«Если бы искусство меняло людей, мы бы давно жили в раю»

[i]В новой картине Павла Лунгина «Остров» легендарный музыкант, лидер московского андеграунда 80-х сыграл… монаха. Причем не образцового, а терзаемого муками совести, кающегося. Такого Мамонова мы еще не знали. Похоже, бегство на природу из грешного мегаполиса (артист уже лет 15 живет в деревне Ревякино) дало свои плоды. Но беседовали мы отнюдь не в келье, а на пляжных топчанах сочинской «Жемчужины» под жгучим июньским солнцем. И мой собеседник слушал в основном свой внутренний голос, а не мои вопросы…[/i][b]Кристалл для кондукторши– Петр Николаевич, что все-таки зацепило вас в роли раскаявшегося грешника отца Анатолия?[/b]– Все просто. В 45 лет Господь просветил мою дурную голову и сердце. Я стал двигаться, карабкаться, набивать шишки, синяки, но идти вперед. Настолько прекрасно и удивительно евангельское повествование, что рекомендую всем образованным людям эту книжку, не очень большую по объему, читать и перечитывать. Я теперь твердо знаю своим маленьким сердцем, что есть «путь истинный». Поэтому когда появился сценарий «Острова», я за него ухватился. Я ведь живу очень просто и близко с людьми так называемыми «обычными». Есть еще более глупое слово – «простыми». То есть со своим народом.Как человек православный, стараюсь жить по правилам, которые наша вера предлагает. Одно из этих правил – людям надо послужить. А чем? В первую очередь тем, что мне Господь подал – своим даром. Дар – даром. То, что я умею делать на сцене, эстраде, это не моя заслуга, это все дары. Их я не должен закапывать...Вот девочка-кондуктор в троллейбусе вам билетики продает в 30 градусов мороза за 5 тысяч рублей в месяц. Для таких людей я работаю. Может, им палочка нужна подпереться. Не нам, умникам, а им, которые все… с семи утра.[b]Битва на досках[/b]– Я работал печатником в типографии, грузчиком, кочегаром в бойлерной, лифтером, банщиком, мясником… Кем только не работал! Даже три года в журнале «Пионер». Поэтому знаю, что почем. Когда мы приехали на Белое море, то подружились с моряками на катерах. Я люблю таких людей. Я такой же работяга, как они. Также работаю в поте лица. Бьюсь на этих досках уже 25 лет – имею в виду сцену… Я не живу никакой особенной жизнью, денег зарабатываю не так уж много, а больше и не надо. Ведь помрем все скоро, не так уж много осталось. Я же боюсь, что наглая смерть застанет меня неготового… Потому что вижу, сколько во мне всяческой грязи, наносного и фальшивого. Вот с этим надо биться из последних сил. Это самая важная и самая трудная работа – духовная жизнь. Так красиво звучит, а приходится идти все время от своего ХОЧУ.ХОЧУ поудобнее, посытнее, не думать ни о чем, все забыть. А надо наоборот.[b]На семи ветрах[/b]Наше дело – друга не обидеть. Мама больная, капризная лежит – не оскорбить бы ее. Потерпи, посуду лишний раз помой. Вот и все христианство. А мы думаем, что надо объездить святые места, обцеловать все святые мощи, понаставить свечек, набить поклонов, через левое плечо плюнуть, топнуть, хлопнуть – и все пройдет. Да ничего не пройдет! Христу нужно наше сердце, а не ритуалы. Об этом наше кино – о трудах веры. О радости, которую эта вера дает. И поэтому мы на съемках в маленьком поселке около города Кемь в изумлении пребывали. Это были 40 дней сплошного счастья, хотя и ветры дули, и холодно было, и по 12 часов мы работали в дыму и копоти в кочегарке. Эти ветры наши души промыли, от шелухи глаза и уши хоть очистили. Видите, как, может, и некомфортно, неуютно, а счастье такое, что ни в какой «Жемчужине», где мы сейчас сидим, не найдешь.[b]Через инсульты – к звездам[/b]– Все наоборот: где труды – там и радость. Где внешний дискомфорт – там внутреннее просветление и очищение. Искушения нужны, испытания, болезней не надо бояться – на всю Божья воля.Я тут разговаривал с одним пожилым человеком, у которого пять инсультов было. Он говорит, что в этой болезни совсем поменялся душой. Забыл о суете, лежал и думал о главном: зачем прожил жизнь? Когда знаешь, что через месяц умрешь, кончаются все эти поверхностные мыслишки.Если мы хоть на ноготь начнем так относиться к нашей жизни – очень сильно двинемся душою в сторону доброты. И станем хотя бы снисходительными друг к другу. Будем видеть в ближних людей, а не соперников, которых надо отпихнуть.Ведь до смешного доходит: отпихивая, лезут на трап самолета. А ведь у каждого есть посадочный талон и лайнер без тебя не улетит. Все равно вперед надо пролезть! Полная бессмыслица.Стыдно. Ведь у человека высокое предназначение. Меня поражает до сих пор, что от ближайшей звезды свет идет до нас шесть лет! То, что мы видим, – свет шестилетней давности. Вот он, масштаб человеческой личности… Мы же замельчились, забегались.Давайте поднимать планку – и общения, и собственных мыслей, и смысла существования. Давайте хотя бы раз в неделю попробуем вместо «ДАЙ» сказать «НА». Ну заработал ты кучу денег, так дай что-то бедным.[b]Убить или убивать?