Великая история Любви

Немецкий журнал «Штерн» сообщал читателям мира: «В связи с тем, что религия в Советском Союзе полностью уничтожена, единственное религиозное питание для молодежи осуществляет ныне Московский театр имени Ленинского комсомола. Звуки горячего рока долетают до стен Кремля!»

Жители двадцатого столетья,
ваш идет к концу двадцатый век
(вместо пролога)

Хорошо помню, что творилось на Малой Дмитровке, 6 накануне продажи билетов на спектакль «Юнона» и «Авось». Сказать, что столичная публика ломилась на эту постановку - не сказать ничего. Тяжелые двери Московского купеческого клуба, в котором размешается «Ленком», зрители ломали в буквальном смысле, едва открывалась касса. Ночами на задворках театра жгли костры: страждущие отстаивали километровую очередь. Номер очереди писался на ладонях чернильным карандашом, раз в час устраивалась перекличка. Отсутствующие тут же вычеркивались. А самые отъявленные театралы даже пытались на какой-то период устроиться работать гардеробщиками или полотерами в театр, чтобы хоть глазком увидеть сенсационное зрелище. Но и эти места гардеробные места считались «блатными».

Художественный руководитель «Ленкома», народный артист СССР, лауреат Государственных Премий Марк Анатольевич Захаров до сих пор у себя на рабочем столе с гордостью хранит цветную ксерокопию поддельного билета на спектакль «Юнона» и «Авось». В те времена, когда она попала к нему в руки, и ксероксов-то цветных в стране не было!

Николай Караченцов и Елена Шанина в фильме «Юнона и Авось» / Кадр из фильма «Юнона и Авось»

Из всех кошмаров нас вывозит «авось»

Спектакль «Юнона» и «Авось» - современная опера хорошо известного в СССР поэта А. Вознесенского и композитора А. Рыбникова стала бомбой замедленного действия.

До сих пор неясен сам факт того, как подобная постановка с чуждой для советской идеологии рок-музыкой, с мощным вкраплением не менее чуждых коммунистическому мировоззрению церковных песнопений, с упованием на Всевышнего (вместо дифирамбов родной партии), молитвами из покаянного православного канона, триумфальным подъемом царского Андреевского флага и финальной «Аллилуйей» всех участников - как такое вообще могло проскочить мимо всевидящего ока идеологической цензуры?!

Вот она – настоящая загадка мироздания!

Так или иначе, но выдохнувшие с облегчением Марк Захаров и Андрей Вознесенский после приемки спектакля отправились в Богоявленский собор ставить свечи пред ликом Казанской Божьей Матери, появлявшейся в опере в белоснежных клубах дыма, нависающих над декорациями талантливого художника Олега Шейнциса.

Этот «персонаж» в программке значился, как «Женщина с младенцем».

Промах, допущенный Главным управлением Исполкома Моссовета, поначалу принявшим спектакль благосклонно, всплыл почти мгновенно. Раздражение в правительственных кабинетах нарастало, как снежный ком, а в душу режиссера вползало ощущение безнадеги.

ЦИТАТА

В итоге вместе с директором Театра и моим другом Рафиком Экимяном мы оказались перед дверью кабинета Гришина, куда нас срочно вызвали. В приемной я держался бодрячком, но заглянув в щелочку, увидел мрачные лица членов горкома, и уверенность стала предательски таять. Экимян зафиксировал этот надлом и, подведя меня к заветной двери, сказал: «Вот сидит дама, это известная …» — далее он использовал непечатное слово. «Следующий — самый главный в Москве взяточник». Так он прошелся по всем членам высшего партийного руководства. У меня поднялось настроение — ну чего же бояться таких людей? Следуя его инструкциям, я вначале слегка попятился, сказав, что в театре не все получается, как хочется, но в дальнейшем стоял перед членами бюро как скала. Дело закончилось практически орденом: формулировка «Строго указать» рассматривалась тогда как награда. (Их интервью М. Захарова «Вечерней Москве», 2017 год) Марк Захаров

Зрители на спектакле «Юнона и Авось» / Фото: Александр Стернин

Две души, несущихся в пространстве
Спите, милые, на шкурках россомаховых.
Он погибнет в Красноярске через год.
Она выбросит в пучину мертвый плод,
Станет первой сан-францисскою монахиней.

