Роковые страсти

[b]Исчезнувшие жены [/b]Приключения гения сыска начались сразу, едва он ступил на порог родного дома. Его супруга Мари сообщила: — Уже сегодня два раза телефонил из охранного отделения Мартынов. Он чем-то взволнован. Говорит: «Жду, не дождусь Аполлинария Николаевича. Очень срочно требуется…».Соколов проворчал: — Никто сыщику не скажет: «Покушай, отдохни, поиграй с сыном!». Все твердят только одно: «срочно, срочно!». На скорую ручку — комком да в кучку. Пойду! Соколов, перепрыгивая через ступеньку, сбежал по лестнице. Тут же остановил извозчика: — На Тверской бульвар! Да пошевеливай одров… Начальник московского охранного отделения Мартынов, увидав Соколова, расцвел от удовольствия. Он заворковал: — Как я рад, Аполлинарий Николаевич, что отозвались на мою просьбу. Присаживайтесь сюда, на угловой диванчик. Вы, небось, и позавтракать не успели? — С вами «позавтракаешь»! — иронично протянул Соколов.Мартынов с воодушевлением продолжал: — Во-первых, поздравляю, мой дорогой, вы зачислены в наше ведомство. Теперь будем сотрудничать — плодотворно. Благо жизнь нам сюрпризы подбрасывает.— И в основном — неприятные! — Всякое случается! — уклончиво ответил начальник охранки. — Начнем с того, что сейчас в Москве болтается Распутин. Это истинное наказание! Вчера опять закатил дебош.Теперь уже в «Метрополе». Скандалил, бил посуду, а банкиру Гринбергу вылил на голову соус.Соколов иронически усмехнулся: — Отправь святого старца в участок.— Полно вам, граф, шутить! — Мартынов аж захлебнулся: — Если сегодня я отправлю Распутина в участок, завтра меня отправят охранять каторжников на Сахалине. — С мольбою посмотрел на Соколова. — И причиной того, что Распутин не уезжает восвояси, в Питер, являетесь вы, Аполлинарий Николаевич.— Ну? — Так точно! Распутин мне лично заявил: «Пока не отыщете мою Эмилию, я из Москвы — ни шагу!». Ее муж, полковник Гершау, тоже покоя не дает: «Человек ни иголка, почему мою жену отыскать не хотите?». А что нам делать, на куски разрываться? Мне ведь приказано и за самим Распутиным вести наружное наблюдение. Наряд филеров для прослежки Распутина назначай, рапорты наверх пиши и отправляй, да еще ресторанные и прочие безобразия — терпи.Соколов иронично покачал головой: — Прими мои глубокие и почти искренние соболезнования! Мартынов набрал полные легкие воздуха, наклонился к Соколову и с особой печальной торжественностью произнес: — Но это не все! Пропала еще одна полковничья жена — Зинаида Дитрих.[b]Немецкая точность [/b]Соколову показалось, что он ослышался.— Зинаида? Как пропала? Когда? — С той поры, как вы, Аполлинарий Николаевич, погуляли вместе с ней, Горьким и Распутиным в «Яре», так она исчезла вовсе.Соколов показал головой: — Если каждую неделю у нас будут исчезать жены, то скоро все полковники вдовцами станут.Мартынов просяще посмотрел на Соколова: — Зинаиду Дитрих мы сами будем искать, а вот Эмилию… Граф, сделайте все возможное, найдите ее. Иначе этот ужасный Распутин своими безобразиями меня в гроб загонит.— Положим, Александр Павлович, в гроб тебя загнать не так-то просто! Но найти всех беглянок мы обязаны.За минувшие годы мы знали единственный случай пропажи значительного лица… Мартынов печально сложил руки: — Да, когда террористы похитили прокурора Александрова. И вся та история закончилась самым страшным образом — прокурора бесчеловечно убили. Но женщины, женщины!..— За домом Эмилии наблюдения тщательно ведутся? — Так точно, круглосуточно! Старшим назначен ваш любимец Гусаков.Вот, пожалуйста, филерские рапортички — утренние и вечерние.Соколов взял «форму Б»: «Сводка наблюдений по г. Москве, за домом № 15 по Котельнической набережной, принадлежащим потомственной почетной гражданке Фекле Поляковой и сдающийся в найм полковнику Управления московского генерал-губернатора Гершау Отто Васильевичу.