Экзаменатором моим был "сын памятника"

Родилась я в самом центре Москвы, вблизи Кремля, старом здании университета, где прожила более 30 лет. Девочкой меня водили гулять в Александровский сад, а потом 10 лет я отшагала по Большой Никитской, совершая ежедневные походы в школу в Мерзляковском переулке. Потом – учеба в университете, потом – война…Я хорошо помню булыжную мостовую двадцатых годов, цокот подков, грохот ломовых телег, более деликатный перестук извозчичьих пролеток, скрип саней в зимнее время… Только позже улицу заасфальтировали, а на углах еще долго светили старые тусклые фонари, переделанные в электрические из газовых.На Никитскую с Моховой со скрежетом и звоном поворачивал трамвай, спешащий на Пресню. А по дворам ходили разные мастеровые – стекольщики, жестянщики, «холодные» сапожники и, разумеется, старьевщики – раздавалось их протяжное «ста-а-рье бе-е-рем!». Помню и керосиновую лавку по соседству, и китайскую прачечную…Наш район не миновала волна повальных переименований: Большая Никитская получила имя Герцена, а примыкающие улицы и переулки – имена Огарева, Белинского, Чернышевского, Грановского… Как хорошо, что настало время, когда вернулись милые с детства названия! А во времена моего детства и юности все больше сносили или переименовывали. Так сломали церковь Георгия на Красной горке, где меня крестили. Она была на территории университета со стороны дома 11 по Моховой. Церковь Татианы превратили в клуб МГУ, где крутили немые фильмы под аккомпанемент пианино и танцевали модные тогда фокстроты и чарльстоны. А потом там был студенческий театр… Но наибольшая потеря для улицы – стоявший по ее левой стороне Никитский женский монастырь. Ведь именно он дал ей имя. Вместо монастыря построили серый безликий дом, принадлежащий Метрополитену. Долгое время в забросе стоял и старинный храм Малого Вознесения, что напротив Консерватории. Его использовали, кажется, под склад, а церковь Федора Студита у Никитских ворот, прихожанином которой был Суворов, под слесарную мастерскую… Менялся год за годом и квартал в начале Большой Никитской. Долгое время тут, по обеим сторонам улицы, был целый комплекс Московского университета, с учебными и административными корпусами, с квартирами профессоров… Так было до начала 1950-х, когда состоялось грандиозное переселение большинства факультетов на Ленинские (сегодня вновь Воробьевы) горы.Сейчас старые здание заняли совсем другие конторы и организации. А в бывших лабораториях моего родного химфака устроили ресторан. Если бы знали его посетители, какие «вкусные блюда» готовили здесь когда-то химики! Если пройти вдоль университетского квартала, мимо Зоологического музея, то на другом углу Никитского переулка можно увидеть дом, на дверях которого в 1930-е годы висела неприметная, но такая зловещая табличка – «ГУЛАГ»: тут размещалась, вроде бы, главная контора этого «архипелага»… А вот и оставшаяся нетронутой жемчужина музыкального искусства – Московская консерватория. А между тем, в тридцатых и ее коснулась волна «преобразований»: на некоторое время Большой зал стал кинотеатром «Колосс», где шел фильм «Встречный» и первая для нас цветная картина «Кукарача»… А бомбежки 1941 года! Еще летом, в начале войны перед университетом упала на Манежную площадь фугаска, но к счастью – не разорвалась.Зато осенью другая бомба повредила университетский корпус и тогдашний памятник Ломоносову. А памятник Тимирязеву у Никитских ворот взрывной волной повалило и посекло осколками. Его, правда, быстро поставили на место. А сын Тимирязева, профессор МГУ, во время войны не пострадал. Студенты его называли не иначе как «сын памятника». Я сама сдавала ему экзамен по теоретической физике...Давно уже живу я не на своей Никитской, но всегда вспоминаю ее с большой любовью – за спокойный, интеллигентный дух, приятно отличавший ее от шумной соседки – Тверской. А в конце хочу припомнить строки из своего давнего стихотворения:[i]Как известно, для БулатаНет милей его Арбата,Для меня ж мила земляОт Никитских до Кремля.С детства близкая такаяПротянулась Моховая.Здесь знакомый с малых летМой родной университет!..…Ах, как время изменилоТо, что прежде было мило!Только память, может быть,Все сумеет сохранить…[/i][b]Евгения Александровна ТЕРЕНТЬЕВА, доктор химических наук[/b]