На сцене КДС состоялась премьера балета «Фигаро»

На сцене КДС состоялась премьера двухактного балета «Фигаро», поставленного сразу по двум пьесам – «Севильский цирюльник» и «Безумный день, или Женитьба Фигаро» Обе эти пьесы вдохновили двух великих композиторов – Вольфганга Амадея Моцарта и Джоаккино Антонио Россини на создание несомненных оперных шедевров, хореографическое воплощение которых на сцене Кремлевского дворца представил художественный руководитель Театра «Кремлевский балет» Андрей Петров. Сразу насторожил вялый пролог на фоне бравурной музыки, отдельные такты которой танцовщицы подчеркивают, выстреливая ногами «батманы» и «жете», в то время как неутомимый Фигаро бесчисленное количество раз втыкает в волосы танцовщиц красные розаны, видимо, демонстрируя высокую степень своего профессионального мастерства. Затем начинается само действие, которое плавно перетекает с улицы в спальню и гостиную, а затем обратно, и, в конце концов персонажи оказываются в парке. После любовных перипетий все заканчивается просто идиллически: граф мирится с графиней, служанка Франшетта находит свое счастье в объятиях графского пажа Керубино, Фигаро соединяется со служанкой графини Сюзанной, и даже богатая дама бальзаковского возраста Марцелина, претендовавшая на руку Фигаро, вдруг понимает, что счастье – совсем не там, где она его искала. На пути к этой идиллии герои постоянно переодеваются, вводя в заблуждение друг друга, а заодно и зрителей, с трудом ориентирующихся в хитросплетениях плохо прописанного либретто. Неясная, а кое-где даже нелогичная драматургия балета лишает его цельности и единства. Действие распадается на множество сцен с обилием персонажей, присутствие которых не оправдано ни с драматургической, ни с хореографической точек зрения. Постоянная смена картин с опусканием занавеса, перед которым разыгрываются пантомимные сценки, только усиливает впечатление хаотичности действия. Малоубедительным выглядит и хореографическое воплощение оперных шедевров Моцарта и Россини на сцене КДС. Несмотря на то, что музыка «Севильского цирюльника» и «Женитьбы Фигаро» не предназначалась для балетного спектакля, она очень танцевальна, или, как говорят в балете, «дансантна». Самое главное – почувствовать стилистику той пластики, которая будет органично соответствовать музыке. Постановщик балета Андрей Петров инстинктивно приблизился к этому пониманию в пантомиме, которая сопровождает прологи к отдельным картинам, и в некоторых комических сценах 2-го акта (например, в замечательном любовном адажио графа с газетой в руках). Однако эти находки не стали пластической основой всего спектакля, который большей частью строится на устоявшихся клише классического танца, рожденных долгой выучкой в школе Петипа-Григоровича. Хотя язык классического танца и принято считать универсальным, трудно представить, что один и тот же набор движений будет в равной мере выражать музыку Чайковского и Россини. Мало радуют в новом балете и массовые сцены, которые на протяжении всего спектакля (за исключением, может быть, лишь финала) выглядят скучными прологами к танцевальным выходам главных персонажей. И все же публика, довольно сдержанно наблюдавшая за ходом действия на протяжении спектакля, устроила в конце представления горячий прием артистам. Они действительно постарались и танцевали с полной самоотдачей, при этом «особенно отличились», как некогда было принято писать в балетных рецензиях, госпожа Кретова, исполнившая партию Сюзанны и господин Мартынюк в роли Фигаро. Кристина Кретова в полной мере показала присущую ей чарующую мягкость линий, хотя в некоторых сценах ей явно не хватало комической заостренности, а Михаил Мартынюк поразил темпераментом и столь редким на сегодняшней сцене сценическим азартом. Впрочем, публика отметила и еще одного артиста – Романа Мартишкина, с блеском воплотившего на сцене КДС острохарактерную роль Марселины. Может быть, это и была самая главная удача нового «Фигаро» «Кремлевского балета».