Не Сергей Зверев и даже не Федор Бондарчук

Казалось бы, что могло привлечь модников в кинотеатр? Ведь Владимир Хотиненко – не Сергей Зверев и даже не Федор Бондарчук. Истина выяснилась вскоре. Градус пафосности тусовки задал продюсер фильма Никита Михалков, который пожаловал на вечеринку в сопровождении непременной охраны. Никита Сергеевич был одет просто, но со вкусом: брюки, пиджак, пальто с шарфиком. К сожалению, «кумпол» знаменитого режиссера на этот раз не украшала фуражка капитана – предмет бесконечных насмешек российских критиков. Но даже без нее Никита Сергеич был великолепен и самым бесцеремонным образом перетащил все внимание прессы на себя. Вместо того, чтобы как можно скорее усесться в кресла и начать смотреть картину, зрители наблюдали, как он, окруженный толпой фотографов и операторов, со смаком раздает интервью. Владимир Хотиненко (также одетый просто и со вкусом: брюки, рубашка в полоску, пиджак) без всякой ревности наблюдал за действиями друга. И, казалось, отдыхал от внимания к своей персоне. Короткими перебежками он перемещался из вип-комнаты отдыха, где, по всей видимости, уже праздновали успех, до фойе и обратно. К слову сказать, спиртное на этой вечеринке лилось рекой. Одной только водки – хоть упейся, а вот безалкогольных напитков не было, поэтому многие умирали от жажды и духоты в этой огромной толпе. Премьера картины знаменитого режиссера о временах Смуты собрала достаточно разношерстный контингент публики. Здесь было много иностранцев: и не только поляков (особенно ревностно наблюдавших за реакцией русских на фильм). Рядом со мной в зале для просмотра сел немецкий кинематографист, который пожаловался мне на Хотиненко. Немец рассказал, что записал для фильма целый абзац текста («Нужен был только мой голос!» – пояснил он): «Шайсе! Ду бист айн руссишес швайн!» и далее в том же духе. Но из всей «роли» в фильм вошло только одно слово «Шайсе!» (которое, как известно, на русский переводится как «дерьмо»). Коронное слово-таки прозвучало в момент, когда в лагере поляков прогремел взрыв, по силе равный ядерному. На премьеру пришел Михаил Швыдкой – как представитель государства – и нахваливал новую работу Хотиненко. Пришел бывший муж Лолиты (бизнесмен, а не Цекало) без Лолиты, который, кажется, истощал после разлуки с возлюбленной. Конечно, пришли и участники фильма. Правда, большинство «звездного» состава приехать не смогли. Не было Михаила Пореченкова. Не было Марата Башарова. «Основная профессия Марата – фигурист, объяснил Хотиненко. – Поэтому сейчас он как раз на съемках и тренировках». Зато вечеринку посетили Виктор Смольянинов и «друг» Владимира Хотиненко (как сам режиссер его аттестовал) красавец-мужчина Александр Балуев – в черной водолазке и такого же позитивного цвета штанах. Не обошлось без курьеза. На сцене Владимир Хотиненко торжественно объявил, что бедолага Балуев застрял в пробке. Как вдруг в этот самый момент тяжелая рука легла ему на плечо. Это оказалась рука Балуева. Пока Хотиненко многословно представлял съемочную группу, Балуев успел вылезти из пробки. Что касается самого показа, фильм вряд ли понравится пуристам, сектантам и блюстителям исторической правды и интеллектуального кино. Но молодежной аудитории, на которую прежде всего и рассчитывал Хотиненко, фильм явно пришелся по вкусу. На бельэтаже молодежная аудитория смеялась от души. Особенную радость у молодых людей призывного возраста вызвала фраза героя Виктора Смольянинова : «Лучше бы пошли к Пожарскому служить. Там хоть жалованья не платят, зато с народом. Родину могли бы защищать». После фильма молодые люди кружились вокруг Балуева и пытались тихо, но внятно попросить его закатить глаза так, как он делал это в фильме. И глупо хихикали. Но не все оказались такими дураками. Другие молодые люди рассуждали о том, что надо перечитать «Креcтоносцев» Генрика Сенкевича