Утомленные урбанизмом

[i][b]В первый раз фестиваль «АРХстояние» пройдет лишь в июле. Но уже в начале июня его название громко прозвучало дважды. Сначала проект выиграл учрежденный фондом Владимира Потанина конкурс «Меняющийся музей в меняющемся мире». Потом его презентация состоялась на «Арх-Москве».[/b][/i][i]Место проведения «АРХстояния» – деревня Никола-Ленивец в 200 километрах от Москвы. До сих пор в ней создавал свои знаменитые объекты (замок из дров, телебашню из лозы) лишь художник Николай Полисский. Теперь проектами на этой территории займутся 17 известных московских архитекторов.Которые, судя по макетам будущих построек, резвятся как дети. Первый вице-президент Союза московских архитекторов Евгений Асс закапывает в землю секретики. А владелец архитектурного бюро Алексей Козырь сооружает блиндаж.О том, как удалось раскрепостить таких серьезных людей, мы решили поговорить с авторами фестиваля. Кстати, это вовсе не матерые кураторы, а новички – [b]молодые архитекторы Юлия Бычкова и Антон Кочуркин[/b]. Для Юли это первый самостоятельный проект, для Антона – второй.[/i][b]– Почему вдруг Полисский предложил вам «свою» деревню для фестиваля? И что значит «АРХстояние»?[/b][b]Антон: [/b]Название связано с историей Никола-Ленивца: в этой местности на реке Угре когда-то было великое стояние русских и татар.[b]Юлия:[/b] А Коля Полисский – друг моей семьи. Деревню Никола-Ленивец в 1989 году нашел муж моей мамы, архитектор Василий Щетинин. У него была идея создать художественную коммуну. Полгода он ходил по Калужской области и искал подходящее для нее место. Хотел, чтобы там непременно были разрушенный храм и полноводная река. Наконец, отыскал деревню в диком месте. В ней жили всего три человека, а подъездные пути туда вообще отсутствовали. Пригласил друзей и помог им построиться. В скором времени это место стало природно-охранной зоной и приобрело статус национального парка «Угра».Сейчас там семь новых домов. Среди жителей – мои мама с отчимом – архитекторы. И Василий Копейко – прекрасный дизайнер и руководитель Typo Graphic Design – известной полиграфической фирмы. Бизнесмен Игорь К., благодаря которому Коля Полисский смог осуществить многие свои проекты, а Щетинин начал восстанавливать храм. И замечательный врач – реаниматолог Александр Горячев. Он у нас главный спасатель.[b]– А кого приходится спасать?Ю.:[/b] В деревнях ведь живут не в сухом законе. Дядя Ваня Сокол, последний из трех коренных жителей нашей деревни, недавно умер от пьянства. А еще есть обитатели соседней деревни, которые и помогают Коле Полисскому строить его объекты. Вообще-то он до 2000 года пейзажи писал. Выходил на крутой склон Николы-Ленивца и работал там с утра до ночи. А потом, по преданию, нырнул в так называемую Попову яму. Говорят, если загадать желание – вынырнешь оттуда другим человеком. Полисский вот стал концептуальным художником и начал придумывать необычные проекты.[b]– А сама идея фестиваля как возникла?Ю.:[/b] Она в воздухе витала. Ведь там нетронутая природа, среда очень богатая, любой находит вдохновенье. Но все-таки катализатором создания фестиваля стала очень земная проблема. Недавно прошел слух, что на территории нашего национального парка хотят продать землю и построить большой дачный поселок. Чтобы этому помешать, мы быстро создали некоммерческое объединение «Николо-Ленивские промыслы». Попали в депутатскую программу Калужской области. И уж тогда решили, что должны организовать некое культурное событие для социализации местного населения. Которое, как вы, наверное, догадываетесь, сейчас не слишком хорошо живет.[b]– Деревенским помогал и Полисский – ведь на строительстве его объектов они неплохо зарабатывали.Ю.:[/b] То же самое будет и у нас. Для фестиваля мы планируем набрать две бригады из местных. Я думаю, что на оплату их труда уйдет половина гранта Потанина. Но дело тут не только в деньгах. Мне как-то Коля рассказывал, как строятся его башни, и говорит: «В какой-то момент я начал замечать, что стою и ничего не делаю». То есть замысел настолько красиво трансформируется в руках местных жителей, что ими и руководить не надо. Получается, они заняты не только техническим воплощением, но и сами художественный образ создают. А вот первоначальный замысел художника и финальное его исполнение могут не совпадать. Но это и интересно. И нам не терпится посмотреть, как воплотятся в жизнь проекты «Архстояния».[b]– Как вам удалось привлечь к сотрудничеству знаменитостей вроде Евгения Асса, Юрия Аввакумова, Вячеслава Колейчука?Ю.:[/b] Это все наши друзья. И поддержали они нас с огромной радостью. Некоторые даже согласились делать проекты за свои деньги. У нас был только один отказ участвовать в фестивале: Сергею Скуратову просто не хватает на это времени. А так после презентации на «Арх-Москве» некоторые знакомые на нас даже обижаются, что мы их не пригласили.