Наблюдение начато 28 марта 1915 года». И дальше шли столбцы: «Кто посетил», когда: дата и точное время прибытия и убытия», «Место жительства посетившего (по прослежке), присвоенная ему кличка».Всякому фигуранту присваивалась кличка. Вот некоторые, почерпнутые мною из архивов: Очкарик, худой, Лисичка, рубашка, Хромой, Курносая, Борода, Студент, Француз, Тросточка и пр. Соколов задумчиво почесал подбородок: — Тэк-с, что тут в резюме за четыре дня? «Ежедневно в 9.45 к дому фигуранта Гершау, кличка Зубастый, подается казенный извозчик № 188.Он приносит в дом четыре ведра воды из колонки, находящейся напротив, у Мазуринской богадельни…» — Да что ж, у полковника колодца нет? — удивился Соколов.— Выяснили у кухарки Плотицыной: колодец есть, но нынешней весной вода в нем испортилась. Но это к делу не относится. Читайте дальше.— «Ровно в десять утра Зубастый садится в коляску и убывает в сторону Яузских ворот». Ясно, это на службу — полчаса самый раз доехать до Тверской площади. Далее: «в течение круглых суток никто не входит и не выходит из дома Зубастого, и никаких признаков жизни в доме не заметно».— Соколов пробежал сводку до конца, посмотрел на Мартынова: — Прибывал домой, как «Северный экспресс», ежедневно точно в шесть сорок пять. Немецкая точность! — Сыщик задумчиво почесал подбородок.— А почему такая разница: до службы полчаса, обратно сорок пять минут.Возвращается ведь той же дорогой? Мартынов недовольно поморщился: — Какие-то пятнадцать минут… разве это имеет значение, граф? — А как же? В службе сыщика порой сломанная спичка помогает дело раскрыть.Мартынов лениво потянулся: — Перед нами не ставили задачу тотального слежения. Филерам было четко приказано: следить за домом Гершау, и все. Филеры должны выяснить: не скрывается ли в доме его супруга Эмилия. Не больше! Соколов расхохотался: — Случай замечательный! Ищем жену в доме мужа.— Именно так! И это очень глупо.Но все расходы по прослежке несет Распутин, и Джунковский приказал выполнить желание Старца. Фигурант, как вы убедились, все последние вечера проводил в доме, никуда не выезжал, ни с кем не встречался. Теперь даже ужин привозит в корзине, потому что готовить в доме некому.[b]Загадка плетеной корзины [/b]Соколов заинтересовался: — Ужин берет? Ты же сказал, что он кухарку держит? Мартынов произнес: — Горничная Шведова и стряпуха Плотицына нами допрошены под расписку о неразглашении. Они показали, что после бегства супруги Гершау так расстроился, что с той поры отказался от прислуги: «До возвращения в дом Эмилии». Так что горничная и повариха больше не бывают в его доме.— В каком заведении ужин берет? — Не знаю.— Итак, Гершау живет в печали и анахоретом? — Именно! — с готовность подтвердил Мартынов. — За дни наблюдений его не посетила ни одна душа.Но самое грустное — не оправдались наши надежды: Эмилии нет в доме, не прячется она от Распутина, иначе она себя проявила бы.Соколов задумчиво походил по кабинету. Вдруг он заглянул в лицо начальника охранки: — Ты, Александр Павлович, обратил внимание на пустяк: согласно рапортичкам, корзину в дом не извозчик, как положено, вносит, а сам полковник? Почему? Отто Гершау не толстовец, не из-за любви к бедному труженику вожжей он на себя берет этот неприличный в его положении труд.Мартынов молчал. Соколов продолжал: — Не хочет пускать в дом. Другое: что в корзине — конкретно? — Разве это важно? Не динамит ведь… Соколов вдруг вперился в начальника охранки своим знаменитым, наводившим ужас взглядом: — Мартынов, позволь мне провести литерное мероприятие № 1? Начальник сыска решительно замахал руками: — Вы хотите негласно забраться в дом и тайком провести обыск? Нет, не рассчитывайте на «литер»! Ведь полковник Гершау — это не рвань с Хитрова рынка. Это высокопоставленный и заслуженный чиновник! Я категорически против.