезда в любых обстоятельствах должна смотреться звездой. Только «звездный» институт в нашем кино до сих пор удивительно хил. Та же Бабенко сыграла до сих пор, по сути, в единственном фильме «Водитель для Веры» – да и то не слишком удачном. Девушка она способная, но этого недостаточно. И вообще, искусственное производство звезд в нашей стране пока не налажено.С исполнителями смешно выходит. Любой голливудский режиссер возьмет для начальной сцены-затакта безвестных актеров-жертв; все равно их по-быстрому убьют, и жить вместо них весь оставшийся фильм будет очередной Брюс Уиллис. Не так у нас. В России что ни психопат – то Гоша Куценко, что ни жертва психопата – то Рената Литвинова. Неужто их присутствие на экране в течение одной-двух минут сделает фильм хоть на йоту лучше? Нейманд тоже почувствовал, что Куценко убит как-то неприлично быстро, и возродил его в качестве галлюциногенного призрака в самом финале, чтобы он произнес с экрана что-нибудь шибко оригинальное, в духе битловского All you need is love.Кстати, вот единственное – но важное – достоинство «Жести».В конечном счете, этот триллер милость к падшим призывает и провозглашает презумпцию невиновности: не каждый маньяк, кто им кажется. Для нашей страны такое заявление – революция в этике. Не случайно маньяк в «Жести» (Михаил Ефремов) – самый убедительный актер и самый хороший человек. Какие философские выводы можно сделать из этого, страшно даже предположить.[b]На илл.: [i]Алексея Серебрякова смогут узнать только зрители с хорошо развитой фантазией.[/i][/b]