Доктор Шлягер живет по ночам

[i]«[b]Вячеслав Добрынин [/b]родился 25 января, в Татьянин день, и уже пятый год подряд отмечает это событие выступлениями на лучших концертных площадках Москвы. На этот раз — на сцене Государственного Кремлевского дворца.Вот уже на протяжении тридцати лет песни Вячеслава Добрынина охотно включают в репертуар звезды отечественной эстрады. Из числа других композиторов, пишущих песни, Добрынина выделяет удивительная способность постоянно выдавать, словно с конвейера, новую «продукцию», которая не перестает радовать слух и сердца сотен тысяч любителей песни, особенно женской его части. Не случайно, композитора Добрынина прозвали «певцом женских сердец».Дню рождения композитора «Вечерняя Москва» посвящает начало публикацию главы из книги «Доктор шлягер: Вячеслав Добрынин», работу над которой заканчивает известный поэт-песенник Михаил Шабров, друг Добрынина и соавтор многих песен, написанных с композитором. Книга обещает быть очень интересной, недаром автор определил ее жанр, как записки очевидца. [/i]Как нельзя заставить политиков говорить правду, чиновников не брать взятки, так нельзя Славу Добрынина отучить звонить по ночам.Он не виноват. Для него ночь — самое продуктивное время суток.Он ложится спать в пять утра, просыпается после 12 дня, обедает ближе к полуночи и ужинает где-нибудь в два, естественно, ночи. Работа, деловые разговоры — все это, в основном, у него происходит ночью.Все, кто дружен или хорошо знаком с Добрыниным, знают эту особенность его образа жизни и принимают ее как неизбежность.Три года назад, 17 января 1996 года, меня разбудил оглушительной силы звонок. Все телефонные звонки, когда они бесцеремонно врываются в сон, кажутся оглушительными. В телефонной трубке голос Добрынина: «Я подумал, что еще не спишь». Я сказал, что уже не сплю и поинтересовался спросонья, сколько сейчас времени? «Только два часа».«…Только два часа». Добрынин сказал это таким тоном, что мне стало стыдно. Спать в два часа ночи, когда жизнь так коротка, а сделать надо так много… За окном тускло горели фонари. В моей душе зрело желание подвига. И Добрынин это почувствовал. «Нужна твоя помощь», — сказал он.Слава попросил, чтобы я написал сценарий его концерта в зале «Россия». Подвиг заключался в том, что концерт должен был состояться уже через неделю, 25 января. И не просто концерт, а юбилейный, поскольку 25 января 1996 года Добрынину исполнилось 50 лет! — Попрошу тебя об этом, — сказал хитрый Добрынин, — потому что знаю: лучше тебя никто этого сделать не сможет. Мы с тобой почти четверть века знакомы, ты обо мне все знаешь, тебе не надо ничего объяснять, мы и песни вместе сочиняли. Ну, так как? Приятно слышать в два часа ночи, что «лучше тебя никто сценарий не напишет». Как любил говорить замечательный поэт Леонид Дербенев, выслушав в свой адрес комплименты: «Спасибо за правду».Но до концерта в «России» меньше недели. Такое впечатление, что Добрынин узнал о своем дне рождения только вчера. «Все будет нормально, — поспешил он успокоить меня. — В «России» уже все готово: режиссер-постановщик многоопытный Валерий Жак, вести концерт будут Ангелина Вовк и Юра Николаев — они на лету все схватывают — Симон (имелся в виду поэт, а нынче и певец Симон Осиашвили) готов по сценарию помочь. Короче говоря, всех дел-то у тебя определить, кто за кем выступает и написать конферанс».Надо отдать должное Добрынину: для него никогда не бывает неразрешимых проблем, особенно, если эти проблемы не ему решать. И в способности убеждать ему не откажешь. Я сдался. Я согласился. Я хотел подвига. Я его получил.