Соколов фыркнул: — Боже мой, какие мы стеснительные. Ну прямо институтка, с которой гусар исподнее стаскивает. Хорошо, это дело я сам доведу до конца. — Засмеялся. — Сделай обыск и прослежку: любого посадишь в тюремную тележку. Адью! Соколов выскочил на площадь, в два пальца оглушительно свистнул: — Фьють, эй, командир кобылы, давай сюда! Гони к Котельникам.[b]Трактирный счет [/b]Соколов прибыл к филерской «точке». Продефилировал мимо окон, за которыми засели с биноклем наблюдатели. Дал условный знак, обозначавший «Пусть старший следует за мной!», и свернул в проулок к Москва-реке.Через минуту за спиной услыхал частые шаги. Это был широко известный в узких полицейских кругах наружник Гусаков-младший. Он имел счастливую внешность — самую обыденную, позволявшую сливаться с толпой. К тому же был нравственно благонадежный, честный, сообразительный и удивительно терпеливый, обладал крепкими ногами и острым зрением. Одним словом, полностью соответствовал параграфу второму секретной инструкции МВД «по организации филерского наблюдения».Соколов поинтересовался: — Коля, почему не выяснил, где фигурант закладывает в корзину провизию? Гусаков живо ответил: — Выяснил! Я вчера шел с «точки» и наткнулся на зубатого. Извозчик тащил в коляску корзину из трактира «Золотой шатер». Это тут рядом, вон желтая крыша видна — Котельническая набережная, 31, в угловом доме почетной гражданки Осиповой. Содержит Иван Гусев.— Что именно он взял у Гусева? Гусаков виновато улыбнулся: — Этого знать не могу! — Что ж, пойдем по кружке пива выпьем и заодно выясним.…Соколов со спутником уже через три минуты спускался по крутой, выложенной из крупных белых плит лестнице в подвал «Золотого шатра».Подбежал лакей: — Позвольте вас усадить в тихое место, возле пальмы.— Дозволяем! Принеси пиво «Трехгорное» с раками, да скажи хозяину: пусть придет сюда, — сказал Соколов.Лакей побледнел: — Я чего, господа хорошие, перед вами провинившись? Так простите Христа ради… — Делай, что приказано! Через минуту появился содержатель — Иван Степанович Гусев, человек лет сорока пяти, с аккуратно подстриженными бородой и усами, с важностью в повадках, словно он был губернским прокурором. Сейчас он с восторгом взирал на знаменитых посетителей.Гусев приказал лакею: — К пиву за счет заведения лангусты, копченых угрей и остального… Давай, Василий, бегом действуй! — Ну, Гусев, как твое заведение, процветает? Трактирщик вопросительно глядел на Соколова: — Живы пока… Гусаков пошутил: — Ты-то жив, а как посетители — от твоей кормежки ноги не протянули? Гусев обиженным тоном заметил: — У нас, между прочим, кухня на всю Белокаменную знаменитая, Егорову не уступим. К нам даже замечательные личности изволят заходить.Соколов недоверчивым тоном произнес: — Ну уж прямо замечательные… — Так точно! Вот, к примеру, сказать полковник Гершау. Живет он по соседству и оказывает нам честь своим неоставлением.— Счета большие? Гусев умными глазами поглядел в лицо Соколова, тихо спросил: — Вы, Аполлинарий Николаевич, понимаю, по делу? — Правильно понимаешь, Иван Степанович. Какие у полковника заказы? — Как раз на нынешний вечер лежит. Сей миг принесу.Через минуту Гусев, смертельно боявшийся полиции, дрожащей рукой протянул счет: — Вот, позвольте любопытствовать! Господин полковник составил заказ на сегодняшний вечер: салаты «Фантазия» из крабов и «Паризьен» мясной, семга двинская, севрюжка копченая, поросенок с хреном, осетрина заливная, солянка из осетрины — кастрюля малая, солянка сборная мясная — кастрюля малая, белуга паровая под белым соусом, котлеты телячьи, бифштекс с кровью натуральный, крутоны моэль с мозгами, на сладкое — яблоки бенье в кляре.