Этих стихов нет в спектакле. Но появившиеся в 1970-м году из-под пера Андрея Вознесенского в поэме «Авось», они до сих пор пронимают многих.

Для тех, кто не в теме - поэма «Авось» описывает славные злоключения действительного камергера Высочайшего двора, одного из основателей Российско-Американской компании, участника первой русской кругосветной экспедиции Николая Резанова. А также историю кругосветного похода доблестных офицеров русского флота и их контакт с сан-францисским комендантом Доном Хосе Дарио Аргуэльо.

А появились стихи после того, как Андрей Вознесенский, побывав в Америке, увидел на сан-францисском кладбище скромную могилу дочери местного губернатора. Первая красавица Калифорнии, шестнадцатилетняя Конча Мария де ля Консепсьон Аргуэльо не на шутку влюбилась в сорокалетнего русского дипломата и, дерзко поправ обычаи своего круга, обручилась с ним в 1806 году.

Спектакль «Юнона и Авось». Николай Караченцов и Анна Большова в главных ролях / Фото: Александр Стернин

НА ПРАВАХ ИСТОРИЧЕСКОЙ СПРАВКИ

Приплывший в начале позапрошлого века к берегам Нового света Резанов задался целью воздвигнуть мост между Америкой и Россией, установив торговые и культурные связи, необходимые для поддержания Российско-Американской торговой компании, обосновавшейся на Аляске и прилегающих островах.

Пусть как угодно ценят подвиг мой, но, при помощи Божьей, надеюсь хорошо исполнить его, мне первому из России здесь бродить, так сказать, по ножевому острию....Из письма Н.П. Резанова, 6 ноября 1806 г.

Калифорния в то время была испанской, и местное правительство чинило всевозможные препятствия попыткам России обосноваться на этой территории в качестве торгового партнера. Тонкий дипломат Резанов сумел найти подходы и положить начало первым экономическим отношениям России и Америки. Шестнадцатилетняя Кончитта сыграла в этой истории ключевую роль. Резанов отправился назад, на родину, за разрешением на брак с красавицей-католичкой, пообещав вернуться через год. Спеша сдержать слово, азартный русский человек, он несся на лошадях по заснеженной Сибири. Занемог в горячке. И умер в 1807 году в Красноярске.

Он хотел, закусив удила,
Свесть Америку и Россию
Авантюра не удалась.
За попытку — спасибо
А.Вознесенский

Что касается Кончитты, то она продолжала жить надеждой на скорое возвращение жениха. Годы шли, Резанова все не было. Доходившим слухам о его смерти красавица не верила. Лишь через тридцать пять лет другой путешественник Отто Фон Коцебу сообщил пятидесятидвухлетней Кончитте точные сведения, где и при каких обстоятельствах погиб великий русский путешественник граф Николай Петрович Резанов. Убедившись в смерти жениха, Кончитта взяла обет молчания на оставшиеся годы и стала первой монахиней в американской Калифорнии.

Мы забыли, бранясь и пируя, для чего мы на Землю попали

«Кончитта ждала Резанова тридцать пять лет», — эту фразу долгие годы предельно просто, словно строку из протокола, произносил в финале спектакля народный артист России Александр Абдулов, игравший там сразу три роли – «пылающего еретика», «жениха калифорнийской красавицы» и «человека из театра». Причем поначалу артист, в духе дурачащегося театрального клоуна, пытался высмеивать подобное нелепое поведение.

И впрямь: что это - нерациональное упрямство, блажь или девичья глупость? А может, и вправду редкий подвиг любящей души? Столь немыслимое постоянство сегодня вызывает шок, замешательство. Александр Гаврилович Абдулов на каждом спектакле задумывался над этими вопросами вместе с залом, а потом печально и тихо произносил склонившейся над телом Рязанова красавице: «Спасибо…» В этом месте действия все тридцать шесть лет, которые идет легендарный спектакль, наступает особая, нестройная тишина. Зритель выбит из привычной колеи, что в современном театральном искусстве - редкость. И это одно из самых дорогих и сильных мест.

