Публичный дом какой-то!

Судя по всему, «телекиллер» Доренко не читал очередного тиражного покаяния Немцова «Исповедь бунтаря» (первое называлось, кто забыл, «Исповедь провинциала»), но был возмущен угодливо перепечатанным в прессе отрывком. Тем самым, в котором Борис Ефимович раскрыл методику замарывания его честного имени «самым красивым диктором»: мол, Доренко нанимал за двести долларов неназванных проституток, и те, сохраняя анонимность, в эфире живописали свои отнюдь не партийные отношения с «узнаваемым лицом правых».Понятно, что отрывки пошли в открытую прессу исключительно в рекламных целях – книгу-то желательно продать. А нет лучшего двигателя торговли, чем спрятанный меж страниц скандальчик. В результате и автор, и персонаж выжали из возникшей коллизии все, что было возможно под девизом «Не дать себе засохнуть!» И убийственными статьями обменялись, и заочно в разных эфирах подискутировали. Казалось бы, пора и угомониться. Тем более что и главных свидетельниц с Тверской как ветром сдуло.Но вот по прошествии еще нескольких месяцев герой решил подать на писателя в суд, требуя моральной компенсации, оцененной в весьма круглую сумму.Понятно, что все опять пойдет по кругу, а слово «проститутка» затмит по частоте употребления (употребления в предельно широком смысле) в заинтригованной прессе такие ныне ходовые термины, как «инфляция» и « замораживание».К слову, иск подан в Зеленограде – месте расположения выпустившего книгу издательства. Не исключено, что к самому суду можно было успеть запустить очередной бестселлер из серии «Жизнь замечательных …дей».