Эдипов комплекс преодолен

[b]Афиша спектакля – беременная женщина, во чреве которой бушует пламя. Название – «Пожары». Имя автора и постановщика – Важди Муавад. Восьмилетним ребенком его увезли из Ливана сначала во Францию, а затем в Канаду. Но ливанский пепел до сих пор стучит в его сердце, ведь «детство – это нож, который вонзили в горло», как говорит главная героиня его пьесы.[/b]В «Пожарах» минимум постановочных изысков. Режиссеру Муаваду важнее всего было представить Муавада-драматурга. То, на чем настаивает движение «Новая драма»: вначале было Слово, драматург, а режиссер обязан главным образом показать автора, ничем не погрешив ни против его буквы, ни против духа. Утверждение спорное, как и все, что исходит из «Новой драмы», без которой, правда, уже не обойдешься. Но о такой пьесе, как «Пожары», «Новая драма» может только мечтать. «Пожары» – это миф, попавший в пространство «verbatim», миф об Эдипе, помещенный на Ближний Восток, с его беженцами, бойнями, пуританской жестокостью необразованных жителей, цепной реакцией мести и ненависти и титаническими усилиями разорвать эту цепь.При этом «Пожары» – куда более сложносочиненное произведение, чем большинство современных драматургических опусов. Тут тебе и горечь познания истины, до которой нужно проделать долгий и мучительный путь.И современный эпос, который уходит корнями в прошлое – пусть не такое далекое, но покрытое пеленой страшных тайн. И даже законы абстрактной математики (вроде теории графов), которые неожиданно срабатывают в безумном хаосе современного мира. Иногда кажется, что этот текст пришелся бы по вкусу кинематографу в духе Режиса Варнье и его эпическим картинам о Востоке и Западе. В театре он обречен был остаться просто текстом, донесенным до нас актерами с равномерным надрывом. Но текстом настолько обжигающим, что многим зрителям пришлось полезть за носовыми платками. Да и актерам согласиться играть столь тяжелую историю было непросто.Многие годы Науаль ищет отобранного у нее сына. И не узнает его в насильнике-тюремщике, от которого рожает близнецов – сына и дочь. А узнав страшную истину, завещает детям найти своего отца и брата и передать им (то есть ему) письма. В письме к отцу-насильнику – ненависть и проклятия. В письме к потерянному старшего сыну – любовь, пронесенная через всю жизнь. Любовь и ненависть брошены на весы в равной пропорции, но стрелка весов неумолимо начинает клониться в сторону любви.Молодой ливанец Муавад позволил себе дерзко нарушить один расхожий закон. Дети, рожденные от любви, могут сеять ненависть. Дети, рожденные от насилия, могут начать путь познания и очищения. И на детях проклятого современного Эдипа остановится, наконец, злой рок. Вот такая «неевклидова геометрия». Античный закон «свершившему – страдать», когда герой из проклятого рода обречен на выбор, на поступок и на расплату судьбой и богами, он сам для себя меняет на закон «свершившего – простить». И призывает к этому остальных.