Спектакль «Юнона и Авось» / Фото: Александр Стернин

Идея постановки современной оперы возникла у Захарова и Рыбникова после шумного успеха «Звезды и смерти Хоакина Мурьеты». Причем изначально будущие соавторы пришли К Вознесенскому со смутной надеждой постановки «Слова о полку Игореве», на что тот ответил кислой недвусмысленной улыбкой. Но и первое чтение Вознесенским поэмы «Авось» тоже обнадеживающим не выглядело. Настоящее произведение искусства вообще редко принимается современниками с первого раза. Но постепенно, пробуя на ощупь сконструированные и свинченные поэтом слова, режиссер и композитор ощутили смутную надежду, что это может состояться. Поэт снова сел за письменный стол, композитор – за рояль, режиссер принялся ходить по комнате и выстраивать драматургическое решение. Работа у рояля на квартире Рыбникова протекала долго, но зато потом на сцене – необыкновенно стремительно.

Режиссер спектакля «Юнона и Авось» Марк Захаров во время постановки / Фото: Александр Стернин

Эта мысль беспокоила не только великого путешественника графа Резанова, но и главного режиссера и художественного руководителя Ленкома. Марк Захаров искренне убежден, что сегодня выпуск в театре такого сложно постановочного спектакля, как «Юнона» и «Авось» – сродни запуску на орбиту космического корабля, и он не может быть произведен в одиночку. Для запуска нужна мощная команда профессионалов. Нужен блистательный балетмейстер уровня народного артиста СССР Владимира Васильева и педагоги уровня Валентины Савиной и Инны Лещинской. Нужны мастера по сценическому свету — такие, как Михаил Бабенко и Татьяна Плешкова, художник уровня Александра Иванова, поражавшего своими инженерными идеями. Нужна группа сверхфанатиков – музыкантов, людей, владеющие разными музыкальными профессиями, таких, какими были и остаются Александр Садо, Владимир Черепанов, Василий Шкиль, Сергей Березкин, Дмитрий Кудрявцев, Анатолий Абрамов, Николай Парфенюк, Олег Зарипов и Илья Трофимов.

Кстати, сама идея впервыепригласить рок-ансамбль в советский театр тоже принадлежит Захарову.

ЦИТАТА

Задолго до появления на нашей сцене «Юноны» и «Авось» мы с Геннадием Гладковым, заколотив оркестровую театральную яму, отправились искать новый «живой звук» на подмосковную танцплощадку. Помню, как там мы весело отплясывали. Помню даже какую-то даму, которая делала странные танцевальные движения, упорно стараясь привлечь мое внимание. Но мое внимание было полностью поглощено музыкальным коллективом, работавшим на сцене. В тот вечер было принято историческое решение пригласить коллектив к себе. Так впервые на театральной сцене появился рок-ансамбль. За годы он претерпел всевозможные изменения в составе и в названии. Но главная составляющая осталась - сегодня на сцене «Ленкома» работает «Аракс» под управлением Сергея Рудницкого Марк Захаров

Марк Захаров ставит руководителя «Аракса», народного артиста России, композитора Сергея Рудницкого в один ряд с Геннадием Гладковым и Алексеем Рыбниковым: «И хотел бы назвать другие имена, да рука не поднимается – лучших уже не найду», - говорит режиссер.

Сцена из спектакля «Юнона и Авось» / Фото: Александр Стернин

ЦИТАТА

В музыкальном мире брэнд возглавляемого Сергеем Рудницким ленкомовского «Аракса», играющего в «Юноне» и «Авось», необыкновенно высок. «Аракса» побывал в разных странах мира, и в многочисленных зарубежных рецензиях также отмечался его высокий уровень. Музыкальная составляющая «Юноны» и «Авось» необыкновенно велика, и она была, есть, и будет равновеликой величиной, наряду с работой ленкомовских «звезд». Алексей Рыбников

Успех спектакля во многом зависел от вокалистов, которые в нем работали. Среди которых были незабвенный Павел Смеян и ныне здравствующий первый исполнитель «Юноны» и «Авось» на дисках, по сей день играющий в спектакле Геннадий Трофимов. «Золотой голос России» Геннадия Трофимова в 1980 году открывал Олимпийские игры в "Лужниках" в Москве.

