Андрей Сарабьянов: Наш русский авангард дорого стоит и хорошо подделывается

В доме знаменитого искусствоведа причудливо сочетаются традиция и авангард. На недорогом ковре из «Икеи» — антикварный дубовый стол. На зеленом сукне столешницы кажется крохой большой монитор «Макинтоша». В книжном шкафу с дорогими иллюстрированными изданиями бок о бок стоят зеленые книжечки в тонких переплетах, продающиеся в любых книжных по сто рублей за штуку. На стене рядом с бесценными работами Давида Бурлюка и Елены Бебутовой соседствует картинка «козака Мамая», купленная хозяином дома на украинском рынке.

В резное столетнее кресло, какое можно увидеть как экспонат музея, Сарабьянов усадил корреспондента «ВМ».

- Андрей Дмитриевич, но как может быть авангард русским по духу, если он впервые появился на Западе?

- Вы задали правильный вопрос. Это больше всего и удивляет исследователей. Сначала русские художники действительно выступали учениками и последователями. Но им понадобилось всего несколько лет, чтобы догнать и перегнать учителей. То, что получилось у нас в результате, — супрематизм Малевича или абстракции Кандинского — чисто русское явление.

- Когда-то русский авангард был чем-то сверхдорогим. Наши богатеи активно вкладывали в него деньги...

- Он и сейчас невероятно востребован. Полотна наших авангардистов стоят дороже импрессионистов и даже работ школы Микеланджело... Проблема в том, что огромный спрос порождает неимоверное количество фальшивок, «фальшаков» как мы их называем... Один мой приятель выявил преступную сеть, которая скупала датские пейзажики, ставили русскую подпись, пририсовывали над лесом маковку церкви — и продавали за дикие деньги...

- А что это за страшная история про подделки Гончаровой (художница-авангардистка, работавшая в начале прошлого века. — «ВМ»)?

- Несколько лет назад за рубежом вышло два издания о ней. В одном издании я насчитал 70 фальшивых работ, во втором — несколько сотен. Но это даже не единственный случай. Фальшивый авангард наводнил музеи. Недавно была выставка авангарда в итальянской Мантуе. Там под видом авангарда экспонировались одни фальшаки. Мои коллеги были в ужасе, увидев это.

- Как эксперт может отличить подделку авангардистов от настоящих авангардистов?

- Изготовитель подделок работает просто. Он берет три работы авангардистов и лепит из них одну. Любой эксперт, хорошо знакомый с творчеством настоящего художника — легко определит, какой кусок из какой картины взят. Хотя, конечно, шедевры подделки тоже встречаются.

- В одном интервью вы рассказывали о новом методе питерских ученых, с помощью которого можно однозначно отличить фальшивку от оригинала...

- Суть его в том, что после взрыва Хиросимы вода поменяла структуру. В ней появился новый радиоактивный изотоп углерода. Например, некую картину выдают за произведение 1915 года. Эксперты проводят исследование на наличие этого изотопа, и если находят его, то приходят к выводу, что вещь была написана после 1946 года и что эта работа — фальшак... Теоретически метод выглядел очень обнадеживающе, но, к сожалению, на практике работает не столь эффективно.

- Так что по миру продолжают ходить тысячи поддельных Малевичей...

- Почему же? Иногда случаются находки.

- Например, какие?

- Расскажу о недавнем открытии. В краеведческом музее Ельца мне удалось обнаружить работы авангардистов Ивана Клюна и Ольги Розановой. В музее они лежали за подписью НХ — неизвестный художник. А на работе Клюна — даже имелось название: неизвестный художник, рисунок по пьесе Маяковского «Клоп». Конечно же, это был никакой не «Клоп». Просто на обороте работы висела табличка, на которой карандашом было написано «Клюн». И это слово прочитали как «Клоп».

- Простите, а откуда в музеях провинции взялись работы абстракционистов?

- Это очень интересная история. Дело в том, что в начале века картины авангардистов специально рассылали по разным селам и весям. Была идея: создать по всей России музеи современного искусства. И поэтому в регионах оказались десятки самых лучших полотен художников, их графика и скульптура. В архивах я нашел список, где было обозначено, какие работы в какие города были отправлены. И я объезжал эти места. Многие работы находил в запасниках, совершенно невероятных местах, где про них вообще никто не знал и не слышал. Помню, как в одном провинциальном музее случайно рисунок Кандинского... Мне принесли какой-то ящик из-под лестницы, который там стоял долгие годы. Внутри оказалась кипа листов без инвентарных номеров. Это оказались рисунки Кандинского и витебских учеников Малевича... Так что, каждый раз я ждал каких-то неожиданностей, и они каждый раз были.

- А разочарования были?

- Конечно! Например, ничего не нашлось в Хабаровске: все работы уничтожили. С тридцатого по пятидесятые годы с авангардом боролись на государственном уровне. Музеи получили приказы уничтожить искусство, которое чуждо и непонятно народу. Кто-то следовал этому приказу, кто-то, к счастью, нет. Именно поэтому бесценные находки все еще случаются.

- Что вы чувствовали, когда находили работы?

- Драйв. Это как грибы собирать. Хорошие, белые грибы.

- Андрей Дмитриевич, вы больше пятнадцати лет работаете над созданием энциклопедии русского авангарда, в которой собираете все, что знаете и открываете сами. В какой стадии труд?

- Работа над книгой на девяносто процентов закончена. Мы с моим соавтором Василием Ивановичем Ракитиным выпустили два тома энциклопедии, в которых собраны биографии людей, причастных к авангарду. Там более шестисот фамилий и около трех тысяч иллюстрации, в том числе — из тех, что были обнаружены недавно. Мы перерыли архивы, нашли имена, даты жизни всех, кто был причастен к авангарду. В общем, спасли всех, кого можно было спасти.

- А кого, например?

- Мы открыли около двадцати-тридцати имен. Среди них, например, София Бодуэн де Куртене, дочь известного филолога того времени или жившая в Париже авангардистка Анна Жеребцова, про которую вообще никто не знал. На страницах издания впервые опубликованы неизвестные ранее работы. Например, «Супрематизм духа» Малевича. Нам удалось восстановить точные названия выставок, даты их проведения и даты жизни всех, кто был причастен к авангарду. Кстати, не только художников, но и журналистов. В том числе — и тех, кто ругал авангард.
Надеюсь, что уже этой осенью работа будет завершена.

СПРАВКА «ВМ»

Андрей Сарабьянов — выдающийся историк искусства, эксперт живописи. В конце 1980-х годов, получив в РГАЛИ списки рассылки живописных работ русского авангарда по провинциальным музеям, посетил города, где хранились (или были уничтожены) эти работы. Опубликовал книгу «Неизвестный русский авангард в музеях и частных коллекциях», благодаря которой были возвращены в публичный оборот около двухсот полотен русских авангардистов первого ряда.