Для запивания — бутылка смирновской водки «Сухарничек» и бутылка массандровского кагора урожая 1899 года. Всего на двадцать один рубль без копеек.— Как ты полагаешь, один человек может все это съесть за присест? — Это не то что человек, хищное животное в одиночестве не осилит — лопнет-с! — Вот и я так думаю! Филерские радости Соколов, радуясь счастливому ходу дел, вышел на залитую солнцем улицу. По Москве-реке плыла груженная дровами баржа. Мужики сетью тянули рыбу. Мальчишки катались на плоту.Сыщик строго посмотрел на Гусакова: — Как же так, Николай Иванович? Говорил, что никто к Гершау в дом не заходит, а он пиры закатывает, а? — Провалиться на сем месте, в калитку никто не заходил! — обиженно пробормотал король филеров. — У нас, — он поднял ладонь, — муха не проскользнет.У Соколова мелькнула догадка. Он добродушно произнес: — Коли так, можешь своих орлов с «точки» снимать! — Вот за это спасибо, Аполлинарий Николаевич! — и Гусаков полетел к своим «орлам», уставшим от чердачного сидения.Гений сыска неспешным шагом направился к дому Гершау, пошел вокруг его дощатого забора. С задней стороны увидал подозрительно сломанные ветви боярышника. Сыщик потянул доску, она легко отошла.Соколов рассмеялся: — Вот где разгадка! — Заглянул вовнутрь — садовое запустение и ни единой души.Сыщик направился к Яузской площади. Впереди несколько мужичков спускались в трактир «Золотой шатер». Возглавлял их Коля Гусаков. Соколов улыбнулся: «Филеры решили устроить небольшой загул по поводу завершения сидения на «точке». Хорошие ребята!» [b]Тайное проникновение [/b]Соколов из ближайшей аптеки позвонил в «Метрополь» Распутину: — Я сейчас за тобой заеду. За тобой наблюдают, так что выйди тайком по черной лестнице, жди под аркой слева в проезде Третьяковых.Минут через десять Соколов подкатил к месту встречи. Распутин появился шумный, размахивающий руками, одетый в немыслимого покроя пальто. Облапил Соколова: — Молодец, граф, не обманул, приехал! — Долг платежом красен! Едем к Гершау. Его Эмилия, кажется, и впрямь скрывается от тебя в собственном доме.Распутин расплылся в улыбке: — А я что говорил? Меня не обманешь! Ну бесстыдница! Ну я ее сегодня… — он развалился на кожаном сиденье, пнул сапогом извозчика: — Гони к Котельнической набережной, к Мазуринской богадельне. — И Соколову: — Коли найдем коварную, угощаю тебя в «Яре» с выносом в гробу живой русалки, с поливанием ее голого тела шампанским и осыпанием кредитками. Слово сдержу, чтоб мне сдохнуть! Извозчик поехал вверх на Лубянку, оттуда мимо водопоя свернул вправо. Недалеко от слияния Яузы с Москвой-рекой, Соколов показал на двухэтажный особняк из кирпича бурого цвета: — Эй, кобылий распорядитель, видишь богадельню? Встань на противной стороне! Вот тут… Распутин широким шагом направился было к воротам. Соколов окликнул его: — Куда тебя несет, Гриша? Через парадный вход нас не ждут, оркестр не играет, даже дворника в новом переднике не выставили. Больше того: на калитке тяжелый замок висит. Впрочем, у меня с собой есть уистити… — Что это? — Отмычка, которая замки открывает. Ей пользуются воры, а иногда и сыщики. Иди, Гриша, сюда, к берегу реки. Вот, кусты боярышника. Так, доску откидываем, пролезай, святой отец. Ну брюхо ты себе откормил! Ходишь, что купчиха на сносях. Давай, нажму! И я за тобой… [b]Шпионский тайник [/b]Они оказались в пустынном, заброшенном саду. Кругом царили одиночество и могильная тишина. Пустая конюшня, старая почерневшая баня близ берега, закрытый на замок колодец, амбар — все обветшало, стало серым, заросло бурьяном, было предано разрушению и тлену.И лишь большой жилой дом весело смотрел чистыми стеклами, гравиевая дорожка ухожена, крепкие ворота задвинуты массивным брусом.