Роман со всей положенной серьезностью

В свежих рейтингах продаж московских книжных все один к одному: вот Людмила Улицкая с «Лестницей Якова», вот Гузель Яхина с «Зулейха открывает глаза», вот роман «Покорность» Мишеля Уэльбека, а еще Дина Рубина с «Медной шкатулкой» и «Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова» Бориса Акунина… Где, извините, Донцова? Где, простите, Маринина? И что вообще происходит?!

— Все на своих местах! — утверждает директор редакции художественной литературы издательства «ЭКСМО» Сергей Рубис. — Безусловно, сегодня востребованы и «умные» книги», но тиражи Марининой и Донцовой стабильны! Однако далеко не все из конкурентов с ним согласны.

— Книги легких жанров продаются все хуже, тогда как продажа качественной литературы увеличивается, — говорит «ВМ» вице-президент, директор департамента художественной литературы издательства «АСТ» Юрий Дейкало. — Почему так происходит? Мое мнение таково: проблема в том, что доходы российских писателей легкого жанра достаточно ощутимо сократились. А поскольку финансовое вознаграждение для этих авторов важно, писать они стали хуже, прилагая для этого и меньше времени, и меньше усилий. Читатель же эти изменения чувствует. И, как следствие, отказывается такую литературу покупать. В то же время российские авторы, пишущие серьезную литературу, качество не снижают при любых доходах. Именно поэтому, если говорить об авторах нашего издательства, все большей популярностью пользуются книги Захара Прилепина, Алексея Иванова, Татьяны Толстой. Вот и получается, что экономические факторы прививают людям хороший вкус.

Согласна с Дейкало и главный редактор «Редакции Елены Шубиной» Елена Шубина.

— Начну с примеров, — рассказывает Елена. — Два года назад вышел роман Евгения Водолазкина «Лавр» — ему прочили судьбу малотиражного издания «для узкого круга».

Результат — бестселлер, тираж до 60 000, писатель очень популярен, на встречах с ним полные залы. О чем это говорит? О том, что мы недооцениваем нашего читателя. Что треш, иронические детективы и биографии звезд уходят из рейтинга. В России сейчас очень сильная современная проза, этого нельзя не видеть.

Александр Терехов, Сергей Кузнецов, Анна Матвеева, Марина Степнова, Майя Кучерская, Петр Алешковский… Чем объяснить эту тенденцию? Думаю, читатель хочет какой-то подлинности, у него есть потребность в собеседнике. Наша издательская задача — не упустить этот шанс… И издатели его не упускают.

Каждый, впрочем, использует текущий момент по-своему.

— Мне кажется, сегодня люди не стали покупать больше хороших книг, они просто начали покупать меньше плохих, — считает директор издательства «Время» Алла Гладкова. — Почему? Думаю, что в период экономических сложностей та категория покупателей, что брала массовую литературу, стала больше экономить, сокращать свои расходы. А люди, читающие литературу серьезную, при любых доходах без книги жить не могут.

Именно за счет этого и изменилась общая картина. Недаром же, скажем, в Москве сейчас прекрасно покупаются повести очень долгое время недооцененной Светланы Алексиевич. Большой популярностью пользуется роман Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», мы продали второй тираж «Свечки» Валерия Залотухи....

— Сейчас вообще очень интересное время, — констатирует и главный редактор издательства Corpus Варвара Горностаева. — Притом что у читателей все больше проявляется любовь к качественным книгам, этот интерес распространяется в основном не на худлит, а на нон-фикшн, то есть на документалистику. Ее читают охотнее и с большим интересом, чем, скажем, романы.

Наших авторов, пишущих в этом жанре, увы, пока довольно мало, хотя несколько прекрасных имен я все же могу назвать. Это, например, Ася Казанцева и Александр Марков. Почему именно нон-фикшн? Потому что людям стало важно знать, как обстоят дела на самом деле, как устроен мир, как работает физика, что происходит на небе, что такое генетика. Они, слава богу, насытились дешевой литературой, утолив свой книжный голод, существовавший при советской власти, и теперь занимаются самопросвещением. Им стало неинтересно выдуманное, вместо него их заинтересовало настоящее, — уверяет Варвара Горностаева. И верить ей ужасно хочется.

ЦИФРА

26 тысяч названий научных и научно-популярных книг было выпущено в России в 2015 году по данным, предоставленным Российской книжной палатой. Это на одну тысячу названий больше, чем в 2014 году.

НОВИНКИ МАРТА. ЭКСКУРСИЯ К ПОСЛЕДНЕМУ БЕРЕГУ

Анна Достоевская

«Солнце моей жизни — Федор Достоевский. Воспоминания 1846–1917»

Факт: без жены Анны не было бы Достоевского, как без Софьи Андреевны не было бы Льва Толстого, а без Веры Слоним — Владимира Набокова. Анна Достоевская сама записывала его книги, сама издавала, сама вела дела. Но какой была сама Анна без своего супруга? Воспоминания Анны Григорьевны, вышедшие в 1925 году, публиковались с купюрами. В новую книгу вернули главы о жизни Достоевской после смерти мужа.

Александр Снегирев

«Я намерен хорошо провести этот вечер»

Новый роман Снегирева интересен уже тем фактом, что его автор — лауреат премии «Русский Букер» прошлого года. Вот как сам автор представляет книгу: «Он мечтал о счастье. И все его обещало: и ведра с нарциссами на стойке бара, и чувство уверенности, что любит и любим той единственной, которая сейчас далеко. Но только не было ощущения, что по-прежнему юн. Как не было веры, что любовь настоящая…»

Мишель Уэльбек

«Очертания последнего берега»

Автор прогремевших на весь мир романов «Элементарные частицы», «Возможность острова», «Карта и территория», «Покорность» начинал в 90-е годы как интереснейший поэт. Прошло пятнадцать лет, и он вновь вернулся к стихам, выпустив сборник «Очертания последнего берега».

В издание, помимо последнего этого сборника, вошли переводы стихов Уэльбека из книг «Погоня за счастьем», «Смысл борьбы», «Возрождение», а также эссе «Оставаться живым», стилизованное под учебное пособие для начинающих поэтов.

Памела Трэверс

«Московская экскурсия»

В 1932 году Памела Трэверс, еще не автор «Мэри Поппинс», посетила Советский Союз. В своих письмах она достаточно трезво и с иронией осмысляет увиденное. Например, что цель новой России — не гуманизация, а механизация государства. Что в обществе, объявившем себя бесклассовым, все поделено на ранги и классы. Что советских рабочих заставляют трудиться против некоего классового врага, но повстречать этого врага невозможно.