Лебединый кафешантан

[b]Критики порой любят задавать риторические вопросы. Например: «Зачем в репертуаре театра X появился спектакль Y?» «Мораль пани Дульской» по пьесе Габриэли Запольской – история о том, как ханжа-мать спасает свой дом от скандала (сын соблазнил служанку), – сегодня кажется безнадежно устаревшей. Не затем ли нужен этот спектакль, чтобы Валентина Талызина сыграла в нем заглавную (и единственную на сегодняшний день) роль?[/b]Несколько лет назад в ее актерской биографии появилась мамаша Кураж, нарисованная примерно теми же красками, что и пани Дульская. И тут, и там – смертельно уставшая женщина, которая судорожно цепляется за свои принципы и упрямо движется вперед: к гибели собственных детей у Брехта или к восстановленному статус-кво пуританской семьи, как в данном случае. Не суть важно: от перемены драматургических слагаемых сумма актерских красок почти не изменяется.Режиссер, правда, предпринял попытку сочинить этой пани Дульской какие-то романтические наклонности в прошлом, заставив почтенную актрису проделывать в прологе балетные экзерсисы. Но эта тема, едва наметившись, быстро превратилась в чистейший фарс – так гуляка-сын Збышко (Станислав Бондаренко), злому гению подобно, тащит в свою комнату жертвенно-покорную служанку Ганку (Марина Кондратьева), аки лебедь белую Одетту, под звуки лейтмотива «Лебединого озера». Хотя, кто знает, может, это был, по замыслу режиссера, самый драматический момент? Зато роль бессловесного подкаблучника-эпикурейца пана Дульского (Леонид Евтифьев) в лучшем смысле похожа на хореографическую партию, где отточена и продумана каждая мелочь, вплоть до презрительно-покорного изгиба бровей.«Мораль пани Дульской» неплохо отражает нынешнюю ситуацию Театра им. Моссовета. Это наглядный пример буржуазного театра, крепкого и надежного, как устои семейства Дульских и стены их дома. Иногда они размыкаются, и на заднем плане обнаруживается непременный кафешантан с профессиональными танцовщиками, но когда смыкаются вновь, становится видно, что театр не крохоборничал. Старинное пианино, люстры и декор в стиле модерн призваны воссоздать неброскую роскошь польских шляхтичей (художница Мария Рыбасова). Костюмы Виктории Севрюковой – от пижам-макраме до многочисленных роскошных туалетов Ольги Кабо (здесь вообще любят со вкусом и размахом одевать-переодевать красивых актрис) – позволят прекрасной половине зрительного зала как минимум не жалеть о потраченном времени: столько дизайнерских идей! Ни одного героя нельзя назвать траферетно-плоским, у каждого есть хотя бы по две взаимоисключающие черты: ханжество и чадолюбие у пани Дульской, безразличие и своеобразное бунтарство у ее мужа, инфантильная распущенность и острая тоска по мужскому поступку у их сына, стервозность и азарт охотницы у их родственницы, жертвенность и крестьянская хватка у соблазненной служанки и т. д. А больше и не положено – нельзя же требовать от мыльной оперы утонченного психологизма. Одно ладно и умело подогнано к другому, и масштабный механизм спектакля работает без заминок. 80-летний Павел Хомский даст фору многим молодым по части бесперебойного профессионализма. Но по-настоящему радуют глаз только студенты, Станислав Бондаренко – Збышко (РАТИ) и Вера Строкова – одна из его сестер (Щукинский). Их утрированная старательность, их ненасытность (как же, первая роль на большой сцене!) не дают думать о том гипотетическом спектакле, в котором один сыграет энного героя-любовника, а вторая – энную девочку-травести, и дело это будет для них совершенно привычное.