ЦИТАТА

Про Геннадия Васильевича Трофимова слишком мало было бы сказать «композитор» или "вокалист". Он - явление величайшее, чрезвычайно редкое в современной России. Помню, как много лет назад в Будапеште мы решили ставить "Юнону" и "Авось", я тогда принес венграм ноты рок-оперы. Венгры посмотрели и сказали: "Вы - сумасшедший? Спеть это невозможно, это бред ". И тогда я достал диск, где все это уже было спето в России, причем с первой до последней ноты одним человеком, артистом театра «Ленком». Самое удивительно, что голос Трофимова во всем диапазоне звучал необыкновенно красиво, благородно и полно. Для всех это оказалось шоком. Сегодня, когда "Юнону" поют другие исполнители, приходится делать коррекцию под их голосовые возможности. Геннадий Васильевич Трофимов по-прежнему в этом не нуждается Алексей Рыбников

Не менее важным в спектакле являлась и сценография гениального художника Олега Ароновича Шейнциса, увы, уже ушедшего из жизни.

Помню, как часто мы засиживались в его мастерской – небольшой комнате наверху ленкомовского здания на Малой Дмитровке. Мастерская чем-то напоминала сказочную планету – многочисленные эскизы, акварельные наброски, чертежи кораблей и карет, золотые маски (он делал первую «Золотую маску» для театральной церемонии). Одессит Олег Аронович обладал огромным чувством юмора, к сцене он относился свято, воспринимал ее, как ветреную и капризную женщину: «Сегодня ты ей нахамил, а завтра она отказывается тебе помогать». И удивленно делился со мной открытием: «Я настойчиво перемеряю ее сам с рулеткой. Делал это сотни раз. Представляешь, показания никогда не совпадали!».

Елена Шанина в фильме «Юнона и Авось» / Кадр из фильма «Юнона и Авось»

Среди первых исполнителей «Юноны» и «Авось» были люди, пример которых доказывает, что сегодняшний густонаселенный спектакль вполне может обойтись без традиционных массовок, поскольку каждый из перечисленных ниже артистов – настоящий самородок. Это прекрасные и талантливые исполнители первых спектаклей - Валентина Дугина, Людмила Поргина, Любовь Матюшина, Ирина Алферова, Татьяна Дербенева, Татьяна Рудина, Владимир Ширяев, Борис Чунаев, Владимир Белоусов, Владимир Кузнецов, Виллор Кузнецов, Станислав Житарев, Евгений Леонов, Юрий Мороз, Александр Сирин, Николай Шушарин, Александр Карнаушкин и нынешний, теперь уже режиссер театра Игорь Фокин — все те, кто подарил «Юноне» вдохновение и заряд бодрости на десятилетия. Позже к ним присоединились Александра Захарова, Елена Степанова, Серегей Чонишвили, Иван Агапов, Александр Лазарев, Дмитрий Певцов, Виктор Раков, Андрей Соколов, Андрей Леонов, Мария Миронова, Анна Большова, Олеся Железняк и многие-многие другие артисты, которые сегодня составляют славу «Ленкома».

Ну а среди первых главных исполнителей, кроме вышеупомянутого Александра Гавриловича Абдулова были и Николай Караченцов, популярность которого была немыслима, игравший роль графа Резанова бессменно вплоть до роковой автомобильной катастрофы. И Елена Шанина (Кончитта). Именно в этом составе «Юнона» и «Авось» была приглашена на знаменитые гастроли в Париж общественным деятелем и законодателем мировой моды Пьером Карденом.

Спектакль «Юнона и Авось» театра «Ленком» / Фото: Александр Стернин

Театр «Эспас Карден» расположен возле знаменитой парижской Площади Согласия. В его фойе, окнами выходящем на легендарные Елисейские поля, на стенах висят афиши всех гастролировавших там коллективов – достойная и внушительная галерея. Мудрый политик и общественный деятель, Карден пригласил в свой театр в конце 1983 года московский «Ленком» с полуторамесячными гастролями русской рок-оперы - достаточно оригинальном для Парижа явлением. До сих пор там хранится огромная афиша прыгающего с горящим факелом Александра Абдулова, исполнявшего роль «пылающего еретика».

Приезд русской труппы был обставлен Карденом как мощная политическая акция. В это же время во французской столице гастролировал и известный американский музыкальный театр, игравший эстрадное шоу на темы Дюка Эллингтона. Представители обеих театральных трупп по замыслу Кардена должны были приехать с разных сторон на Площадь Согласия, сфотографироваться вместе. Политический жест: артисты СССР и США между собой уже договорились, у них нет претензий друг к другу, теперь дело - за политиками!

