Усама, который живет в Москве

Чтобы подтвердить (или опровергнуть) слова главы московских иностранных студентов, мы решили собрать в редакции нескольких из них и поговорить за «круглым столом» по душам.Оказалось, что из них только один знает об ассоциации иностранных студентов.Но проблемы они называли те же самые, а кое-что и добавили... Участники «круглого стола»: - Харитон Сапуридис, студент из Греции. Учится на втором курсе мединститута. Приехал в Москву, чтобы получить более качественное образование.Николаос Христофоридис, тоже из Греции. Как и Харитон, родился в Советском Союзе, но уехал в 1990 году. Когда повзрослел, одним из вариантов стала поездка на учебу в Россию, именно в медицинский вуз. Среди греческих медиков вообще считается, что, если человек получил диплом в России, — это хороший врач. Учится уже на пятом курсе.- Анастасия Бабурова, приехала из Севастополя. Учится в Институте международных отношений, хотя, возможно, будет перепоступать. У нее та же самая цель – получить здесь знания: считается, что Москва если не общеевропейский, то самый крупный в России студенческий центр. В настоящее время является внештатным корреспондентом «ВМ».- Усама Самиб, палестинец.Приехал в Москву тоже за высоким качеством обучения – поступил на медицинский факультет Университета дружбы народов, потому что с детства мечтал быть врачом-стоматологом, помогать людям. Ему интересна сама русская культура. Учится на втором курсе, еще не очень хорошо говорит по-русски. Думает, что в выборе профессии не ошибся.- Анаит Татевосян, приехала из Армении по программе национального набора. Эта программа действует на третьем курсе факультета журналистики МГУ, и суть ее в том, что каждый год на третьем курсе формируется группа, в которую входит по одному студенту от каждой республики бывшего СССР.– В международной практике, в частности, в США и Великобритании, достаточно часты приглашения зарубежных студентов для обучения в университетах, вплоть до самых элитарных. При этом каждое из таких государств понимает, что с людьми, которые получали там образование, потом будет просто легче иметь дело. Считаете ли вы, что российская система образования для зарубежных студентов имеет те же цели? Или ее задачи все же другие – более гуманитарные, менее прагматические? Николаос – Нет, почему же – они тоже вполне определенны. Обычно иностранные студенты в России платят за свое обучение – я не говорю обо всех, но большинство учится на контрактной основе. Это выгодно городу, поэтому Москва принимает так много иностранцев. Более того, это приносит доход и самому вузу. Например, именно благодаря этим деньгам делается ремонт в общежитиях – ведь русские студенты учатся больше на бюджетной основе, при поступлении сдают сложные экзамены. Мы тоже проходили вступительные испытания – но это были всего-навсего тесты, и не особенно трудные. Значит, институту действительно полезно наше присутствие. Но то, что Вы говорите, тоже правильно.Анаит – Вся наша группа – бюджетники, у нас те же условия обучения, что и у российских студентов.Но я думаю – в нашем конкретном случае – достаточно выгодно иметь пророссийски настроенных журналистов во всех странах СНГ.— Что касается отношений между людьми, приехавшими из дальнего зарубежья, и теми, кто представляет страны СНГ и Балтии, – учатся ли они вместе, или это два раздельных, не связанных между собой мира? Усама – Лично у меня много друзей и среди русских, и среди греков, есть ребята из Армении, Грузии, Латинской Америки. Люди бывают разные, главное – доброжелательно относиться к тем, кто рядом.Харитон – Мы ведь приезжаем сюда отдельно от наших семей, поэтому любое знакомство с новым человеком представляет интерес, если ты с кем-нибудь знакомишься, то уж наверное не станешь его отвергать только потому, что он из другой страны. Поэтому отношения нормальные. Конфликты бывают, но эпизодически.– Удовлетворяет ли вас качество российского образования, с которым вы столкнулись? Усама – Лично меня – да. Тем более, я иностранец, не все могу понять сразу из-за сложностей с русским языком, и преподаватели даже уделяют мне чутьчуть больше внимания, чем другим студентам, иногда остаются со мной после занятий. Я всегда могу задать вопрос, если мне что-то непонятно, и это очень помогает.Харитон – Как уже было сказано, базовое медицинское образование в России отличается высоким уровнем и строгостью. Требования жесткие, особенно по сравнению с Грецией – там можно сильно не напрягаться — «делать все, что хочешь». Но мы стараемся. Во время практики в больнице несколько удивили беспорядок и неприятный запах. Я проходил практику еще на родине, в Греции, и там, извините, было гораздо чище. Но в смысле учебы я полностью доволен.Анаит – Мне очень нравится здесь. Вообще в журналистике сам процесс обучения менее важен, чем практика. А сами педагоги – безумно увлеченные. Независимо от твоего отношения к предмету, всегда приятно общаться с человеком, влюбленным в свое дело и готовым этой любовью поделиться.— Возможно, этот вопрос отчасти повторит предыдущие: была ли у вас на родине возможность получить образование, аналогичное московскому? Харитон – Можно, но очень трудно. В Греции поступить на медицинский факультет практически невозможно. Тем более в столичный вуз. С другими специальностями – проще, но я хотел учиться именно на врача. В Греции обучение только бесплатное, и чтобы стать студентом, нужно обладать колоссальными знаниями.