Кабинет директора стал музеем, куда приглашают всех желающих

Марина Девовна Лошак чуть нервничает, как, возможно, могла бы нервничать хозяйка, ожидающая важных гостей на ужин: вроде все блестит и стол накрыт, а все равно как-то волнительно. Может, потому, что впервые представляет в музее проект, который, в свою очередь, так претенциозно представляет ее.

— Мне бы хотелось показать, что директор музея — не просто кабинетный чиновник, — поясняет она. — Я хотела продемонстрировать, что музей и его директор — разные сущности.

Взявшись за ручку тяжелой дубовой двери, она приглашает собравшихся следовать за ней. Пространство, обычно скрытое от глаз посетителей, открылось. С новой, во всех смыслах, стороны.

— Изначально в этой комнате был семиметровый потолок, от которого мы решили избавиться, поделив пространство на два этажа, — поясняет директор. — И если внизу у нас получился своеобразный концентрат музея — то есть образ того, как его видят люди, то наверху пространство, представляющее только меня.

«Концентрат», в который попадает человек, с порога поражает своей «густонаселенностью»: стеллажи с книгами, витрины с мумиями и черепками здесь соседствуют со столом для совещаний, холодильником и рабочими местами помощниц директора. Впрочем, сами девушки на тесноту не в обиде.

«Стало уютнее», — уверяют они.

Помощницы в восторге от идеи руководительницы сделать из кабинета инсталляцию, даже несмотря на то, что все они вольно или невольно стали ее частью / Фото: Пелагия Замятина, «Вечерняя Москва»

Как и большинство сотрудников музея, помощницы в восторге от идеи руководительницы сделать из кабинета инсталляцию, даже несмотря на то, что все они вольно или невольно стали ее частью.

— Да, люди будут ходить и смотреть, как мы работаем! — сдержанно отвечает на вопросы Лошак. — Да, мы не будем ничего менять в рабочем процессе, да, мы справимся.

С первого этажа лестница ведет наверх, где, по замыслу Бродского, находится личное пространство директора музея. И оно вместило в себя весь тот воздух, которого отчаянно не хватает внизу, создавая контраст между двумя сторонами одного кабинета. Огромные окна, белые стены, люстра, свешивающаяся чуть ли не на пол, стол с двумя стульями — вот и весь интерьер. Стены украшены винтажным платьем и иконой — личными вещами Лошак, которые она принесла для того, чтобы обозначить свою территорию.

Впрочем, ее концепция личного, заключающаяся в отсутствии лишнего, оказалась близка не всем.

— Как отреагировала на переделку кабинета президент музея Ирина Антонова, занимавшая его раньше? — раздался вопрос одного из экскурсантов.

— Ну... у Ирины Александровны свое отношение к этому проекту, — осторожно ответила директор.

— На фотографиях в кабинете она выглядела грустной... — зашептались вокруг.

— Задумчивой, скажем так, — закрыла тему Лошак.

По мнению Марины Девовны, чем больше воздуха вокруг директора, позволяющего ему быть человеком: «женщиной, женой, мамой, подружкой», — тем больше он может дать музею. В ее кабинете воздуха столько, что он делает атмосферу эфемерной.

— Уже через три месяца кабинет примет другой вид, — обещает Лошак. — Этот вариант — всего лишь интерпретация, демонстрация того, что мы живем здесь и сейчас, так называемая «фиксация в моменте».

Это понятие является одним из основополагающих принципов современного искусства, в котором Пушкинский музей зафиксировался сразу после того, как выяснилось, что собирать коллекцию старых мастеров у музея нет финансовых возможностей, зато у него много сил, чтобы составить конкуренцию мировым галереям в актуальном искусстве. И выставочный проект «Кабинет директора» — своеобразная декларация о намерениях, которые, судя по всему, у команды Лошак очень серьезные.