Памятники без памяти

[b]Москвичи, вначале почтительно относившиеся к своим бронзовым согражданам (когда их можно было пересчитать по пальцам одной руки), попривыкнув, перестали обращать на них внимание. На смену художественным произведениям стали приходить монстры...[/b]Триумфальные ворота уже в середине ХIХ века облюбовали птички, свившие здесь гнезда и толстым слоем помета покрывшие и орнаменты, и художественные рельефы, и величественные статуи. А что творилось у подножия? Люди следовали примеру пернатых: [i]«Народ, всякого чина и звания, взяв за привычку дожидаться тут вагонов конно-железной дороги, допускает себе делать известные неприличия: зловонные лужи не редкость около фундамента этих ворот»[/i], – писали газеты.А к началу ХХ столетия Триумфальные ворота освоили и бомжи. Однажды некий оборванец взобрался по пожарной лестнице на самый верх, перебрался к статуе Победы, фамильярно потрепал ее по щеке и, поклонившись собравшейся публике, улегся спать возле ее ног. Вызвали пожарных, но пьяный чудак не поддался на уговоры. Пришлось его связать и спустить вниз, как мешок.Уважение к памяти Александра Пушкина, к сожалению, не перешло на его памятник. Вначале его загородили небольшим газетным киоском, который потом заменили новым, чуть ли не в рост памятника. А с прокладкой трамвайных линий перед памятником установили несколько столбов – опор контактной сети. И лишь после возмущенных выступлений общественности поставили столбы по бокам памятника, а первоначальные опоры… оставили. Памятник очутился как бы за частоколом.Не везло опекушинскому Пушкину и при советской власти. Федерация московских писателей отметила в 1928 году, что «памятник чрезвычайно загрязнен, постамент его испещрен хулиганскими надписями, неизвестно куда девались ограждавшие его цепи…» Но потом случилась революция, и памятники, ставшие продуктом новой эпохи, сами пошли в наступление на людей.По известному ленинскому декрету о монументальной пропаганде в столице стали появляться гипсовые уродцы.Озабоченные поисками хлеба насущного, горожане вначале не слишком громко роптали, но памятник Бакунину, установленный близ Мясницких ворот, переполнил чашу терпения. Его не успели по каким-то причинам открыть, и он долго стоял обшитый досками. Но в холодную зиму 1918–1919 годов окрестные жители решили, что негоже пропадать добру, и начали потихоньку отрывать доски, используя их на дрова. И в один прекрасный день взорам москвичей открылась некая пирамида из небрежно слепленных бетонных кубиков.После такого «неоткрытия» [i]«люди и лошади, ходившие и ездившие по Мясницкой, пугливо косились на какую-то взбесившуюся фигуру».[/i]Посыпались протесты, и автор письма в «Вечерние известия» требовал от имени обывателей: «Уберите чучело!» А вскоре памятник развалился сам собой, и останки его выбросили вместе с мусором. Первая атака совковых монументов на горожан была отбита.Второй удар был нанесен в начале 1930-х. Как известно, в ЦПКиО планировалось в 1934 году установить несколько копий со скульптур известнейших мастеров, хранящихся в Музее изобразительных искусств. В том числе «Дискобола», «Атлета с копьем» и др. Но чиновники решили иначе, и в парк привезли пятиметровую «Девушку с веслом».Гипсовую «Девушку» водрузили на гранитный пьедестал, а все это сооружение поместили в центр бассейна с фонтаном. Скульптура была временной, через год ее собирались заменить бронзовой. Но многие еще помнят, как растиражированная «девушка» в тысячах копий расползлась по всей стране.Дурной пример оказался заразительным, и в парках появились многочисленные гипсовые пионеры с горнами, ракетками, мячами и прочей атрибутикой. Уже через несколько лет под воздействием природы и времени они рассыпались, но возрождались в новых вариантах. И сейчас еще кое-где можно встретить и «Девушку с веслом», и осыпающегося, но нестареющего пионера, и вот такого покрытого несколькими слоями краски «Волейболиста»…