Потерявшим свою кухню

Владимир Одоевский грустно заметил, что «была русская кухня, да сплыла – вся вышла». Это он в 20-е годы XIX века говорил, а что уж теперь? Но кое-что обнаружить можно.

Прежде всего, из всяких источников (начиная с «Повести временных лет») обнаруживаем, что русская кухня имела выраженные предпочтения цвета блюд – черный (ржаной хлеб, гречка), белый (творог, молоко), красный (рыба, икра, ягоды, мед). Можем даже сказать, почему – земля (русский чернозем), снег (зимы как раз «накрыли» территорию России в период становления нации – уж не с того ли и получились именно такие славяне, что сформировалась нация на переходе от потепления к похолоданию? но это другая тема), солнце («красно солнышко»). Тут и повод задуматься, например, о голубом (слегка прожаренное мясо и морепродукты) и красном (вино) у французов, или красном и зеленом у итальянцев – и поискать символические объяснения. Но мы вернемся к русским.

Итак, кроме цветовых пристрастий (обозначавших способ освоения родной земли, территории расселения, так сказать), найдем еще и вкусовой центр. Из четырех возможных вкусов возобладал кислый (кислый хлеб, кислые щи, квашеная капуста, кислые огурцы, кислая брага, квас, творог и так далее). А почему? Потому что (в отличие от сладких итальянцев и горьких французов, заодно уж и соленых греков), русские признавали тот вкус, что нес в себе энергию. Кислый – вкус ферментированных продуктов, тех, где царствуют молочные бактерии, которые спасают еду от гниения, а в то же время придают ей особые «ноты». Если «ноты» эти исполнены продуктом фальшиво (не так заквашено!), то национальное сознание реагирует нервно и энергично – не то! А если уж русский вынужден жить в условиях иного пищевого кода – и совсем плохо. Миллионер Шереметьев Пушкину из Европы шлет горестные жалобы – «Худо, брат, жить в Париже: есть нечего, черного хлеба не допросишься». Вот так – прижало и «миллионщика»: ни за какие деньги не купишь родного хлебушка на чужбине, поневоле домой захочется.

Но это и хорошо - хоть какое-то объединяющее начало, «вшитое» в подсознание странной нации, не очень умеющей саму себя «определить». Если вы сами во время застолья выбираете из корзинки с разными видами хлеба именно черный – в вас тоже говорит старинный пищевой код этой нации, та самая «русскость», что никакими «философемами» не ухватишь.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции