Сергей Проханов поставит большой спектакль о Дали

Например, философскую притчу «Шантеклер» и драму «Орфей и Эвридика».

«Вечерка» поздравила руководителя театра Сергея Проханова с 60-летним юбилеем и расспросила о планах на 2013-й.

- Сергей Борисович, есть ли у вас в планах новый театральный проект?

- Пока идет подготовительный период. Года три назад я был в Фигейросе. Пока ехали в аэропорт гид так интересно рассказывала о Дали, что меня это зацепило. Мне захотелось сделать спектакль об этом фантастическом художнике, сюрреалисте. Прочитал о нем семь книг, его переписку. Это был гениальный человек. Теперь надо всю прочитанную информацию осмыслить, затем написать сценарий, придумать декорации, костюмы...

Посмотрим, что получится на этот раз, так как материал очень тяжелый, но уже есть фабула. Уже более полугода сижу с пером. Пишу от руки. Говорят что это связь с небом. Я не успел все написать, но, по крайней мере, к "штанге" подошел. Не хочу делать исторический спектакль, потому как арсенала не хватит, поэтому будут как бы "Сны Дали", так как он себя причислял к снам и любил их разгадывать.

Главных персонажей скорее всего будут играть Анна Терехова и Евгений Герчаков, а молодые актеры сыграют Галу и Дали в том возрасте, когда они только познакомились...

- Вы руководите и ставите спектакли. А не возникало соблазна самому выйти на сцену?

- Пока репетирую с актерами периодически возникает такое желание, я горю этим, но в процессе создания из меня как будто что-то выходит и потом, когда спектакль готов, меня уже не тянет на сцену. Я с удовольствием ухожу в тень... Что касается Дали, я точно не могу его играть, психофизические данные не позволяют. Авангард я не сыграю, выйти в классике... Я буду полезнее, если дострою детскую студию, поставлю новые спектакли. Мне хотелось бы, чтобы на моей надгробной плите было написано: "Актер, режиссер, продюсер". Греки же говорили: "Познай конец жизни", то есть познай самого себя.

Потом я уже плохо иду в подчинение, так как двадцать лет сам управляю ситуацией и мне трудно навязать чужие мысли, которые я не разделяю. Да и здоровье уже не то. Я привык играть на сцене так, что после теряешь килограмма два. Выйти и просто просуществовать в роли  - меня это не устраивает.

Мне сейчас интереснее жить в другом режиме: писать, фантазировать. И в то же время есть еще режиссура, и руководство театром - паруса подняты, дорожка выбрана, не хочется, чтобы дело погибло.

У каждого человека есть своя, как я называю, "штанга". Моя – театральная и я должен ее держать. Даже кино отпустил. Хотели снять вторую часть "Усатого няня", но все застопорилось, а самому пробивать проект времени нет. А если говорить о ролях в современном российском кино, я себя в нем не вижу - все чего-то бегают, стреляют, кого-то убивают...

- И все-таки предложения сняться были?

- Несколько сценариев предлагали в прошлом году, но, увы, всё какие-то странные роли: то картежный катала, то какой-то пьяница, который всех сто серий обманывает, что он пьяный, а на самом деле все наоборот... Вроде задумка интересная, но я себя там не увидел. Да и вообще, после фильма "Гений" с кино завязал и решил все силы отдать театру. Пока.

- А сами не хотите выступить в качестве кинорежиссера?

- На все нужна подготовка, нужны "ходьбы" по начальству. И что самое главное - должно быть время на прохождение всех чиновничьих барьеров, а для меня сейчас важнее - поставить спектакль о Дали. Может потом кино займусь, а может быть и снова придет какой-нибудь интересный театральный проект. Кому что. Я в свое время много снимался и славы получал побольше Гарри Поттера.

- Есть ли у вас любимая роль?

- Это и фильмы "Трижды о любви", "Усатый нянь", "Молодая жена". Из сто пяти ролей - это самые заметные и интересные. В остальных картинах больше использовался мой типаж этакого разбитного парня, улыбка. В театре  это  спектакли "Сашка", "Пять углов",  а потом "Иисус Христос - суперзвезда"...

Когда появились кооперативы, я решил тоже открыть свой, который занимался прокатом чужих спектаклей. А так как прокатывая спектакли, мы не платили в РАО, потому что не знали что это нужно делать, то за что получили потом "подзатыльники". Затем я создал другой, который также занимался прокатом, и одновременно начал строить свой театр, который появился сначала в подвальчике. Четыре года строил подвальчик.

- Сергей Борисович, а почему все-таки  такое необычное название - "Театр Луны"?

