Армии нужен военный резерв

Накануне праздника 23 февраля военные обсудили положение дел в современной армии, наступающий призыв, оборону страны и специфику военного обучения.

Ведущий: Мы поговорим сегодня о проблемах российской армии с нашими Экспертами –Скоро призыв начнется, в связи с этим вопрос - вы бы отправили сегодня служить своих детей, внуков?

Виктор Чернов: Вопрос правильный. В 90-х родители опасались отправлять своих детей служить, а сейчас ситуация в армии меняется к лучшему. Мой ответ утвердительный. Я считал и считаю, что любой мужчина должен быть по сути своей защитником. Функция «защитник» простирается на много понятий: начиная с того, что он защитник Родины, опора семье, защитник интересов той организации, в которой он работает, он должен быть морально и физически сильным. Поэтому, мой ответ однозначно «да». Почему этот праздник отмечают все мужчины - и кто служил, и кто не служил – потому что говорить о мужчине, не как о защитнике - это купировать его функции и интересы.

Сергей Шестов: Так получилось, не специально, что мой оппонент - представитель министерства обороны, и так как я из спецслужб нынешнего ФСБ, то мы не в унисон будем друг другу подпевать, а я могу более критически быть настроен. Для меня оптимальный вариант службы 2-3 года, время-то меняется, когда-то и на 25 лет солдат забирали на службу в царскую армию. При современных условиях мне сложно сказать, достаточно ли года или полгода для подготовки солдата. Как мобилизационную единицу - я соглашусь. Можно и в стенах института готовить солдата – без уборки плаца, чистки картошки и т.д. Может быть, да, и нескольких месяцев для такого хватит. Но как боевую единицу (как показывает моя практика) - более полугода никто не выдерживает.

Поэтому должно государство знать – нам нужна мобилизационная готовность. Нам нужно солдат готовить, которые бы с ходу были готовы к боевым действиям. Подготовка солдат почему-то у нас происходит на поле боя.

Ведущие: А вы, Виктор Николаевич, как считаете - надо солдат в боевых условиях готовить?

Виктор Чернов: Я предполагаю, что готовить их будут не в боевых условиях, а к боевым условиям. Потому что подготовка в боевых условиях обрекает на большие потери. Еще прозвучал вопрос – достаточно ли года? Нет, недостаточно! Чем недостаточно?

Потому что это становится парадоксом для всех сторон – парадоксом, для человека, который идет служить и обузой для спецслужб. Мы понимаем, что при принятии такого решения есть какая то совокупность факторов – если государство решило, что служба будет в течение года, то надо иметь в виду ту тенденцию что армия становится высокотехнологичной, которая в любом случае необученного человека эксплуатировать не будет – он становится безличным элементом, которого надо обучать, а как только он начинает что-то понимать он подлежит увольнению. Какой выход из этой ситуации?

Мы исходим из того, что человек, который идет в вооруженные силы, должен быть подготовлен. То есть, приходя служить, он должен уже с первого дня уметь выполнять свои обязанности.

Ведущие: Можно ли готовить солдата-заочника?

Виктор Чернов: Сергей Семенович в своем выступлении сказал, что в 90-е годы резерва у нас вообще не было. Хотя, вспомним горький опыт Великой Отечественной войны – мы там здорово выехали на том, что у нас был большой мобилизационный ресурс. Как в промышленности, так и в подготовке кадров. ДОСААФ стал сейчас базой мобилизационного полка. Там были подготовлены лучшие. Сейчас этот вопрос начинает медленно возрождаться. Когда этот вопрос был поставлен на коллегии, речь зашла о студентах. У нас каждый год выпускается порядка 240 тысяч студентов. Юношей я имею в виду. Девушек мы в этом случае по понятным причинам не считаем.

Сергей Шестов: Скоро будем брать. В Израиле, например, и девушки служат.

Виктор Чернов: Я не готов однозначно сказать, что женщины должны служить. Думаю, «против» здесь больше чем «за». Об этом мы можем поговорить. У женщины есть функция – рожать детей. Служат, конечно, но если об этом говорить, то я считаю, что женщин надо просто любить и чтобы они были хорошим тылом. Что касается военного обучения, то сейчас такой призывной контингент, при той численности вооружения, которая есть, он не нужен. Но целесообразно с точки зрения государственного резерва, чтобы они проходили военное обучение. Здесь ставится вопрос о том, что у нас осталось сейчас всего 70 военных кафедр.

У ДОСААФ есть инфраструктура, которую мы готовы развивать во всей РФ. Студенты проходят обучение строевой подготовке и в вузах, потом для них организуются трехмесячные полевые курсы, тактические занятия, по окончании которых они получают звание сержанта, военно-учетную специальность и числятся уже как подготовленный мобилизационный резерв.

