Евгений Евтушенко: Лечиться от жаргона нужно самоиронией

Поэт Евгений Евтушенко в эксклюзивном интервью «ВМ» рассказал о главных проблемах, стоящих сейчас перед русским языком: это блатной жаргон, англицизмы, мат и компьютерная лексика.

Мастер слова Евгений Евтушенко сейчас живет и работает в США. Но время для любимой «Вечерки» нашел.

— Евгений Александрович, почему в русскую речь проникает все больше жаргонизмов? Сейчас даже дети понимают феню.

— Феня — это уголовный жаргон, призванный скрыть от непосвященных смысл разговора. И этот жаргон также меняется, вместе с остальным языком. Даже профессиональные воры часто не могут понять феню периода 1920-х, периода НЭПа. Потому что реалии изменились, слова используются другие. Я бы не стал говорить, что феня используется всеми. Хотя проникновение есть.

— В повседневную речь проник компьютерный жаргон.

— А вот это правда. Сейчас появился так называемый чатный язык — с нарочитыми искажениями норм речи. Но это происходит и с английским языком! Высший шик — употреблять неправильные выражения. К счастью, я не общаюсь в Интернете, не хочу убивать на это время.

— Но не получится ли, что люди так и будут говорить между собой?

— Не думаю. Вот пример. В американских фильмах дикое количество мата. Я был в 96 странах мира, объездил все штаты США, так вот нигде — уверяю, нигде! — столько не матерятся. Даже в Гарлеме. Казалось бы, мат из фильмов должен перейти в реальную жизнь. А он не переходит.

Кино язык — отдельно, язык обычных людей — отдельно.

Но мат не сдается. Он проникает и в русскую поэзию. Есть такая очень талантливая поэтесса — Вера Павлова. Я не ханжа, но когда она использует в своих произведениях мат, испытываю чувство неловкости. Даже в устах мужчины мат плох, а в устах образованной, интеллигентной женщины… Хотя часть своих читателей она получает именно потому, что использует мат, — вот что плохо. Когда я готовил рецензию на ее книгу, то написал: «Давайте вместе с вами помолчим на русском, таком прекрасном языке».

— А почему умные, образованные женщины ругаются матом?

— Внимание привлекают! Я вспоминаю актрису из Иркутска, приехавшую в Москву в командировку. Такие слова произносила, что я ахнул! «Почему, — спрашиваю, — ты так разговариваешь?» А она объяснила, что хочет быть моднее и современнее. Я ее пристыдил, она разревелась.

— Вас не смущает, что русский язык в последние годы стал жертвой глобализации? Почему мы переходим на какой-то англо-русский суржик?

— Не думаю, что это критично.

Русский язык всегда заимствовал слова, переваривал их и делал своими. Взять, например, слово «ямщик». Оно тюркское, от «ям» — «почтовая станция». Бывает и наоборот. Скажем, слово «интеллигенция» имеет русское происхождение. Да, у него латинский корень — «интеллекто», но сам термин, означающий «люди умственного труда, обладающие образованием и специальными знаниями», изобрели в России. И весь мир теперь им пользуется. Или другой пример — «бистро».

Его привезли на Запад казаки в начале ХIХ века. Когда они пришли громить Наполеона, то, приближаясь к кабачкам и требуя еды, кричали: «Быстро, быстро!»

— И как жаргонизмы и иностранные слова из языка выселить?

— Они уйдут сами. Если люди будут читать, причем книги разных писателей, они станут грамотнее. Лечиться от нелепых слов и выражений, я думаю, нужно самоиронией. Видеть их нелепость и высмеивать. Постепенно чатный язык уйдет сам. Ведь о серьезных вещах на нем не поговоришь.

СПРАВКА

Евгений Евтушенко — русский советский поэт. Известен также как прозаик, режиссер, сценарист, публицист и актер. Первые строки из вступления к поэме «Братская ГЭС» — «поэт в России больше, чем поэт» — стали манифестом творчества самого Евтушенко и крылатой фразой, которая устойчиво вошла в обиход.

Известность получили сценические выступления Евтушенко: в 1950–80-е годы он собирал стадионы слушателей. И сейчас, в 80 лет, с успехом читает произведения. Выпустил диски и аудио книги в собственном исполнении: «Ягодные места», «Голубь в Сантьяго» и другие.

МНЕНИЕ

Даже депутаты говорят на фене

Данил Корецкий, писатель, автор детективов:

Криминальный жаргон все глубже проникает в разговорную речь.

Причина — слияние уголовной субкультуры с повседневной жизнью. Раньше между властью и криминалом был определенный водораздел. Дважды-трижды судимый уголовник не мог находиться в одной компании с имеющими власть людьми.