— Послезавтра, 19 января, в 16 часов собираемся у Жака в кабинете и там все окончательно решаем, — подводит черту под разговором Добрынин.19 января ровно в четыре часа вхожу в кабинет главного режиссера Концертного зала «Россия» Валерия Жака. Все собрались за малым исключением — нет самого Добрынина. Впрочем, это не исключение, это правило. Слава хронически не умеет приходить в назначенное время. Он живет по своим часам, и эти часы настроены исключительно на его, Добрынина, ритм жизни. Согласно им Слава чрезвычайно пунктуален.Но разница во времени между часовым поясом, в котором живет Добрынин и временным пространством, в котором обитают все остальные, достаточно существенна, и когда она не учитывается, то может привести к разного рода трагикомическим ситуациям.Представьте себе: вы назначаете свидание любимой девушке в 11 часов утра, подразумевая при этом московское время, а она приходит как ни в чем не бывало тоже в 11, но по нью-йоркскому.Никто не опоздал, но и не встретился. Для кого-то из двух это может быть трагедией.Самое любопытное, что в этих ситуациях Добрынин никогда не бывает «трагической» стороной.Другого такого везучего человека я не встречал. Его ангел-хранитель — профессионал высшей пробы.Итак, ровно в четыре в кабинете у Жака. Минут через пятнадцать раздается телефонный звонок. Добрынин просит начинать без него и зря времени не терять.С его стороны это выглядит очень мило.Начинаем без него и выясняется, что, кроме списка артистов и почетных гостей, приглашенных принять участие в концерте, — списка, который по объему напоминает домовую книгу с фамилиями всех жильцов многоэтажного дома как минимум с десятью подъездами — больше ничего нет. Никто ничего не знает.Точно так же, как и со мной, Добрынин только позавчера разговаривал с Жаком и Осиашвили.Я опускаю все самые «теплые» слова, которые были сказаны в тот момент в адрес юбиляра. Мы поняли, что находимся на краю пропасти, причем по собственному желанию. До концерта всего шесть дней, точнее даже пять, и, чтобы спасти ситуацию, придется лечь на амбразуру. Симон отказался это делать, а мне и Валере Жаку деваться некуда. Он — главный режиссер, а я дал Добрынину слово.Чем была хороша советская власть? Тем, что она научила миллионы людей постоянно жить в условиях аврала. «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». Из песни слов не выкинешь.Два световых дня и две ночи ушли на сценарий. Он получился довольно пухлым не столько по мыслям, сколько по объему. 30 страниц машинописного текста.Юбилейный концерт Вячеслава Добрынина по самым скромным подсчетам должен был длиться около 6 часов. Тогда это казалось пределом возможного. Другой юбилейный концерт, посвященный шестидесятилетию Иосифа Кобзона, длившийся в два раза дольше и доказавший, что пределов возможностей отдельно взятого артиста нет, будет еще только через несколько месяцев.Я свое дело сделал и мне оставалось только передать сценарий ведущим: Ангелине Вовк и Юрию Николаеву. У них оставалось меньше двух суток, чтобы если не выучить, то хотя бы знать свои реплики близко к тексту.Все телефоны, по которым можно было найти Николаева, как назло, молчали. Юра был занят на съемках «Утренней звезды» на сцене Дворца молодежи. Я помчался туда. Мы встретились с Николаевым в короткий перерыв между съемками. Очередной сюрприз. Юра понятия не имел, что должен вести концерт Добрынина да еще через два дня. Его никто не предупреждал.— И что будем делать? — спрашиваю Николаева.— Вести концерт, – отвечает он. — Оставь сценарий, я его сегодня ночью почитаю.Я услышал над головой шум хлопающих крыльев. Подумал, что голубь залетел в помещение.