[/b]– Вот лежит человек на улице. Но почему сразу – «пьяный»? Может, ему с сердцем плохо? Может, ты можешь спасти ему жизнь. Бог тебе столько добра в душу вольет за то, что ты не прошел мимо… Почему мы стараемся пробежать мимо горя людского? Мимо собственной жены, даже детей? В том числе и я. Ужасно стыдно за себя, за прожитую жизнь, столько во мне эгоизма.Люди не понимают, что вера – не древняя традиция, а большая опора в жизни. Когда все у человека рухнуло: отец умер, мать лежит в параличе – на что опереться? И люди бегут в храм. Не по любви, а просто больше некуда. Не зря же вокруг храмов в новых спальных районах в Москвы народ стоит – не умещается. Горя много. А Господь помогает.Наши деды и прадеды жили по божеским законам. Они же прекрасны, эти нормы. Помоги слабому… Не убий…Вот задайте себе вопрос: кем бы ты хотел быть? Убитым или убивающим? Если бы встал такой выбор. У меня на этот счет сомнений нет: конечно, убитым. И остальные мне говорят: конечно, убитым. Редко, кто хотел бы быть убивающим. Это значит, человек заснул очень крепким сном. Но в каждом из нас совесть, как вылупляющийся цыпленочек, долбит клювиком, и каждый знает, что ночью он останется с ней наедине.В жизни мы привыкли поступать как удобней. И льстим друг другу, вместо того, чтобы любить. Начальничку подстилаем. А на слабого орем. Все по Крылову: у сильного всегда бессильный виноват. Вот и я сплошь и рядом… Потом каюсь, мучаюсь, начинаю извиняться: «Олечка, прости, дурак я старый».[b]Ожиревшая душа– Вы верите, что фильм, спектакль или стихи могут изменить человека?[/b]– Они могут помочь. Это только подпорочки. Если бы искусство меняло людей, мы бы давно уже все жили в раю. Столько прекрасного создано за века. А жизнь не улучшается, и злости все больше. Так называемая цивилизация, прогресс не несут ничего хорошего. Чем комфортнее становится жить, тем более плотным слоем жира обрастает душа. Надо это понять и перестать стремиться к комфорту внешнему. Надо устраивать комфорт внутренний. И выключи этот ящик проклятый! Он нас зомбирует, делает рабами определенной идеи. Нами хотят управлять. Нас хотят впрячь в телегу, чтобы мы тащили их козлиные ценности.Вот, к примеру, равенство. Какое может быть равенство у Бога? Один без ноги идет, а второй слепой. Ты его через дорогу переведи. Для этого Господь и подал нам инвалидов, нищих, чтобы мы могли любовь свою на них явить. Если бы все были равны, это была бы коробка оловянных солдатиков, а не человеческое общество.[b]Удача не нужна[/b]– Мои песни о том, как в данный момент живет моя душа. Я один из вас, и у меня такие же беды. Я так же обижаюсь, злюсь. Ну, разве что зависти у меня нет особой… Зато у меня такая беда: командовать люблю в семье. Стараюсь по мере сил своих слабых с собой справляться. Из десяти раз один получится – уже хорошо.[b]– Вам повезло с семьей?[/b]– «Повезло» – слово не из моего лексикона. Я не картежник и в кости я не играю. И удачи мне желать не надо. Мне Господь подал ту жену, которая мне потребна. А ей подал того мужа, который ей потребен. Ничего случайного не бывает. Чего на жену жаловаться? Сам женился, теперь хлебай. Смиряйся. Твой крест. И благо. Если так воспринимать женщин – это счастье. Мы можем при этой жизни что-то в себе изменить. Научиться терпеть. И увидеть главное: что она человек тебе преданный, верный. Просто она тоже устает, она же слабенькая, телевизор забил ей голову. Ну пожалей ее, ну потерпи. Увидишь, какой результат будет удивительный.[b]Лесной бегун[/b]– Быть довольным – счастливое состояние. Но этому надо учиться. И четко понимать, где мир душевный, где радость. А когда начинаем ныть – пенсии мало, денег мало, все кругом виноваты – тогда вокруг себе все выжигаем и сами сгораем.[b]– А почему вы все-таки живете в деревне?[/b]– Да по слабости! По немощи. В деревне слабому легче. Все в городе раздражает, начинаю всех осуждать. Вот путь спасения души – не осуждать никого. Тогда и тебя не осудит Господь. А ты вместо этого всех выстраиваешь по-своему: этот скотина, этот вор. Да на себя посмотрите! Оглянитесь на себя и работайте с собой. Давайте друг к другу относиться с благоговением! В каждом из нас – в хаме, пьянице, хулигане – в каждом светится Господь. Давайте поучимся смотреть друг на друга повнимательнее, прощать, не обижаться. Давайте выискивать друг в друге не кусочки дерьма, а кусочки лукума. И не будем обращать внимания, кто там чего украл, какого политика выбрали. Лучше улыбнемся и поздороваемся с соседом. И пошло дело. И легче стало. Это трудно. Трудно свое Я чуть прижать. Но это самое главное. Все остальное шелуха. Где ты работаешь, сколько денег получаешь… Будь всем доволен, и все Бог даст.[b]– Петр Николаевич, а стихи в такой душевной борьбе пишутся?[/b]– Возникают в голове. Господь дает. Я вам коротенькое прочту о том, что происходит со мной каждый день. Называется «Война».[i]День – крылатая победа.День – все войско полегло.По лесам бегу я в кедахСамому себе назло.[/i]Вот так и живу. День так, день этак. Но стараюсь – самому себе назло.