И первые три года это была радость. А потом я осознал, какой это каторжный труд. Ведь еще хотелось и в футбол поиграть, и в баскетбол. И когда в седьмом классе окончил музыкальную школу, получил «корочки», перекрестился и все забросил! Да и мама всегда говорила, что музыкант — это не мужская профессия, и надо выбирать более серьезную специальность.

Поэтому после 9-го класса планировал поступать в строительный колледж, на инженера. Но в 10-м классе меня как по голове стукнуло: «Надо заниматься музыкой!» И я снова начал играть на фортепиано, зубрить сольфеджио и в итоге поступил в Могилеве в колледж, на отделение хорового дирижирования.

Поначалу тяжко пришлось, ведь многое было упущено, поэтому занимался день и ночь.

— Почему ты решил поступать во ВГИК?

— Мне вдруг стало казаться, что кино — это мое. Во ВГИКе я прошел первый тур, второй, третий и даже дошел до экзаменов, но мне постоянно все говорили: «Слушай, ну а что ты не на музыкальное, а к нам поступаешь?» И я тоже задумался и отправился в ГИТИС. А там уже был третий тур, курс набирали Тамара Синявская и Розетта Немчинская. Тамара Ильинична поросила спеть, я затянул «Эх, дороги…» А она мне сразу: «Мальчик, больше никуда не ходите! Поступайте к нам! Только вы должны выучить арию, романс и русскую песню. И на это есть три дня». А потом спросила: «Тебе хоть пожить-то есть где?» «Да ладно, найду!» — махнул я рукой. Мы посмеялись, и теперь я бы даже сказал, что это была судьбоносная встреча.

Когда Немчинская через полгода умерла, Синявская взяла меня к себе в класс. Но через два урока отказалась от меня. Она сказала: «Сереж, я не могу. Ты мне душу раздираешь».

Ведь это как раз было после смерти Муслима Магомаева. И тогда она привела меня к замечательному педагогу Петру Сергеевичу Глубокому…

— В Москве наверняка поначалу трудно пришлось?

— Безумно трудно! За комнату нужно было платить 13 тысяч, а мама давала 9. При этом в ГИТИСе нужно было находиться с 9 утра и до 10 вечера. А еще я первое время жил у тети в Пушкино, так что приходилось в 7 утра выезжать и возвращаться в час ночи и еще минут 20 идти лесом. Время было очень веселое! Но потом стало проще: времени стало больше, и уже можно было подработать. Сейчас я на пятом курсе и везде стараюсь успеть, к примеру, ездил в Польшу и в Австрию на мастер-классы. Но учеба не особо радовала, потому что всегда хотелось чегото большего. И участвовал в конкурсе в Польше, занял там первое место. Потом в Москве последовал международный конкурс «Романсиада», и я стал первым белорусом, занявшим там за 15 лет первое место. Теперь уже стали приглашать выступать как артиста и в Колонный зал, и в Кремль, принимал участие в записи концерта «Романтика романса» для канала «Культура»… Но при этом я еще с первого курса четыре года пою в храме, тоже там солирую.

— А «Голос» как появился в твоей жизни?

— Когда стартовал первый сезон, я был на гастролях.

Я посмотрел его уровень и понял, что надо попробовать. Естественно, как и у всех, были страхи, что все проплачено. Но я просто подал заявку, и меня пригласили. Спел магомаевское «О, море, море» и еще «My Way». Меня спросили: «А ты можешь арию Мистера Икс из оперетты?» Говорю: «Да, легко». И меня почти до конца послушали… Сам проект очень интересный, а главное, сбылась большая мечта — я познакомился с Градским! Ведь я вырос на его песнях. Его культура пения — это то, чего у нас в стране нет, ведь у него итальянская школа. Во время «слепого» прослушивания очень волновался, даже когда Градский уже повернулся.

Но мне помогает поддержка близких. В Белоруссии за меня болеют мама с папой и, конечно, знакомые, друзья, земляки, а здесь моя любимая жена за меня переживает. И в храме батюшка поддерживает! Так, вчера я ходил туда, и батюшка мне привез миро из Италии, из города Бари, где хранятся мощи Николая Чудотворца. Специально привез, чтобы нанести крестик на лбу, чтобы не так страшно было.

— У тебя есть кумиры?

— Не могу сказать, что это кумиры, но мне очень нравятся Дмитрий Хворостовский, Йонас Кауфман, Георг Отс, Я сейчас на пятом курсе, стороны, я и оперу хочу исполнять, и яркий пример для меня — творчество Дмитрия Хворостовского и его успехи. Он лицо страны и представляет ее во всем мире. И мне тоже бы хотелось в будущем представлять интересы России и петь не только попсу, но и серьезную музыку, например, в Венской филармонии, или хочется, чтобы, как бы это пафосно ни звучало, пригласили в Ла Скала, в Метрополитен, в Ковент-Гарден.

Но я совсем не против шоу-бизнеса. Я тебе скажу честно, я из бедной по московским меркам семьи, и у меня не хватит средств, чтобы поехать стажироваться в Ла Скала. А шоу-бизнес может дать возможность заработать на это деньги. Амбиции требуют стремиться к большему. Мой педагог в колледже всегда меня учил: «Бери пример с Елены Исинбаевой!» Исинбаева первый раз себе ставит планку, Ринат Ибрагимов, Гуляев, Ободзинский… То есть люди с хорошей базой, с хорошей школой. Это яркие примеры того времени, и хочется быть их продолжателем.

И еще хочется все-таки говорить при этом на языке XXI века, чтобы люди воспринимали.

— Вне зависимости от итогов проекта «Голос» какое будущее ты для себя видишь?

— И, конечно, после «Голоса» необходимо становление как артиста, надо работать над своим именем, давать концерты… И еще у меня мечта — поработать в Театре Александра Градского. А с другой мер, 5 метров. Не получи лось. Ставит вторую планку в пять метров и снова не прыгает. Но потом она берет и ставит себе сразу 5,15 и берет высоту, и ставит олимпийский рекорд! И становится чемпионкой, поставив планку выше.