Демократия слаба против вируса

Историк вспоминает реформы и революции, экономист — черные понедельники, а метеоролог — погоду за все время наблюдений. Но любое сравнение хромает. Порой — на обе ноги. И тогда старый опыт оказывается бесполезным.

Это я, собственно, о коронавирусе. Его долго сравнивали с другими разлетающимися по воздуху заболеваниями — гриппом и атипичной пневмонией. И бороться с распространением новой заразы предполагалось так же — то есть не слишком серьезно. Потому что от гриппа спасают не карантин с изоляцией, а прививки. Жуткая же китайская пневмония образца 2003 года была не очень заразной, и с ней справились за несколько месяцев. Но у коронавируса оказалось свое собственное лицо, не такое, как у родичей-вирусов. А новая эпидемия (уже пандемия, как объявила ВОЗ) не похожа ни на одну предыдущую. И тут как на войне: важнее всего отложить в сторону опыт минувших боев, принять изменившуюся реальность и быстро начать действовать.

Введение в Москве жестких санитарных правил — пример такой энергичной реакции. Кто-то недоумевает: ведь пока на весь огромный город — единицы носителей вируса, они изолированы, их контакты прослежены. При этом запрещены любые многолюдные мероприятия, отменены фестивали, болельщиков не пускают на хоккей, а нарушающим правила изоляции грозят репрессиями. В зависимости от обстановки эти требования могут еще ужесточить. Не перегнули ли палку? Увы, другого пути просто нет.

Я недавно вернулся из Северной Италии и видел, как там все начиналось. Запомнился день в Падуе. Всех посетителей капеллы Скровеньи на двадцать минут закрывали в маленьком помещении. Будь у кого-то вирус, он бы им поделился со всеми присутствующими. В базилике Св. Антония не протолкнуться.

Профилактические строгости значительно снижают заболеваемость и смертность, если возбудитель все же преодолевает выставленные на его пути кордоны / Фото: pixabay.com

На улицах — ни одной маски. А в это самое время в местной реанимации умирал первый больной с коронавирусом... Та же несерьезность царила поначалу и в Вероне, где уже появились первые зараженные, и в Венеции. Трудно винить власти: они опирались на старый опыт. Но очевидно, что нерешительность в ограничении «прав и свобод» привела к тому, что по Апеннинскому полуострову расползается сейчас зараза.

Демократия — лучшая форма общественного устройства. Но не лучший доктор-инфекционист. Коронавирус гораздо эффективнее лечит диктатура. Взгляните на Китай: благодаря жесткому, да что там — жестокому! — карантину и не подлежащим обсуждению приказам уже отбита у вируса печально знаменитая провинция Хубэй. И врачи-победители снимают маски. А в прекрасной демократической Европе слишком долго колебались. И теперь не спасают ни высокие технологии, ни страховки, ни комфорт в палатах.

Инфекции опасны своей массовостью. Вы знаете, что сегодня холера легко лечится? Надо лишь успеть воткнуть в вены рук и ног четыре капельницы с раствором, который предотвращает обезвоживание. Тем не менее холера каждый год уносит несколько десятков тысяч жизней: при поступлении большого числа больных не хватает капельниц и медперсонала. То же и с коронавирусом: возникают проблемы с аппаратами искусственной вентиляции легких (кстати, правительство Москвы сейчас закупает крупную партию таких аппаратов). Главное — предотвратить массовое заражение населения. Мы не знаем, какова будет эпидемиологическая обстановка в столице через месяц-другой. Но профилактические строгости значительно снижают заболеваемость и смертность, если возбудитель все же преодолевает выставленные на его пути кордоны.

Между тем в Южной Корее сейчас тоже эпидемия. Но что-то мне подсказывает: в соседней, совершенно недемократической Северной Корее коронавирус особенно зверствовать не будет. Не дадут.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции