В аду за рюмкой чая

[b]Арто принимал наркотики, чтобы избавиться от головных болей – следствия детского менингита. Много лет лечился. Не избежал военной службы. Был одним из идеологов сюрреализма и одним из его могильщиков. Путешествовал по Ирландии и Мексике, где пил галлюциногенный сок пейотля и участвовал в индейских ритуалах.[/b]Некоторое время отождествлял себя с Христом, подписывался «Распятый». Перед смертью записал антихристианскую передачу на радио. Писал изумительные портреты и стихи, в том числе на своем языке, похожем на индейские наречия.Лечился в психиатрической больнице и в войну уцелел только благодаря знаменитым друзьям – они добились его перевода на юг Франции, свободной от фашистов, иначе Арто как душевнобольной был бы уничтожен. Родственным по духу считал Ван Гога (называл его «самоубитый обществом»).Умер от рака в одиночестве. Его сочинения составляют двадцать томов.На спектакле «Арто и его двойник» человек несведущий рискует заплутать в жизненных коллизиях гения-безумца. Пьеса Валерия Семеновского мчится по самым верхушкам бурной судьбы Арто и его теорий. Дух Арто передает не столько краткое изложение его идей, сколько органика Виктора Гвоздицкого, одного из лучших «специалистов» по скольжению вдоль границы между рассудком и безумием, даже внешне похожем на своего героя. Гвоздицкий сыграл ироничного мудреца и беззащитного поэта, который задыхается от невозможности точного высказывания при всем богатстве языка. А от пошляков любых профессий (спонсоры, репортеры, психиатры) защищается самым нелепым способом – шокирующими выкриками в духе Петрушки. Часть его мыслей досталась Двойнику (то alter ego Арто, то режиссер-абсурдист Роже Блен, то редактор Жак Ривьер, опубликовавший манифесты Арто, то просто усредненный мастеровой от искусства). Оголенный нерв под покровом вальяжности – таков Игорь Костолевский в роли Двойника.Вряд ли этот спектакль можно отнести к театру жестокости в понимании Арто, но одна его идея воплощена почти буквально: «В театре жестокости зритель находится посередине, а спектакль вокруг него». Зритель здесь действительно находитсяпосередине – за столиками кафе, невольно превращаясь в массовку. Вот знаменитый журналист Юрий Рост раскурил трубку. Лия Ахеджакова вытянулась в струнку. Театральный критик Римма Кречетова подыграла Гвоздицкому-Арто, и тот подхватил игру. Кто-то потянулся за кофе, но постеснялся звякнуть чашкой.Интеллигентные люди за «рюмкой чая» смотрят, как суперпрофессионалы мастерски разыгрывают драму человека, который прошел все круги ада физических и психических страданий. И мечтал прорваться к подсознанию, инстинктам, истокам человеческих страхов и желаний, чтобы вернуть людям дар полноценно чувствовать.