И это не значит, что каждый из этих студентов пойдет служить в армию, потому что сейчас все таки идет тенденция, что армия будет замещаться контрактниками.
Мы рассматриваем это как важнейшую задачу для ДОСААФ.

Ведущий: Я, конечно, со многим могу согласиться, но как журналист ездил в горячие точки, был и в Чечне и видел, что все держится на плечах солдат- срочников. Может ли быть солдат подготовлен заочно? В Советском Союзе это наверно звучало дико, что человек в течение 2,5 лет раз в три месяца куда-то уезжать заниматься, а потом приезжать за 8 месяцев – ведь на гражданке они же все забывают.

Сергей Шестов: Солдат не забывает, как нажимать на курок. Я вот 45 лет не стоял на коньках, а вот недавно вышел на лед и через пол часа поехал. Хоть не красиво, но поехал. Моя мысль – мы (руководство) должны осознать, что в современных условиях нам не надо держать многомиллионный контингент. Нам нужна мобилизационная подготовка через ДОСААФ. Естественно, с 80-го года мы живем в неспокойном мире и надо иметь мобильные хорошо подготовленные подразделения. Там должны быть и контрактники потому что контрактники – специалисты узкого профиля. Чтобы они имели навыки знания техники, владения специфическим оружием, а не окопники. По-нормальному надо, не перекручивая ситуацию – иметь мобильная часть на случай большой беды и компактное мобильное подразделение на случай боевых действий. И они должны постоянно тренироваться.

Виктор Чернов: Давайте сделаем приблизительное сопоставление численности армии зарубежных стран. Население Индии – миллиард триста население, там есть и регулярные компоненты и мобильные. В Китае есть народное ополчение. А теперь то что вы сказали – якобы в Чечне в бою много неподготовленных. Я готов не согласиться с Вами потому что основную часть боевых действий на себе держал спецназ. В Чечне были и Федеральные службы исполнения наказаний и спецназ ФСБ.

Сергей Шестов: Это отдельная тема когда вся страна в спецназе

Виктор Чернов: Была колоссальная недоученность, вот о чем мы сейчас говорим. Нельзя вооруженные силы на это кидать. Нельзя исходить из того, что даже на локальные конфликты могут выезжать спецназ, он нужен для решения узко специфических задач.

Сергей Шестов: Могу только подтверждать вашу точку зрения, но не с точки зрения Кавказских событий, а на счет Афганистана. В Афганистане много страдало неподготовленных солдат, которые сопровождали колонны и подрывались, шли в атаку… конечно, не меньше гибли и офицеры и здесь сравнивать, я даже не знаю, можно ли.. Афганистан не моден, но ведь прошло 600 тысяч по официальным данным, через эту мясорубку а по неофициальным 1,5 миллиона. Что, все были подготовлены? Конечно, нет.

Виктор Чернов: Мы должны, пользуясь случаем, поздравить тысячи солдат, которые выполнили там свой долг и склонить головы на могилах тех, кто сложил голову на земле Афганистана. Мы это говорим не ради красного словца, а для того, чтобы люди знали, что когда солдат идет в бой, он должен быть не только подготовлен профессионально, но и важный момент: когда мы говорим о мотивации, она должна быть многовекторная. Военнослужащий должен защищать родину, но он и сам должен быть защищен родиной. Человек, который идет в бой, должен понимать, что ему в спину никто не плюнет, я уже не говорю про "не выстрелит". Гибнут, безусловно, слабо обученные. Есть статистика, которая показывает, что большинство смертей происходит в подразделениях, где недостаточный уровень обученности и в которых военнослужащие и особенно срочники не прошли должного обучения. Так было и в Великой Отечественной войне и всегда.

Ведущие: Это вы сейчас имеете в виду афганские события?

Виктор Чернов: И афганские, и чеченские.

Сергей Шестов: Сейчас негативное отношение и к участникам ВОВ. Все население естественно, уважало их, но сколько до сих пор горемычится. Для кого-то к сожалению они все еще живы, для бюрократов, чиновников они живые, и им надо квартиры давать.

Виктор Чернов: И каждое 9 мая мы вспоминаем, что надо дать квартиру.

Сергей Шестов: Раздаем там по тысяче, пакетики всякие.

Ведущие: Я думаю, что эта тема уже для отдельного круглого стола будет, сейчас у нас другая актуальная проблема – армия.

Сергей Шестов: Ошибка, что мы ушли из Афганистана, подтверждение элементарное, мы ушли – другие пришли. Все, что еще доказывать надо? Поэтому, честно говоря, когда меня поздравляют с выводом войск, я друзьям достойно отвечаю, а кого не знаю, стараюсь молчать.

Ведущие: Такой вопрос: чему научила эта война? Чему вот эти войны: афганская, чеченская, война пятидневная с Грузией – чему это все нас научило? Выросли показатели? Были сделаны выводы?

