Из-за сиреневого куста льются звуки классики

Руководитель Академического большого хора РГГУ Борис Тараканов готовится к главному выступлению недели — концерту для фортепиано с оркестром номер пять. Консерваторией станет двор в Новоподмосковном переулке. В качестве оркестра выступят друзья-музыканты. А инструмент Борис нашел, точнее, спас от гибели пять недель назад.

...Мы с Борисом идем через двор на звук: кто-то за детской площадкой наигрывает Чайковского, «Времена года», но то ли «Сентябрь», то ли «Январь» — не разобрать.

— Чувствуется, что человек старается, — хвалит игру Борис. — Техника — дело наживное, она позже придет.

Заворачиваем за угол и обнаруживаем... рояль в кустах! Точнее, пианино. А за ним — хрупкая пианистка в роговых очках, ученица соседней 717-й школы Аня Коровина. При виде нас с Борисом Анечка, извиняясь, вскакивает из-за инструмента.

— Садись обратно, — улыбается Борис. — Я следующий в очереди, подожду! Инструмент в Новоподмосковном переулке не знает отдыха. Клавиши, которые без конца терзают чьи-то пальцы, удивленно вздыхают под прикосновениями: «Двадцать лет пылились в квартире без дела, а под старость такая популярность!» — Когда-то в каждой советской квартире было пианино, — объясняет Борис. — Все дети занимались музыкой.

А потом они выросли и от инструментов стали избавляться. Это пианино мои соседи выставили на лестничную площадку после двадцатилетней службы.

Простояло там оно недолго.

Пожарная инспекция во время обхода предложила жильцам за свой счет эвакуировать инструмент во избежание штрафа. В конце концов соседи Бориса вызвали дворников с болгарками, для того чтобы те распилили пианино...

Жизнь несчастного инструмента могла бы закончиться примерно так же, как прервалась она у пианино в консерватории, где давным-давно учился Борис.

— Студенты во время одной из вечеринок выбросили его с верхнего этажа, — рассказывает Борис. — И я до сих пор не могу забыть последнюю симфонию, с которой пианино стремительно приближалось к асфальту. Как жалобно оно звенело всеми струнами перед гибелью. Это было как ножом по самому сердцу. И не у меня одного, как выяснилось позже.

Один из тех студентов-хулиганов вскоре стал священником и как-то признался Борису, что эта лебединая песнь инструмента до сих пор звучит у него в голове. Впрочем, на этот раз музыкант не дал соседям взять грех на душу.

— Я бросил клич в социальных сетях, — говорит он. — Сказал, что надо спасать инструмент. И буквально на следующий день два десятка человек пришли и вытащили пианино из подъезда. Чуть позже сделали навес во дворе из водонепроницаемой ткани, настроили инструмент и раскрасили в яркие цвета. Вот так он и обрел вторую жизнь, чудом избежав острого диска пилы-болгарки.

С этих самых пор музыка во дворе не прекращается: Бах сменяется Моцартом, а тот — «Непогодой» из Мэри Поппинс. А по выходным около дома устраиваются настоящие оупен-эйры, вечеринки на открытом воздухе, где коллеги Бориса распеваются с его соседями под красное вино с шашлыком. Но с алкоголем обращаются, как говорится, без фанатизма — классическая музыка пьяного не терпит.

— Играют все: и дети, и пенсионеры, — рассказывает Борис. — Одно время соседи начали жаловаться на то, что один из выпивающих жильцов лишил их спокойного сна своими ночными концертами.

Он исполнял какую-то совершенно жуткую помесь из мелодий Поля Мориа и русского шансона. Вдобавок безбожно фальшивил — у всей округи уши вяли. А местные дворняги от его музыки так дружно выли, что по ночам спать было просто невозможно.

Тогда в один прекрасный вечер Борис Тараканов пришел к музыкальному, но не очень трезвому соседу с обширным сборником фортепианных сонат Бетховена.

— Говорю ему: разберешь третью, пятую и девятую сонаты, — смеется музыкант. — Сроку тебе — три дня. Сдавать будешь мне лично. Будем готовить тебя на «чекушку». Нет, это не то, о чем ты подумал, а конкурс Чайковского. Время пошло! Вы бы видели, в каком ужасе он от меня тогда рванул! Только пятки сверкали.

Вероятно, перспектива грядущего выступления в консерватории перед огромным количеством зрителей настолько испугала скромного любителя шансона, что больше он во дворе не появлялся. А жильцы вздохнули с облегчением.

Впрочем, самое главное, по мнению музыканта, — это то, что хороший пример заразителен: такие же спасенные пианино начали появляться и в других столичных дворах.

По мотивам акции Борис организовал общественное движение в «Фейсбуке» — «Пианино в каждый двор», участники которого могут помочь жителям продлить творческую жизнь заслуженному инструменту, которому больше нет места в квартире.

— Эта инициатива поможет вернуть забытую культуру московских дворов, когда соседи собирались вместе вокруг патефона и общались, — считает он. — Сейчас будут собираться у пианино. Все мои знакомые отмечают, что с появлением музыкального инструмента во дворе район стал добрее. Поэтому чем больше жильцов присоединится к движению — тем быстрее мы изменим энергетику города.