Распутин первым добежал до дверей. Крикнул: — Тут никого нет, замок висячий! Соколов цыкнул: — Чего орешь, блаженный? Осмотрим дом, коли пришли. — Сыщик подергал замок и петли. — Вытащил уистити — что-то вроде трехлопастной вилки, минуту-другую покрутил, — замок был у сыщика в руке.Они вошли в дом. Тишину нарушало лишь громкое тиканье больших напольных часов, стоявших в гостиной, да сладко мурлыкал жирный кот.В просторной гостиной все было тщательно прибрано. Персидский шелковый ковер, устилавший пол, вычищен. В шкафу горкой сияла посуда. В кресле-качалке был брошен плед. На нем лежал в красном переплете увесистый дом. Соколов взял его в руки. Это были роскошно изданные Маврикием Вольфом детские рассказы Чарской. Соколов распахнул громадный платяной шкаф. Он был полон изысканных женских платьев.— Похоже, что Эмилия не бежала… — задумчиво сказал сыщик.— Почему так думаешь? — Да потому, что женщина никогда такие роскошные одежды не бросит, с собой возьмет. Надо тщательно дом осмотреть.— Вот лестница на чердак, может, там спряталась? На чердаке стояли старинные сундуки, набитые книгами в кожаных переплетах, семейными бумагами и прочим, что десятилетиями оседало в каждой приличной семье.Наметанный взгляд сыщика остановился на чуть загрязненных от прикосновения рук досках — на дальней стене, под стропилами. Постучал — звук гулкий, ясно — пустота. Просунул в узкую щель хозяйственный нож.Минуты три напряжения — раскрылась дверца тайника. Там стоял портфель. В нем Соколов обнаружил фотобинокль германской марки «Цейс».С его помощью можно делать снимки, не вызывая подозрения — внешним видом он не отличается от обычного полевого бинокля. Тут же нашел шифры, порошок, оказавшийся симпатическими чернилами, негативы каких-то документов.Соколов улыбнулся: — Интересная ходка! Придется задать хозяину несколько неприятных вопросов… [b]Беглянка [/b]Они спустились вниз, заглянули на кухню, в кладовку. Очередь дошла до спальни. Соколов удивился: — Во всем доме строгий порядок, а тут… На полу тапочки женские, халат, постель не прибрана. И подушек для одного полковника многовато — четыре штуки. А это что? Темный длинный волос. Тэк-с! — Сыщик просунул ладонь под подушку, рассмеялся: — Ба, да тут еще тепло от недавно лежавшей персоны. Думаю — женского рода. Впрочем, когда я увидал раскрытую книгу Чарской, понял — в доме живет женщина. Не будет же такое читать полковник? Распутин заволновался: — Ты где, коварная Эмилия? Вылезай, все равно сейчас найду, — заглянул под кровать.Соколов подошел к окну. Шпингалеты были подняты, а рамы лишь прикрыты. Сыщик растворил окно, выглянул наружу. И тут же весело сказал: — Твоя возлюбленная не выдержала радости свидания и выпрыгнула в окно. Гляди, вот свежие следы пяток. Босой бежала. Услыхала наши голоса и прямо из постели в окно прыгнула.Распутин потянул за рукав Соколова: — Пошли скорей в сад, найдем Эмилию.…Через минуту их ждал замечательный сюрприз. В кустах за баней наткнулись на раздетую… Зинаиду Дитрих.Соколов галантно заметил: — Мадам, земля еще сырая. Не простудите ноги, прошу вас.Распутин расхохотался: — Раньше в парках статуи были, а теперь заместо их — голые бабы! Охо-хо! А ты, Зинка, хорошенькая, в кабинете Яра» не разглядел тебя толком. Ну пойдем в избу, погреемся… Зинаида, ступая узкими ступнями по жирной, влажной земле, понуро поплелась за Распутиным. Взгляд Соколова упал на сруб колодца. Он произнес: — Любопытно, почему полковник Гершау перестал брать тут воду, да еще старательно закрыл на ключ? Соколов обхватил ручищей громадный замок и без особых усилий выдрал его вместе с петлями. Откинул крышку — и в нос ударило чем-то гнусным, разлагающимся. Преодолевая отвращение, наклонился, внимательно вглядываясь в сумрачную глубину. Забросанная сверху ветками, землей и камнями, на дне лежала мертвая женщина — Эмилия.