Сергей Шестов: Офицеры и солдаты многому научились через свои тяготы, смерти, ранения и увечья. И поэтому практика показывает до сегодняшнего дня, наши воины непобедимы. То, что касается высшего, тем более политического эшелона, я им не доверяю. И нынешний министр обороны наиболее удачлив, по отношению к тому, что было, но вот инерция недоверия у меня остается. Да, я уже старый, почти 65 лет, для кого мое мнение важно, но вот это военнополитическое мышление нашу армию, конкретных людей, солдат и офицеров в конечном итоге губит и не уважает, по большому счету, использует их. Чечня это подтверждает, вообще развал СССР.

Ведущие: Сейчас вы не доверяете?

Сергей Шестов: Не доверяю. У меня основания есть: 4 года войны в Афганистане, события по развалу Союза. Как портянку армию использовали, да и все. Но, слава Богу, на то время спецназ еще как-то там ситуацию погасил.

Виктор Чернов: Вопрос был задан, извлекли ли мы какой-то урок из того, что было совсем недавно. Безусловно, тут надо говорить о серьезных для нас уроках. Понятно, что мы выиграли эту военно-политическую кампанию, я имею в виду, мы – это вооруженные силы России. И вопрос теперь: какой ценой? Возьмем авиационную составляющую, мы потеряли несколько самолетов, в том числе и самолет, который у нас относится к дальней авиации, 122. Государство, у которого достаточно слабая система ПВО, нанесло нам очень существенные авиационные потери. Разве мы можем позиционировать это как успех в данном случае? Какие уроки извлекли? Тут надо честно сказать: мы отстали во многих областях, это, конечно, предмет другого разговора. Безусловно, есть отставание по беспилотникам, тем более, мы сейчас говорим о беспилотниках 5-го поколения, на западе уже все перешагнули через это. Причем они рассматриваются не только как разведка, но и как ударные

Ведущие: Виктор Николаевич, не все у нас сейчас перешагнули, только Америка у нас сейчас одна-единственная.

Виктор Чернов: Ну, Америка имеет самолеты 5-го поколения, причем имеет давно, но они перешагнули это поколение и сейчас занимаются активно беспилотниками. Это должны делать и мы, потому что беспилотник имеет ряд больших преимуществ, я уже не говорю о том, что оператор сидит в Соединенных Штатах и поражает цель, которая находится в Афганистане. Отсутствие беспилотников, что касается тактической разведки, не позволяло нам эффективно отслеживать те события и быстроменяющуюся тактическую обстановку, которая имела место. Достигли мы цели? Достигли. Какой ценой? Это уже другой вопрос.

Здесь мог бы быть уровень потерь гораздо меньше. Есть 2 уровня: войну начинают политики, а в мясорубке находятся военные. Военный, когда находится на поле боя, должен знать, что ему (на всех уровнях, начиная от церковных до главнокомандующего) поставлены задачи, не какая-то там витиеватая - например, выполнение национального долга или выполнение какой-то там гуманитарной операции. Военный идет в бой, ему должна быть поставлена задача, что мы вам даем боевой приказ и вы выполняете боевую задачу, потому что человек, который выполняет боевую задачу, он может потом стать в определенной мере заложником различных гуманитарных организаций. Потом, после Грузии, когда закончилась военная кампания, я был этому прямой свидетель, потом еще очень долго доказывали, что это не мы развязали эту войну.

Сергей Шестов: Ну и объясните мне в очередной раз, почему мы опять «немножечко беременны»? Если на нас напали, почему военную грузинскую мощь как таковую не подавили, а опять чуть-чуть куда-то дошли, чуть-чуть постояли, купировали и опять ушли? В любой ситуации у нас все чуть-чуть, какая политика?

Виктор Чернов: Сергей Семенович, я здесь с вами немного не соглашусь. Помните, когда закончилась Великая Отечественная война, а мы исходим из того, что закончилась она в Германии, были такие вояки, которые говорили, а что ж мы не дошли до Ла-Манша? Надо было все зачистить и т.д.

Сергей Шестов: Некорректное сравнение, там все были союзниками.

Виктор Чернов: Вы что хотите, чтобы мы спровоцировали еще более масштабную войну?

Сергей Шестов: Вы считаете, что если мы базы военные, части войсковые, которые надо было просто раздербанить каким угодно способом, уничтожим, то натовцы в связи с эти широкомасштабное наступление на территорию России или не дай Бог атомную войну начнут?

Виктор Чернов: То, что касается поражения военной инфраструктуры в Грузии, оно было осуществлено, даже были нанесены удары по заводу, который выпускал самолету СУ-120. Здесь есть грань – не скатиться до лона еще более широкомасштабной войны.

Сергей Шестов: Какой еще широкомасштабной?

Виктор Чернов: Здесь должен быть баланс.