Александр Абдулов в фильме «Юнона и Авось» / Кадр из фильма «Юнона и Авось»

«Юнона» и «Авось» шел на французской сцене ежедневно и со всё возрастающим успехом, хотя билеты на него были очень дорогими. Карден бесконечно представлял ленкомовцев на французском телевидении как «посланников мира», высоко отзываясь о произведении Андрея Вознесенского, музыке Алексея Рыбникова, актерских работах Абдулова, Караченцова, Шаниной.

Перестраховываясь от возможной траты сил и энергии в соблазнительных заведениях Парижа, режиссер в первые дни предложил артистам установить жесткий распорядок дня, непременно включив в него часы отдыха и предложив отказаться от блужданий по городу. Эти «драконовские» меры явились результатом понимания, каких физических усилий могут потребовать и как печально могут сказаться незапланированные нагрузки на вечерних спектаклях, мобилизующих все силы. В гостинице, где коллектив проживал, каждое утро проходили обязательные танцевальные разминки с балетмейстером Валентиной Савиной, что не замедлили сказаться на возросшем уровне спектакля. Западная пресса подобный режим не принимала на дух, объявив режиссера русского театра «тираном и деспотом», возмущаясь этими неслыханными «казарменными строгостями». Но классовые домыслы не слишком огорчали ироничных актеров, демонстрировавших «облико морале» и надежный профессионализм, следящих за здоровьем и состоянием голосовых связок.

ЦИТАТА

Перед первым спектаклем волнение было всеобщим. Чтобы как-то взбодрить коллектив, я припомнил слова Суворова, и воскликнул: «Солдаты! Перед нами неприятельский город!» И, кажется, воодушевил артистов настолько, что не все сумели произнести до конца свой текст. Владимир Ширяев, например, вместо долгого подробного объяснения, зачем и куда должен был плыть граф Николай Петрович Резанов, после длинной паузы хрипло выдохнул: «Плывите, и все!» Спасибо, что сил хватило взмахнуть посохом, тем самым дав сигнал для вступления музыкантов. Волнение в тот вечер было чрезмерным, но прием парижан превзошел все наши ожидания Марк Захаров

На спектакль «Юнона» и «Авось» последовало более семи десятков публикаций во французской прессе, имя Вознесенского не сходило с газетных полос, музыкально-театральная общественность восхищалась прекрасной музыкой Рыбникова, мощной режиссурой Захарова и виртуозным владением пластикой всех без исключения артистов. Ленкомовцы отнеслись со здоровой самоиронией к заявлению в прессе о том, что мужской «кордебалет русских моряков» не уступает американскому из знаменитого мюзикла «Кошки», согласились с заверением, что постановка - «ослепительный каскад сценических эффектов и великолепной работы электроники». Тем более что частично роль электроники взял на себя парторг театра Борис Чунаев, фанеркой гнавший на сцену и дальше - в зал из-за кулис клубы белого дыма.

Спектакль «Юнона и Авось» / Фото: Александр Стернин

ЦИТАТА

Однажды после второго выстрела артиста Павла Смеяна в нашего дирижера Геннадия Трофимова, когда тот, трагически взмахнув руками, грохнулся на авансцене, солидная дама вывела из зала плачущего ребенка и строго сказала: «Да!.. Я не знаю, почему мсье постоянно стреляет в дирижера. Я этого не знаю. Но у него отличный русский язык, и мы должны досмотреть это до конца!» Присутствующий рядом режиссер-постановщик потерял серьез, потому что вдруг осознал, что и сам до конца не очень понимает, зачем мсье постоянно стреляет в дирижера и впервые пожалел о некотором переизбытке постановочных эффектов. Марк Захаров

В итоге представители советского посольства констатировали: подобный наплыв статей случился лишь единожды в истории - после гастролей Большого театра СССР в конце сороковых. Более ни один театр из СССР такого мощного резонанса в прессе не имел.

Кроме того, Карден сумел придать этим гастролям ощущение бесконечного праздника. Было много шумных и веселых приемов, интересных встреч. Советские и американские артисты неоднократно пели друг для друга. У американцев чувство рока – в крови, но наши брали русским азартом! В итоге финальная «Аллилуйя» зазвучала сразу в исполнении всех гостей Кардена.

