Критики тоже хотят любви

Объявление результатов "Букера" этого года не за горами. Меж тем судьи, которым пришлось читать гору книг, претендующих на награду, недовольны. Современному роману определенно чего-то не хватает. Но чего именно? 14 ноября, прогрессивная литературно-критическая общественность собралась в Глобэкс-банке, чтобы поднять этот важный вопрос. Конференция объединила не только столичных бук, но и их коллег из Тольятти, Перми, Ростова-на-Дону, Санкт-Петербурга. Соборность обеспечил телемост. Поляну - генеральный спонсор.

Раздавать на орехи начал Александр Кабаков, определивший, что современному роману определенно не хватает любви.

- Романов о любви больше не пишут, - заявил Кабаков, - а без любви нет, соответственно, и романа.

По мнению писателя, начиная с восьмидесятых годов, писатели предлагают нам мрачные антиутопии под тухлым соусом, которые продолжают печатать до сих пор.
Точку зрения Кабакова разделил критик Владимир Новиков, приведя в пример современный роман Владимира Сорокина "Теллурия".

- И это опять антиутопия, - посетовал Владимир. - Безусловно, роман Сорокина виртуозный и остроумный, но сколько же можно писать о том, что Россия погибла и погрузилась в средневековый мрак?!

Впрочем, "Теллурия" была приведена, скорее, для красного словца, ведь в нынешние "шорты" она не влезла. 

Обличая недостатки современного романа, собравшиеся обличили подмену философии идеологией, слабое изучение внутренней жизни человека. Далекий голос писателя Дениса Гуцко, раздавшийся аж из Ростова-на-Дону пожаловался, что авторы плохо работают со словом, а критик Владимир Новиков посчитал, что писатели разучились создавать занимательные сюжеты.

- Пишут какие-то хроники, - возмутился Новиков. - Поэтому и читать неинтересно.

По мнению критика, беллетристика нынче в цене, о чем свидетельствует, к примеру, нынешняя "Нобелевка" по литературе. 

- Произведения претендентов на Нобелевку явно беллетристичны. А наших соотечественников в их числе - нет, - пристыдил Новиков.

Перетирание листочков современному роману и перечисление какой он такой и сякой продолжалось долго и увлекательно, пока секретарь "Русского Букера" Игорь Шайтанов не заметил вторичность осуждательных речей. 

- Друзья, - сказал Шайтанов. - Мы как-то очень легко и с удовольствием говорим о том, что в литературе нет философии, нет внутреннего человека, нет чувствуемой мысли и того и сего. Но аналогичные вещи говорили довольно давно. Про английских  романтиков, например, один английский поэт говорил, что это не поэзия, потому что поэты больше не воспринимают мысль как запах розы.

После резонного замечания, высказанного Шайтановым, критики отпустили скупую похвалу про писателей Водолазкина и Максима Кантора.

При этом роман первого назвали главным оппонентом антиутопическому засилию.

- Он нашел ту самую духовную скрепу, которая теперь востребована в православной эстетике, - отметили собравшиеся.

Другой скупой похвалы удостоился роман Максима Кантора "Красный цвет", с помощью которого автор на языке соцреализма взялся реабилитировать советские времена.

Расстались на дружеской ноте.

- Ну что же, романы, попавшие в шорт-лист "Букера", конечно, писал не Достоевский, - догадался член жюри Владимир Кантор, - Но премию дать можно. 

Напомним, о том, кому из шести претендентов на победу критики присудили премию, станет известно 4 декабря. В числе финалистов оказались Евгений Водолазкин («Лавр»), Андрей Волос («Возвращение в Панджруд»), Денис Гуцко («Бета-самец»), Андрей Иванов («Харбинские мотыльки»), Маргарита Хемлин («Дознаватель»), а также Владимир Шапко («У подножия необъятного мира»).

ОТРЫВКИ ИЗ ОБСУЖДЕНИЙ

Александр Кабаков: "Мы утратили современный роман о любви"

- Как известно, слово "роман" имеет по крайней мере два смысла. Это и литературный жанр, и отношения между влюбленными. К сожалению, современный роман утратил главный признак романа. Романы о любви теперь не пишут. Да и какая тут может быть любовь, если до сих пор у нас царит политизированная, идеологизированная антиутопия, заданная в конце 80-х годов? Мода на антиутопический роман держится слишком долго. Столько, сколько не может держаться ни одна мода. Антиутопические романы создаются с феноменальной скоростью - по одному в пять-десять лет. На мой взгляд, это иллюстрирует абсолютное отсутствие интереса к литературе. Ведь без любовной линии роман не роман. 

Почему у нас не стало романа? Виной тому - пресловутые постмодернистские игры, исключившие из интересов пишущих людей все реальное. Ведь, как известно, обычный текст – это «Иванов любит Петрову», а постмодернистский текст – это «как бы Иванов как бы любит как бы Петрову на самом деле». Когда уходит настоящая любовь, она пародируются. 

Из современного романа уходит все невнешнее. Зато пришла политика, социальные проблемы. Но внутренний мир человека нынешним писателям неинтересен. Почему? Потому что литература, ставшая совершенно безответственной игрой, не может включать в свои интересы ничего настоящего. Потому что драгоценный камень не оправляют в пластмассу: он от этого очень странно выглядит. Так очень странно выглядели бы в фальшивом обрамлении любые настоящие чувства и попытки выразить настоящие чувства. Жизнь с приставкой "как бы" уже неинтересна читателю. 

И именно потому получается, что лауреатами литературных премий за последние годы, независимо от направленности этих премий, становится тот, кому удалось все же создать роман о любви. 

Елена Чижова, лауреат премии Букер 2011 года "Идеология одерживает верх над философией":

- Точно так же как Кабаков не может представить роман без любви, я не могу представить роман, сосредоточенный на проблемах исключительно сегодняшнего дня. Бэкграундом литературы стала подлинная история. Если еще в 19 веке, когда Толстой писал о том, что Вронский ушел на войну - это ничего не добавляло к личности Вронского, то сегодняшние произведения работают в сцепке с историей. Например, "Долгое прощание" Трифонова невозможно читать, если ничего не знаешь о процессе против космополитов. Без этого ты просто не поймешь произведение. 

Тесно связаны с историей понятия "философия" и "идеология". Это два разных видения истории и в борьбе между ними разворачивается главный литературный конфликт. Философия - сродни мировоззрению. Это то, что писатель взращивает в себе самостоятельно А идеология – это готовая система убеждений. Если философия позволяет анализировать реальные события, то идеология, напротив, служит рабочим инструментом для их фальсификации. Сегодня идеология противостоит философии и, судя по всему, побеждает. Тенденцию впадения в идеологию я стала наблюдать с середины нулевых годов в произведениях молодых авторов, и со временем она усилилась. Сегодня чуть ли не из каждого произведения выпирают православие, самодержавие, народность, особый путь России, величие предков, суверенная демократия и так далее. И это меня печалит.