Земную жизнь пройдя до половины

[b]За «Город» Евгения Гришковца взялись сразу два московских театра — «Школа современной пьесы» и Театр Олега Табакова — для современной пьесы случай редчайший.[/b]«Табакерка» построила свой «Город» первой, и в зрительном зале уже появились жертвы просчитанного театрального успеха, полученного при сложении уже модного имени Гришковца и популярности театра.Ловкие фальшивобилетчики загнали «билеты» на премьеру втридорога, и администрации театра пришлось поломать голову, чтобы как-то пристроить в переполненном зале на сто мест своих облапошенных поклонников.Тема «Города» — кризис среднего возраста — по-своему символична для взрослой благополучной «Табакерки», чья труппа в основном и представляет этот самый средний возраст. Возраст, когда имеешь все — сына, жену, родителей, друга, престижную работу, — и все вдруг теряет смысл, вкус, аромат, радость.Возраст, когда ты уже успел направить свою жизнь в определенном направлении и теперь больше всего тебя тяготит именно эта заданность. И хочется выскочить из нее, как из поезда без тормозов, летящего по рельсам без поворотов. Собственно, вся пьеса «Город» — это попытка главного героя Сергея уехать куда-то из города, круто перевернуть свою жизнь, ставшую вдруг безвкусной. И обреченная на неудачу попытка объяснить близким свою драму, банальность которой не снижает ее остроты, когда переживаешь ее лично и впервые. Евгений Гришковец с большим или меньшим успехом создает поэзию из банальности, из расхожей ситуации, из частностей, знакомых всем, из общих мест.Белые стены-промокашки, солнечный зайчик окна, нарисованные умывальник и тумбочка — зыбкая картинка семейного уюта от художницы Ларисы Ломакиной. А вот телефон — цепь, на которую посажен современный человек, прикованный к городу со всей его деловой суетой, — вполне реальный. И кухонный стол с заварочным чайником — привычная обстановка для дружеских посиделок. «Город» в спектакле Александра Назарова — это хрупкая теснота: ни свободно дышать, ни надежно скрыться в ней невозможно.Сергей (Сергей Беляев) наедине с собой, Сергей с уставшей от его метаний женой (Евдокия Германова), Сергей с не понимающим его другом (Сергей Угрюмов), Сергей с раздосадованным отцом (Валерий Хлевинский), Сергей с плутоватым водителем такси (Павел Ильин), в два счета раскусившим настроение своего пассажира, — вариации на тему кризиса среднего возраста. Это как раз тот случай, когда «свита» играет «короля» — затосковавшего мужчину Сергея. Евдокия Германова — в своей фирменной, но не очень уместной здесь эксцентричной манере. «Современниковец» Валерий Хлевинский — с крупным размахом на большой зал. Зато Сергей Угрюмов и Павел Ильин — с предельной точностью,благодаря которой в диалоге возникает и напряжение, и равенство сторон, без чего невозможно театральное партнерство.А Сергей Беляев наконец-то получил роль, которую давно не имел и которую очень заслуживал. Режиссеры по полной программе использовали его таланты клоуна, эксцентрика, характерного актера, но психологию «героя нашего времени» он играет на моей памяти впервые, и играет здорово.«Нашему поколению не хватило экзистенциального приключения», — очень точно сформулировал однажды умный режиссеравангардист Владимир Мирзоев.Мирзоев себе такое приключение устроил, в прямом смысле уехав из города аж за океан. Евгений Гришковец тоже в свое время прошел через такое приключение, как перемена города (и даже ненадолго — страны) и образа жизни.И герою своему дал такую возможность, оставив финал открытым. Сергей выходит из дома. Садится в такси. И едет — до следующего квартала или до вокзала, навстречу своему экзистенциальному приключению или навстречу своему покою — пусть каждый додумает про себя сам. В глазах Сергея за лобовым стеклом — вперемешку и тоска (что-то уходит безвозвратно), и радость (чтото начинается), и тревога (вдруг это все напрасно), и надежда.Обычные эмоции обыкновенного человека среднего возраста, который просто способен чувствовать.