Гия Эрадзе: Мы, цирковые, отчаянные – без риска не можем

Масштабы Королевского цирка поражают - для транспортировки животных, реквизита, декораций, светового и звукового оборудования было использовано 14 фур. Путь им предстоит неблизкий.

- Куда собираетесь, Гия Гиулевич?

- Отыграем в Твери, а дальше отправимся по всей России, доехав, в итоге, до Питера, где в конце декабря откроем новый цирк, в котором вместе с Вячеславом Полуниным поставим спектакль «Золушка». Вернемся в Москву только года через два-три.

- Сейчас ведь цирк есть практически в каждом городе. В чем ваша фишка? Чем Королевский цирк отличается от множества своих конкурентов?

- Самое главное - это подход. Мы не делаем цирковое представление, а стараемся показать настоящее шоу, наполненный драматургией спектакль, этакий синтез самых разных жанров. У нас колоссальное количество декораций, света, звука, наши 120 актеров используют более 2000 сценических костюмов…

- Этого требуют коммерческие интересы?

- Этого требует зритель, который стал в последние несколько лет невероятно искушенным. Показывать ему тот классический советский цирк, который был когда-то и который я сам нежно люблю, уже невозможно и совершенно неактуально.

- Между тем, его считали лучшим в мире.

- Да. Таким он и должен остаться в истории. А сейчас – другой век, другое поколение зрителей, которых нужно удивлять чем-то совершенно новым.

- Старые цирковые жанры отмирают?

- Да. К сожалению, уходят крупные номера, в которых работало по 100-150 человек, уходят масштабы, которыми был славен советский цирк. Пожалуй, только мы и братья Запашные пытаемся сохранить этот размах, показывая и крупные групповые номера, и животных.

- Масштаб масштабом, но ведь одним из главным символов советского цирка были антрепризы великих клоунов-одиночек – Карандаша, Юрия Никулина, Леонида Енгибарова, Олега Попова. Теперь на арене нет и их, и их последователей...

- К сожалению, сейчас в России просто очень мало хороших клоунов. Раньше были имена, а сейчас… Вы хотя бы одного можете вспомнить?

- Могу. Вячеслава Полунина, например.

- Ну, да. Вы правы. Вот поэтому именно с ним мы и делаем совместное шоу! Таланты, конечно, сегодня есть. Просто никто из молодых клоунов так и не смог стать культовым, запомниться, превратиться в бренд.

- В чем вы видите причину кризиса «клоунского» жанра?

- Я не клоун, а продюсер и дрессировщик, поэтому мне сложно ответить на ваш вопрос. Мне куда проще сказать о проблемах цирка вообще, одна из которых – острый дефицит действительно качественных шоу. Что же до частностей, вот хоть тех же клоунов… Уходят высококлассные советские цирковые педагоги, а, значит, уходит школа.

- А вместо нее…

- …вместо нее приходят новые преподаватели. Тоже талантливые, но – другие.

- Клоунов любили не все. Но чего было не отнять, так это их стремления нести зрителям смыслы. Они не просто развлекали. Они ненавязчиво философствовали. Нет ощущения, что современная публика бежит от смыслов, предпочитая им яркие номера?

- Нет… То есть, да, я считаю, что современный цирк ни в коем случает не должен ничем грузить. В нем должен быть блеск, яркость, красота… Но смысл - может быть, не такой глубокий, как в Большом театре - в нем тоже должен присутствовать обязательно.

- Цирк должен воспитывать?

- Цирк должен прививать любовь к позитиву. Он должен напоминать взрослым об их молодости, а детям нести мысль о том, что нужно исповедовать добро.

- Не изменилась ли, к слову, ваша аудитория? В цирк по-прежнему ходят толпой дети или же все больше взрослые, решившие посмотреть профессиональное шоу?

- Ко мне стали больше ходить взрослые, некоторое время назад решившие, что они больше в цирк – ни ногой! Вообразившие, что цирк – это исключительно для детей, которым хватит на манеже одной обезьянки и одной собачки. И то, что нам удалось поломать этот стереотип, я считаю нашей общей большой заслугой.

- Кстати об обезьянках… Все чаще заходят разговоры о том, что животным в цирках – плохо, что мучают их там. Вы вот не планируете отказаться от использования зверей на манеже?

- Ни за что! Все это миф, придуманный людьми, не имеющими к цирку никакого отношения! Я видел в интернете клип, в котором дрессировщик бьет обезьянку, но нельзя же по одному дураку равнять всех! Может, у него срыв какой был, может, он психически ненормальный… Я, например, готов каждому желающему показать, как содержатся мои животные. У нас четыре повара, которые готовят специально для зверей, у нас 26 человек обслуживающего персонала!

- Всем бы так… Между тем, говорят и о том, что цирк – это еще и очень опасно для актеров. Совсем недавно, 11 сентября, в конкурсный день Всемирного фестиваля циркового искусства «ИДОЛ – 2015» воздушная гимнастка Ксения Елкина упала с девятиметровой высоты во время выполнения трюка...

- А я практически каждый день вхожу в клетку с тринадцатью тиграми и могу однажды оттуда не выйти… Да, цирк – искусство небезопасное. Люди крутят и тройное, и пятерное сальто, иногда – без страховки. Но мы все соглашаемся на это потому, что для нас цирк – не просто работа, а образ жизни. Мы – отчаянные люди, мы понимаем, на что идем, рискуем собой, но не можем без этого жить.