Мудрый дипломат и щедрый хозяин, он пригласил ленкомовцев в только что купленный им легендарный ресторан «Максим», цены которого приводили нормальных людей в шок.

ЦИТАТА

С подачи Александра Абдулова весь коллектив мучился вопросом, будет ли Карден платить за ужин, если ресторан свой? А потом, когда из «Максима» ушли посторонние посетители, знаменитая французская певица Мирей Матье пела специально для нас. Звезда французской эстрады вручила огромный букет роз Елене Шаниной, исполнительнице роли Кончитты. Елена Шанина имела в Париже даже больший успех, чем у себя на родине, где огромная популярность Николая Караченцова несколько отвлекала зрителей от других актерских работ. А седовласый импресарио Матье обратился к нам с просьбой — зачислить звезду французской эстрады в нашу труппу, чтобы приучить ее к дисциплине. Слухи о том, что у нас очень строгое заведение, быстро разнеслись по Парижу. Мы иногда тоже умеем кое-что преувеличивать.
Мы заканчивали наши гастроли в рождественские дни, центральные магистрали города обрели неповторимо-сказочный облик благодаря тысячам сверкающих огней, опоясывающим фасады домов и ветви деревьев на Елисейских полях. Карден подарил нам в рождественскую ночь веселые сувениры, а А. Абдулову за его заслуги в укреплении культурных связей преподнес сногсшибательный дар в небольшой зеленой сумке, из которой этот дар высовывался и лаял. Подарок имел на это право: у него была такая родословная, которую советскому человеку и представить невозможно. На французские таможенники ему даже отдавали честь, — в таком изумительном порядке были оформлены все его выездные документы. Марк Захаров

В 2017 году исполнилось тридцать шесть лет с момента первой премьеры спектакля «Юнона» и «Авось». Беспрецедентный случай в истории мирового театра – спектакль продолжает оставаться аншлаговым, являясь изумительной школой мастерства для новых и новых поколений ленкомовских артистов.

Среди наиболее любимых нынешними зрителями – блистательно исполняющие роль графа Рязанова артисты Виктор Раков и Дмитрий Певцов.

Николай Караченцов и Елена Шанина в фильме «Юнона и Авось» / Кадр из фильма «Юнона и Авось»

ЦИТАТА

Я впервые увидел «Юнону» и «Авось, когда еще был студентом. Смотрел спектакль, стоя в проходе на балконе. Плохо слышал, мало что видел - мешали головы впереди стоящих. Но внутреннее ощущение от спектакля было, как от атомного взрыва. Уже будучи в театре, я внимательно изучал спектакль и из зрительного зала, и со сцены. Могу сказать, что «Юнона» и «Авось» – памятник самому себе: я нигде в мировой практике такого не помню, чтобы театральная конструкция держалась бы так долго и не теряла качества абсолютно. По воле свыше тут сошлись гениальность Марка Захарова, Алексея Рыбникова, Владимира Васильева, Олега Шейнциса, сделавшего потрясающие декорации, уникальность таланта Николая Каранченцова и Лены Шаниной. Наблюдая за работой Николая Караченцова из зала, а позже и изнутри спектакля, когда я в нем играл роль матроса, мне всегда казалось, что Николай Петрович незаменим. Хотя у меня всегда было юношеское желание как-то попасть внутрь, сыграть. Что касается Лены Шаниной, первой нашей исполнительницы роли Кончитты, то я был заворожен этим вихрем женственности, потоками обаяния, когда она исполняла эту роль. Я ничего подобного тоже больше не помню – ни в кино, ни в театре. Это было просто чудо! Они действительно вместе сотворили театральное чудо, в котором я сегодня горд и счастлив участвовать. Принадлежа к категории артистов, которые не волнуются перед выходом на сцену, я перед этим спектаклем волнуюсь реально. А находясь на сцене, ощущаю огромную радость, счастье, удовольствие во время действия, если все идет хорошо, ощущаю себя в пространстве корабля, лайнера, который рассекает воды, и сотни зрителей за этим радостным движением наблюдают Народный артист России Дмитрий Певцов

Для подготовки лонгрида использованы материалы интервью, в разные годы данные участниками спектакля театральному обозревателю «ВМ» Елене Буловой, а также материалы - воспоминания, предоставленные Марком Захаровым, частично вошедшие в книги «Суперпрофессия» и «Контакты на разных уровнях»).