Усама – А в моем случае все подругому. Чтобы в нашей стране учиться в университете на врача, не нужно какой-то сверхчеловеческой подготовки, и мне вполне хватило бы моих знаний, хотя моя специализация – стоматолог – сейчас пользуется огромным спросом. Но вы же знаете, какая у нас ситуация. Порой во время особенно опасных боевых действий учебные заведения закрываются на дветри недели. А некоторые студенты не могут нормально посещать занятия и дольше – если они, к примеру, живут близко к военным районам, где часто не ходит транспорт, дороги перекрыты. Поэтому нередко бывает и такое, что студенту посылают лекции по е-мэйлу, а в университет он приходит только сдавать экзамены. Вот родители и посоветовали мне ехать учиться в Москву, чтобы через 7 лет вернуться и открыть свою собственную клинику.— Известная университетская традиция – студенческие землячества, когда студенты собираются по тем землям, откуда они произошли. К примеру, Пражский университет, где было 4 таких сообщества: польское, чешское, саксонское и собственно немецкое. Потом, разумеется, они все передрались – собственно, с этого и начались гуситские войны. Но шутки шутками, а как часто в московских вузах случаются конфликты между студентами? Усама – У нас это вряд ли когда просходит. В принципе, наш Университет дружбы народов оправдывает свое название. Бывает такое, что сгоряча собираются подраться…Но обычно «в рядах противника» обнаруживается кто-то из своих же друзей. А как можно драться с другом? Все решается мирно.Анаит – Мы никак не делимся и вообще стараемся не затрагивать проблему национальных различий.Более того, меня очень удивило и порадовало, что ребята из Азербайджана – не только мои соседи по общежитию и однокурсники, а вообще все азербайджанцы, с кем я сталкиваюсь в Москве – обращаются ко мне: «землячка», предлагают помощь.— В течение прошлого года достаточно часто можно было слышать о стычках между иностранными студентами и местным населением – националистически настроенными гражданами, – из чего я делаю вывод, что это заставило сдружиться всех иностранных студентов, объединить усилия. Насколько все же эта проблема актуальна? Николаос – Мы пока еще всерьез не сталкивались со скинхедами.Были мелкие случаи: проходишь по улице, особенно вечером, а тебе кричат: «Эй, ты!» И дальше нехорошее слово. Но настоящих драк не было. Наоборот, каждую весну, когда приближается день рождения Гитлера – главный праздник националистов, посольство предупреждает нас, советует не выходить из дому. Усиливается охрана порядка на улицах.Анаит – Я до приезда в Москву слышала много страшных историй на эту тему, но сама, при моей нерусской внешности, ни разу с этим не сталкивалась. Наоборот, если мне нужно что-то найти, я спокойно подхожу к людям на улице – и, возможно, моя уверенность, что никто не может меня обидеть, идет на благо.— Вторая проблема, которая часто фигурирует в социологических опросах, – это отношения с милицией.Бесконечные паспортные контроли, досмотры… Как Вы оцените ситуацию? Усама – Когда паспорт с собой – никогда не проверяли. А когда он был в паспортном столе на регистрации, останавливали постоянно.В этом году меня уже не трогали, а когда только приехал, видно было, что человек ничего здесь не знает, смотрит по сторонам – это, конечно, привлекало внимание стражей порядка.Николаос – Мне кажется, тут вообще что-то нечисто: я помню, мы только приехали, заселились в общежитие, еще никакой регистрации нет – и в тот же вечер милиция в дверь стучится: «Проверка документов». Возможно, нас и подставили – пришлось платить. Я тогда сразу пошел делать регистрацию.Но и после этого очень часто останавливали.Усама – Со мной часто шутили, когда видели иорданский паспорт: «Как, оттуда же, откуда Хаттаб? Так ты его племянник?» Но у меня документы в порядке, поэтому сразу отпускали. После 11 сентября останавливали: «Араб? Террорист?» А когда еще и имя видели – Усама… И смех, и грех.Анастасия – Меня останавливали несколько раз, и даже без регистрации, но мне везло: милиционеры верили на слово, что я не террористка, и даже штраф не брали.Анаит – За нас в этом смысле отвечает университет. Одного из наших мальчиков, таджика, проверяли очень часто. Регистрации, разумеется, еще не было. Сначала он както выкручивался, а однажды не удалось, пришлось заплатить штраф. По квитанции, которую ему выдали, факультет вернул ему деньги, а всем нам после этого сказали: если вас арестуют, звоните сюда, мы разберемся.— Вы говорите о трудностях, которые преследовали вас в начале вашего пребывания в Москве. А что все-таки самое мрачное и тревожное для иностранного студента? Чего никак нельзя избежать? Николаос – Жилье можно найти, хотя и дорого, но в Москве вообще высокие цены. Мы снимаем квартиру на довольно выгодных условиях, хотим в ней остаться до конца обучения. В целом уже прижились.Анаит – Для меня стало настоящей проблемой оформление регистрации. Оно заняло два месяца, и в течение этого времени я боялась выходить на улицу – со мной ничего реально не случилось, но еще до этого меня успели запугать проверками. А вот у мальчиков, особенно кавказской внешности, были проблемы.Одного студента-таджика на следующий день после захвата «Норд-Оста» забрали в отделение прямо из общежития. А мне из-за того, что паспорт – нерусский, отказались продать телефонный номер для сотового.