Исключение составлял разве что Узбекистан, где в 1970–1980-е произошло фактически сращивание уголовной и партийно-советской верхушки. А во всех других городах и весях СССР, если тебя увидели за одним столом с уголовником, — партбилет на стол! А это значит — конец карьере. Партийное наказание зачастую было даже жестче уголовного. Поэтому у криминала был свой круг, и он в этом кругу вращался.

В 1980-х начался процесс размывания различных слоев общества. Бизнесмены стали уголовниками, уголовники — бизнесменами, криминал пошел во власть. В 1990-х этот процесс усилился.

Сейчас миры профессиональных преступников, бизнесменов и чиновников не только не разделяются непроходимым барьером, но и активно проникают друг в друга. Я как-то изучал статистику заказных — из снайперской винтовки — убийств. По количеству жертв на первом месте были криминальные авторитеты, а на втором — крупные бизнесмены. Причем в большинстве случаев, как выяснилось, бизнесмены были теми же уголовниками, которые ушли в бизнес, но криминальной сути своей не изменили.

Причина такого взаимопроникновения не только в перетряске общества, связанной со сменой государственного строя и распадом СССР. Она еще и в смене моральных ориентиров. Многие люди даже хвастают, что сидели! Мол, меня в советские времена преследовали за передовые взгляды.

А потом выяснялось, что эти «передовые взгляды» заключались в торговле валютой. То есть по сути эти люди были никакими не диссидентами, и уж тем более не правозащитниками, а обыкновенными уголовниками.

Плохо, что раньше судимость ставила на человеке клеймо — «второй сорт». Но еще хуже, что обилие в высоких слоях общества людей судимых или просто имеющих отношение к криминалу привело к тому, что слова «наезд», «тусовка», «стрелка», «беспредел», «разборка» и тому подобные звучат везде, даже в Госдуме.

Блатная «музыка» и быстрая жизнь

Антон Размахнин, спецкор:

Блюстители чистоты русского языка ненавидят жаргон преступного мира. Многим кажется, что она необратимо портит родники нашей речи. И правда — скажу по опыту фольклорных экспедиций в патриархальные деревни — в традиционной русской культуре и мата, и блатного жаргона почти не знают. Но неслучайно такая чистота языка есть только в глухих деревнях, и то среди стариков. Везде, где востребована «быстрая жизнь», активное делание, бизнес — вступает в свои права специальный быстрый (и отчасти тайный) язык, который мы часто и опознаем как блатной. «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком — да мимо», — слова Емельяна Пугачева из пушкинской «Капитанской дочки» — это одна из первых в русской литературе фиксаций воровского жаргона (начало XIX века). Здесь еще краткость речи не главное, а главное — секретность и возможность опознавать своих по речи. Вторая половина XIX и начало ХХ века — время, когда московский преступный мир, средоточие «быстрой» жизни в еще полусонной столице, был плавильным котлом культур. Место старого воровского языка занимает феня. Ее база — интернациональный идиш. Список слов, оставшихся в языке с тех пор, впечатляет: блат (записка от «нужного» человека), ксива (на иврите — «документ»), малина (ивритское — «приют»), атас (идиш — «внимание!»).

Идиш нынче мертвый язык, та блатная феня уже редко употребляется, а десятки слов остались на правах «почти приличных». Потом был период, когда «быстрой жизни» нас учили западники — отсюда англицизмы типа «стритовать», «фирмА». Затем самыми быстрыми оказались природные русские: слова «разборка», «терки», «зачистка» ниоткуда не заимствованы.

Так что из людей «быстрой» жизни только менеджеры предпочитают английский.

КСТАТИ

Пора составлять специальный словарь для политиков

Сергей Арчаков

О том, что политикам России нужно выработать некое единообразие в использовании русского языка, на днях заявил Алексей Александров, первый зампред Комитета Совета Федерации РФ по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества.

— В ходе общения с президентом Российской академии образования, Людмилой Вербицкой, мы сошлись во мнении, что необходимо провести парламентские слушания с участием лингвистов, русистов, по итогам которых приступить к составлению словаря по государственно-правовой терминологии с обязательным определением ударений, — говорит Алексей Александров. — Нужны примеры? Политики часто употребляют слова «произвол» и «беспредел», путают понятия «нация» и «национальность». Неверно используют ударения в словах: «возбуждено», «осужденный» и так далее... Русский язык очень богат, и засорять его жаргоном, заимствованиями из других языков ни к чему. Мы же не любим грязную одежду, почему тогда миримся с грязным языком? Зачем нам все эти «толерантно», «имидж», «cool», когда можно сказать «терпимо», «образ», «свежий», а в отношении человека — «классный».