[b]Эпилог [/b]Уже на первом допросе Зинаида показала много интересного. За три месяца до описываемых событий Отто Гершау стал усиленно ухаживать за ней, делал дорогие подарки. Зинаида воспылала к своему кавалеру нежными чувствами. Тем более что к мужу отношение было прохладным. С Гершау они встречались в номерах.Торопливо выпивали шампанское, лихорадочно обнимались и разбегались — каждый в свою сторону. Зинаида вздыхала: — Милый Отто, как люблю вас, как хотела бы всегда быть с вами.Гершау однажды прямо заявил: — Мы можем быть всегда вместе! Одна из просвещенных стран рада будет нас принять. Но представителей этой страны интересуют сведения о поставках в армию — о нынешних и о планируемых. Твой муж дома документы хранит? Принеси их. Я сделаю фото, ты незаметно вернешь их.Зинаида обрадовалась: — С радостью! Сейф стоит у мужа в кабинете, а ключ от него в ящике письменного стола.Зинаида стала регулярно поставлять секретные документы. Больше того, Гершау научил ее пользоваться специальным фотоаппаратом. Теперь она делала снимки у себя на дому.В середине марта Эмилия Гершау уехала на неделю к родителям в Тулу.Зинаида стала приходить к возлюбленному домой — тайком, через лаз в заборе. Вот, кстати, почему филеры ее не заметили.Но уже через два дня, когда любовники предавались амурной страсти, Эмилия вдруг вернулась домой из Тулы — неожиданно, без предупреждения. Заметим, что она знала о преступной деятельности мужа.(Кстати, он, как выяснилось, был не прибалтом, а немцем.) Застав соперницу в объятиях мужа, Эмилия устроила скандал. Распаленная ревностью, она отвесила пощечину мужу и крикнула: «Еду в охранку к Мартынову, расскажу ему, что ты шпион!».Гершау пытался ее урезонить, но Эмилия выскочила из дома. Отто догнал жену, задушил, а тело сбросил в колодец.Зинаида теперь стала нежеланной свидетельницей, да и насильственную смерть Эмилии могли раскрыть. Пока убийца согласовывал план действий со своим шпионским начальством, случилась еще одна неприятность.28 марта, вернувшись после скандального гуляния в «Яре», подвыпивший Дитрих крепко уснул. Вдруг пробудившись, он не обнаружил рядом любимой жены, зато в кабинете горел яркий свет. Там он поймал жену на месте преступления, — шпионской камерой она переснимала секретные документы. Полковник закричал: «Что ты творишь? Тебя расстреляют как шпионку!».Как Дитрих признался на допросе, «никогда не сдал бы в руки правосудия красавицу Зинаиду». Но та была перепугана насмерть. Она бежала к возлюбленному Гершау. Тот укрыл ее в доме, но оказался в сложном положении. Германский резидент посоветовал прикончить опасную свидетельницу опробованным способом — как Эмилию, и самому с подложными документами перебраться в Германию через Швейцарию.И план этот удался бы, не вмешайся в него Соколов. Зинаиде оставалось жить лишь несколько часов.Однако Отто Гершау домой, где его ждала засада, не вернулся — видимо, его кто-то предупредил. Он сумел бежать. Впрочем, Соколову еще предстояло столкнуться с ним в весьма необычной обстановке.Зинаида Гершау была приговорена к шести годам тюремного заключения. Ее освободило Временное правительство в апреле 1917 года.Что касается гения сыска графа Соколова, то уже на другой день у него начались, быть может, самые головокружительные приключения. О них вы узнаете из моей книги.[i]На этом мы заканчиваем печатать отрывки из новой книги Валентина Лаврова «Роковые страсти» (выйдет в декабре). Зато остальные восемь томов писателяакадемика — исторические романы и детективы — уже сегодня вы можете приобрести в единственном магазине: «Библио-Глобус» (Мясницкая, 6, рядом ст. м.«Лубянка»). Книги созданы на документальном материале. Изданы прекрасно, на гознаковской бумаге, со множеством иллюстраций. Читаются взахлеб. Цены пока самые умеренные. И для души, и для подарка лучше не придумать! [/i]