Сергей Шестов: Опять баланс, опять «чуть-чуть беременны».

Ведущие: Вот скажите пожалуйста, повысился в итоге все-таки престиж службы в армии? Охотно ли идут молодые люди в армию? Охотно ли записываются к вам в ДОСААФ? А в дополнение вот хочу сказать такую вещь, мне кажется, что сейчас молодые люди: а) слабые здоровьем; б) они не хотят ничего делать и идти в армию. Потому что там дедовщина, потому что от мамы далеко, потому что они и так умеют воевать в компьютерных играх.

Виктор Чернов: Ну отвечаю сначала на первый вопрос. Хотят ли сейчас служить? Ситуация достаточно начала меняться, в армию идут охотнее. Повысилась материальная заинтересованность. Резко повысилась. Это, наверное, целесообразный факт, потому что в 90-х годах были такие периоды, что по 5-6 месяцев были задержки в зарплате и буквально нечем было кормить свои семьи. Начинали уходить самые отличные военные. У них было ощущение, что государство их бросило, это было больно, потому что уходили лучшие. Сейчас материальная заинтересованность, но она одна сама по себе ничего не решает. Повысилось немножко внимание общества, улучшилось условие службы.

Вот вы говорите о дедовщине. Безусловно, она присутствует в той или иной мере, но поверьте мне, она становится фактором, который меньше действует. Причины этому: сокращение срока службы, люди занимаются собственной боевой подготовкой. Армию разгрузили от таких функций, как чистка картошки. Но я с этим не особо согласен. Армия должна сама себя обеспечивать, а когда за солдата моют пол – это не дело.

Сергей Шестов: Я что-то не заметил, когда толпы официантов кормили их там чем-то.

Виктор Чернов: Для меня, что очень важно, повышается престиж военной службы. Я очень благодарен вам за вопрос, который прозвучал в самом начале: отправите ли вы своего сына в армию? Это очень важно. И наверное все сейчас у нас обращают внимание, что происходит в Великобритании, что внуки королевы обязательно должны служить в армии.

Если ты в армии не служил, то ты, пардон, получаешь волчий билет. Это наверное очень важно. А когда у нас на самом верхнем эшелоне тоже предлагают от армии косить, тогда нам наверное трудно говорить о повышении армии. Тем более, что когда сын высокопоставленного чиновника будет служить в армии, то у самого высокопоставленного чиновника будет гораздо больше мотивации заботиться об армии, думать об армии и о всех вопросах, начиная с вооружения. Сейчас надо сделать так, чтобы и на законодательном уровне был принят закон, о том, что если человек без уважительных причин в армии не служил, то для него становится недопустимым замещение важных постов в системе государственной службы.

Ведущий: Сергей Семенович, я, когда общался с военкомом, мне рассказывали, что сейчас, чтобы попасть допустим в десантные войска, конкурс 25 человек на место, потому что мест очень мало, а людей достаточно много. А вот сложно ли попасть молодому человеку в спецслужбу?

Сергей Шестов: В центр специального назначения не попадают. Туда нельзя придти и написать заявление, рапорт о приеме. Точнее напистать-то можно, но там не принимают, а отбирают.

Виктор Чернов: В десантные тоже отбирают.

Сергей Шестов: Ну не совсем. Там сначала набирают, а потом отбирают. А здесь изначально отбирают. Спецслужбы отбирают себе того, кого надо, будь то ученый или циркач.

Ведущие: Охотно набираются?

Сергей Шестов: За нынешнее положение не могу сказать, но в рязанском училище ВДВ я из всего училища подобрали всего 6 человек.

Ведущие: Из всего училища?

Сергей Шестов: Да, но я не думаю, что мы должны комментировать здесь методы работы специальных служб.

Виктор Чернов: Спецслужба – это элита. И без этой элиты ни одно государство и армия существовать не может. Важна порой совокупность факторов – интеллект, морально волевая подготовка и т.д. я даже могу привести пример: у американцев в Индии было очень много учений. Американцы – это всегда груда мышц, а индусы – они чаще не выше метра шестидесяти, но щелкают американцев, как детей. Конечно, они на своей территории находятся, но все же. Я это говорю к тому, что не следует воспринимать спецназ как Рембо. Очень расхожая фраза – как сделать так, чтобы в армии служба медом не казалась. На мой взгляд, наоборот, надо сделать так, чтоб служба казалась медом! Чтобы человек ее любил. Когда заставляют рыть траншею от рассвета до заката, то возникает антипатия, а если возникает антипатия, то и мотивация пропадает.

Сергей Шестов: Я поздравляю всех с праздником и хочу сказать о том, как важно сохранять традиции. Вот армия сильна традицией. Когда у человека нет истории - это конец. Давайте соблюдать наши военные традиции! Я рад, что этот праздник сохранился. Для меня важна эта дата.