- Театр Солнца есть в Париже, театр Ночи - в Праге, театр Тумана - в Японии. Луна же - самая близкая из планет. Она оказывает на Землю очень сильное влияние. Луна - манит к себе, вызывая самые поэтические ассоциации. Наш театр - театр фантастического реализма, где последовательно утверждается романтическая направленность. Сегодня у нас идут не только спектакли для взрослых, но и для детей. И если существуют театры, которые называются детскими, но не горят детскими постановками, то я как раз ратую за семейный театр. Мы выпустили "Шантеклер", "Мэри Поппинс" - это спектакли и для детей и для взрослых. Я, наверное, по характеру и сам такой. Мне очень нравится такой жанр, с какими-то фокусами...

- А дотации театр получает?

- Полностью дотации идут от правительства Москвы. Деньги появились благодаря Сергею Собянину. Конечно, маловато дают на новые постановки, но мы подкапливаем и выпускаем красивые спектакли, как по декорациям и костюмам, так и по музыке. Как например, один из последних спектаклей "Шантеклер".

- Приступая к работе над новым спектаклем, вы ставите перед собой какую-то цель, представляете того зрителя, который придет к вам?

- Я по натуре "победный" человек, и либо к чему-то совсем не подхожу, либо иду до конца. Всегда стараешься, чтобы все получилось. Не всякую тему зритель "кушает". Наша аудитория - это преданные "лунатики".  Тот зритель, который нас узнает, потом часто к нам ходит и приводит своих друзей и знакомых.

- Зависть, интриги, злословие - мрачные тени рампы, запечатленные еще золотым булгаковским пером. Вы сталкивались с этим?

- Мне самому эти качества не свойственны. Если же мне встречается человек, который может быть опасен моему делу, то я не злюсь, а начинаю что называется готовить удар. Никогда не пользуюсь своей записной книжкой, в которой есть все: от членов правительства до прокуратуры, из которых я многих знаю, чтобы их о чем-нибудь просить. Но быть начеку приходится, потому что сейчас время такое.

Зависть коллег была всегда. Но я очень мало общаюсь с ними. Как говорят, на троне друзей не имеют. Мне нравится мир, который меня окружает и который я сам себе создал. Я в чем-то похож сейчас на Нино Рота, который живет себе на острове. Для меня главное, чтобы был полный зал.

- Английский философ Френсис Бэкон сказал: "Каждый человек, по моему разумению, является должником соей профессии". У вас есть такой долг перед актерской профессией, режиссурой?

- Я долга перед профессией не чувствую, потому что все время иду вперед, работаю. Умирать надо в полете. Живы еще те люди, которые видели "Усатого няня", которые помогают.

- Вы спокойно относитесь к тому, что несмотря на более сотни ролей, вас все равно ассоциируют с образом Кеши Четвергова из "Усатого няня"?

- Это счастье, что случилось такая роль. И зритель любит моего героя. Только часто подходят и говорят препротивную фразу: "Мы на вашем фильме выросли". И ты сразу вспоминаешь сколько тебе лет. Однажды произошла просто трагикомичная ситуация. Ко мне подошел лилипут и сказал: "Я вырос на ваших фильмах". И как тут реагировать? Но я вида не подал, ведь я актер,  хотя уши у меня покраснели.

- Сергей Борисович, когда для вас прозвучали  первые аплодисменты?

- Свои первые аплодисменты я услышал в семь лет. У меня был очень хороший голос, как у Робертини Лоретти, я пел в хоре в Тушино. Меня уже тогда показывали по телевизору. Сначала я пел, потом была пауза - учился в школе с математическим уклоном для одаренных детей. А позднее стал ходить в студию при дворце культуры "Салют", где преподавал актер театра Советской Армии Вальков Сергей Никитич. Там я сыграл несколько главных ролей. Там я и сделал свой выбор жизненного пути. Затем с первого раза поступил в три вуза сразу: ГИТИС, Щепкинское и Щукинское училища. Был таким голубоглазым, восторженным юношей.

- Юноша, который оканчивал театральное училище о чем-то мечтал. Всё сложилось?

- Я так много снимался когда еще учился, что времени на раздумья не было. Меня просто тащили в кино. Четыре фильма в год - это был нормальный рабочий график. Мне некогда было думать: туда ли я иду, правильно ли... Только когда в стране началась перестройка, когда начались первые кооперативы, когда я ушел из театра - тогда моя вторая часть жизни изменилась.

- А можно ли сказать об актерской профессии, что на трагическая?

- Ну может быть не столь трагическая, ведь только сейчас со стороны понимаешь, насколько она зависима. И тем не менее, человек, который хотя бы один раз в жизни получил аплодисменты хотя бы с одной главной роли - уже подсел на это. И его унижай, не унижай, но он уже артист и по другому жить он уже не сможет.

- Вы верите в судьбу?

- Считаю, что как бы ты не пыхтел и не старался, что задумано наверху так и будет. Программа жизни рождается, но кто-то смотрит за мной. И как это не банально звучит: труд, труд и еще раз труд. Если бы я сидел и ждал у моря погоды, то многое бы в моей жизни и не случилось бы. Хочешь быть здоров, чего-то добиться в этой жизни - в первую очередь искорени в себе лень.