Юрий Орлицкий: В Советском Союзе был не только секс, но и свободный стих

Хашимджан Кузыев, герой популярной детской книжки, однажды решил стать поэтом. Маститые литераторы посоветовали ему почитать «рифм или верлибров». Не будучи в курсе, Хашимджан отправился в гастроном за верлибрами.

— Не завезли верлибры, — вздохнули продавщицы. — Сами бы невесткам по штучке взяли.

Корреспондент «Вечерки», будучи в сто раз умнее Хашимджана, отправилась за верлибрами к правильному человеку.

Юрий Орлицкий не только преподаватель РГГУ, МГПУ, а также бесчисленного количества университетов в Твери, Пскове, Самаре и даже в заграничном Гродно. А еще уже 20 лет Юрий Борисович проводит очень популярное и даже модное мероприятие — Московский фестиваль русского верлибра, на которое ежегодно съезжается необозримое число студентов и не совсем студентов со всех уголков страны.

Юрий Борисович, расскажите в двух словах, что такое верлибр и как им научиться писать.

Если совсем в двух словах, то это такой текст, в котором нет ни рифмы, ни упорядоченного ритма, ни каких-либо других признаков стиха.

Значит, это проза?

Не совсем. Я сейчас скажу крамольную вещь. Любой прозаический текст, если его записать в столбик, будет верлибром. Правда, никуда не годным.

Ой, а расскажите никуда не годный верлибр.

Я помню, была книжка, ктото из бездарных советских авторов. Там был текст из Брежнева, записанный как верлибр.

О, какой креативный бездарный автор!

Да нет, он просто взял эпиграф из Брежнева, а наборщик записал это разными по длине строчками, как стих. Иногда такое случалось. Михаил Гаспаров даже использовал такой термин «типографский верлибр».

А расскажите хороший верлибр.

Расскажу мой любимый верлибр Бурича.

Живет человечество непотопляемое судно три миллиарда отсеков надежды

Я считаю, что здесь сказано все. Правда, мои студенты больше любят Макарова-Кроткова:

Жизнь длится в течение поцелуя все прочее — мемуары.

Наверняка ваши студенты после лекций тоже приносят вам свое творчество...

Приносят. Но в основном не очень хорошее.

Почему же? Я думаю, научиться несложно. Это же не рифмы рифмовать.

Нет-нет-нет. Верлибр — очень сложная техника. Это поэзия обязательных слов. Понимаете, о-бя-за-тельных.

А в обычном стихе — то лишнее слово для рифмы приходится вставить, то лишнюю строчку для размера... К тому же, вы знаете, в обычной речи человек говорит ямбом. Поэтому научиться писать эти ямбы — абсолютно несложно. Гораздо сложнее уйти от рутины обычного стиха.

Вы имеете в виду, что обычным стихом все уже написали?

Вроде того. Есть такая стиховед Бельская. Она однажды взяла альманахи «День поэзии» и проанализировала их репертуар. Репертуар оказался примерно одинаковым. Ямбы, ямбы и иногда хореи, когда писали про сельское хозяйство. Потому что про сельское хозяйство было модно писать хореем.

Потом она из этого репертуара сделала нарезку, перемешала и в произвольном порядке сложила. И знаете, получилось три совершенно новых стихотворения, сложенных из разных строчек!

Это из серии «сто обезьян рано или поздно напишут «Войну и мир»?

Совершенно верно. Мне кажется, любая русскоговорящая обезьяна вполне может написать традиционные стихи, а для верлибра нужно сделать шаг вперед...

Вот вы 20 лет проводите фестиваль Московского верлибра. Там что, рутины не прибавляется?

Ну есть, конечно, рутинка, и немало. Но самое интересное, что каждый год все равно привносится что-то новое. Вот ваше поколение, допустим, писало под знаком «новой искренности».

Это когда про носки и трусы?

Да, приблизительно так. А новое поколение, рожденное в 90-е годы, — они другое. Они осмысляют то, что вы накидали. У них, кстати, больше добра и иронии. И вот еще, они привлекли в поэзию модные гаджеты.

Молодежь сейчас пишет эсэмэски верлибрами. В эсэмэсках ограниченное количество знаков, поэтому надо писать кратко, емко. И по возможности красиво.

Юрий Борисович, я чувствую себя господином Журденом. Он обнаружил, что говорит прозой. А я поняла, что куда ни плюнь — везде верлибр.

Нет, не везде. Я, кстати, только и делаю, что разоблачаю тех, кто думает, что пишет верлибром, а на самом деле — не верлибром. Однажды на наш Московский фестиваль пришел дедушка-ветеран в орденах и медалях. И говорит: я пишу свободные стихи. Вы же, конечно, знаете, что свободный стих — это синоним слова «верлибр»...

Ну да, знаю. И что же старичок?

А старичок стал читать обычное тра-та-та в рифму. Я говорю: вы что, какой же это свободный стих. А дедушка обиделся. Он думал, что свободный — это когда ругают правительство.

ДОСЬЕ

Юрий Борисович Орлицкий — автор 1000 научных статей, трех монографий, доктор филологических наук.

Один из основателей и продолжателей Московского фестиваля верлибра.

Преподаватель РГГУ, МПГУ, Псковского, Тверского, Гродненского государственных университетов.