[b]– Какие условия вы ставили перед архитекторами?А.:[/b] Их объекты должны быть сделаны из экологически чистых материалов и утилизироваться природой. Ведь предполагается, что они будут не разбираться, а сами собой разваливаться и красиво руинироваться. Александр Свердлов (это единственный у нас немосковский архитектор, он живет и работает в Голландии) предложил концепцию саморастаскивания.[b]– Это как?А.: [/b]Его объект называется «Парящие районы пятиэтажек». Из ткани сделано много макетов хрущевок, они парят над склоном. Предполагается, что эту ткань будут разносить на сувениры и на тряпки. Или брать для хозяйственных нужд.[b]– Тему для себя, я так понимаю, каждый сам придумывал?А:[/b] Да, мы фантазию авторов ограничивать не стали, ведь они – корифеи. Каждый приезжал в деревню и находил свой объект для вдохновения. Например, для Галины Лихтеровой им стал местный погост. Там хоронили нелегальных мертвецов: утопленников, некрещеных. Это место древнее и уже заросло лесом. А Галина предложила прорезать в чаще крест, который видно сквозь ветки, когда солнце садится.[b]– То есть прорубить его?Ю:[/b] Нет, просто обрезать ветви так, чтобы он сформировался.[b]А:[/b] Это одна из ландшафтных работ. А еще одна тема, обозначившаяся у нас, – актуальное искусство. Самый яркий пример – проект Александра Бродского, очень концептуальный и обаятельный. Он поставил себе кроватку в ограде вблизи кладбища. Там среди могил рядом с церковью открывается очень красивый вид на реку. Когда приходишь, смотришь: река, сосновый бор, долина... Все есть. И так хорошо становится, что можно просто ложиться и ...[b]– Умирать?А:[/b] Нет, медитировать.[b]– Никто не возмутился, что вблизи от мест захоронения, да еще рядом с храмом, устраивают такой аттракцион?А:[/b] Да нет. Там уже давно не хоронят. И расположил автор объект не среди могил, а с краю. А потом его искусство настолько обаятельно, что, мне кажется, религиозные споры просто неуместны.[b]– Интересно. Люди проектируют столько красивых дворцов, а идеальной средой обитания для себя выбирают блиндаж, кроватку на кладбище...Ю: [/b]Я считаю, в этом есть некая усталость архитекторов от существования в жестких рамках урбанизма. Утомляет необходимость зарабатывать деньги, соответствовать имиджу... Когда архитекторы приехали в Никола-Ленивец, у трети из них возникло желание не делать ничего. Просто раствориться в этом пейзаже: упасть, лечь, заснуть, закопаться, зарыться... То есть максимально слиться со средой, настолько она красива. И даже украшать ее чем-то своим, земным и тленным, не хотелось.[b]– Но ведь проекты создали, тем не менее. И среди них почему-то – целая галерея сортиров...А: [/b]Эта тема возникла неожиданно. Для фестиваля нужны были временные туалеты. И мы попросили знакомых сделать для нас по одному эскизу. Удивительно, но все, к кому мы обратились, принялись за дело с таким энтузиазмом! Они бросали свои офисы, многофункциональные комплексы. А у кого есть бюро, мобилизовывали сотрудников на три дня, чтобы выполнить задание. Оказалось, это тема такая богатая! Появилось множество вариантов справлять нужду: и красиво, и театрально, и утилитарно![b]– Меня на «Арх-Москве» особенно поразил проект под названием «шартир»...А.:[/b] Вообще-то это мое изобретение. Быстровозводимый туалет. Кроме выгребной ямы, для него ничего не нужно. А кабинка – из ткани, и в воздухе она держится за счет шара, надутого гелием.[b]– Только честно: вам еще никто не говорил по поводу фестиваля – «какая чушь»?А.:[/b] Пока нет. Но еще скажут, наверное.[b]Ю.:[/b] И мы очень этого ждем. Потому что любая критика – это стимул к продолжению работы.[b]– А как реагировали посетители «Арх-Москвы» на ваш проект?А.:[/b] Очень бурно и весело. Все макеты получились такие живые! Они сами как объекты, хоть сейчас выставляй в какой-нибудь Японии, где любят миниатюры.Много интересующихся было «Архстоянием» на выставке – и это неожиданно. Приходилось все время что-то объяснять, даже голос сел. Некоторые говорили, что на «Арх-Москве» и должны одни макеты стоять – а больше ничего и не нужно. Они ведь сами за себя говорят. И еще у меня множество знакомых выразили готовность поработать на фестивале.[b]– Какая у него будет программа?Ю.:[/b] Он пройдет 29–30 июля. В первый день пять-шесть архитекторов проведут мастер-классы около своих объектов. А во второй – обобщающий семинар, где будем подводить итоги. Думаю, проведем ранжирование среди местных жителей. Может, дадим приз за лучший объект. Закончить все хотим концертом, но каких музыкантов будем приглашать, еще не решили. А вообще все наши планы можно посмотреть на сайте [i]www.arch.stoyanie.ru[/i].[b]– «АРХстояние» станет ежегодным?А.:[/b] Мы надеемся, чтобы это было биеннале или триеннале. Потому что хочется собирать качественные работы и выработать какую-то одну кураторскую тему. Наверное, будем создавать ландшафтные проекты, целиком привязанные к среде.