Но это был ангел-хранитель Добрынина. С Ангелиной Вовк у нас был примерно тот же разговор. И все-таки концерт прошел на ура. Ангелина Вовк и Юрий Николаев были великолепны. Можно было подумать, что не я, а они сами придумали сценарий — так все было в их исполнении естественно и легко. Когда Валерий Жак успел придумать и пройти с участниками концерта, имя которым был легион, отдельные мизансцены для меня до сих пор остаются загадкой. А экспромты, которые позволял себе на сцене юбиляр и примкнувшие к нему исполнители, казались заранее продуманным и хорошо отрепетированным действием.Я лишний раз убедился, что Добрынин — везучий, везучий во всем. Но если честно, то эту везучесть при всей добрынинской, мягко говоря, детской безалаберности он заслужил.Он заслужил, чтобы его юбилейный концерт 1996 года, подводящий итоги 30-летней творческой деятельности, стал событием, потому что Вячеслав Добрынин — явление в российской поп-музыке.Мне вспоминается один из зимних дней 1975 года.В доме Добрынина, он тогда жил напротив памятника Юрию Долгорукому, не оказалось к чаю любимых Славиных конфет, и мы вдвоем пошли их покупать. Эти конфеты продавались только в булочной (кондитерской у Белорусского вокзала, и мы пошли туда пешком). Слава был в легком демисезонном пальто, в кепке. Уши от мороза спасали черные, как смоль, длинные до плеч волосы, а руки грели вязаные перчатки. Было холодно, и, может быть, от этого он жестикулировал больше обычного.— Вот увидишь, они скоро, очень скоро узнают, кто есть кто.Я им докажу, — горячился Слава.Сейчас мне трудно припомнить, кого он имел в виду, употребляя это местоимение «они». Быть может, советских чиновников от культуры, радио, телевидения? Быть может, под «они» он подразумевал «старших» товарищей по композиторскому цеху, которых, чего греха таить, он серьезно пытался потеснить с отечественного музыкального Олимпа.Появление молодого удачливого конкурента редко радует коллег по творческому цеху. Кстати, до сегодняшнего дня Добрынин, уже будучи народным артистом России, так и не является членом Союза композиторов.Быть может, «они» имело еще какой-то, одному Добрынину известный, вселенский смысл, но факт остается фактом: молодой композитор настроен был в разговоре на заснеженных улицах Москвы весьма решительно.— Можешь мне поверить, — доказывал Добрынин, — я держу шлягер за хвост! Фраза поразила своей откровенностью. Каждый композитор об этом думает, но далеко не каждый может сказать вслух, что он держит в руках шлягер, как жарптицу, за хвост.Добрынин действительно держал и держит шлягер за хвост.Список популярных песен, написанных Добрыниным, можно продолжать до бесконечности: «Прощай», «Родная земля», «Все, что в жизни есть у меня», «Кто тебе сказал», «Напиши мне письмо», «Горько», «Ни минуты покоя», «Белая черемуха», «Где же ты была?», «Не обижайся на меня», «Ягода-малина», «Не волнуйтесь, тетя», «Рыжий конь», «Бабушкистарушки», «Не сыпь мне соль на рану», «Синий туман», «Льется музыка», «Живи, родник», «Азбука любви», «Сумасшедший дождь».Последняя песня Добрынина в этом списке даже дала название мужскому одеколону, совместному детищу российских и французских парфюмеров.Имя Добрынина уже давно у всех на слуху, но при этом он никогда не был человеком тусовки.Он никогда и ни с кем не дружил против кого-то. Он меньше всех заседает в каких-либо комиссиях, в жюри, никуда не избирался и не был избран. Он только всегда писал и пишет шлягеры, а последние несколько лет к всеобщему удовольствию сам же их исполняет… Юбилейные концерты — это прежде всего праздники воспоминаний. Вот и я, окунувшись в атмосферу юбилейного концерта Добрынина трехлетней давности, вспомнил, что Слава, Вячеслав Григорьевич Добрынин, начинал свой творческий путь на моих глазах. Тогда-то и закралась идея написать книгу о Вячеславе Добрынине.