Кто истинные виновники проишествия в «Крылатском»

Советский композитор Дмитрий Шостакович в свое время создал балет «Болт» на производственную тему. В нем главный герой, пьяница и разгильдяй Ленька Гульба, ломает заводскую машину, подложив в нее болт. Конечно, об умышленном вредительстве на современном производстве говорить странно. Однако вред бывает и «стихийным»: в результате недоработок, халатности, неквалифицированности работников или их не слишком большой старательности – в силу самых разных причин, например маленькой зарплаты. Слово «болт» вспомнилось не случайно, а в связи со спортивным комплексом «Крылатское». Как известно, его оттяжка (огромная цепевидная конструкция, помогающая удерживать крышу) 22 ноября неожиданно лишилась одного из несущих болтов-шарниров. Не выдержав нагрузки, он неожиданно разрушился, его часть вылетела из осевого отверстия в качестве снаряда и упала в нескольких метрах, образовав глубокую воронку. После чего комплекс оказался под угрозой обрушения. Резонно возник наш традиционный и в данном случае весьма уместный вопрос о виновности. Как мог разрушиться кованый стальной «палец» диаметром около полуметра? Тем более что прослужил он всего-то три года с момента открытия Ледового дворца. В середине января в столице последовал мощный информационный вброс о неких архитектурных изъянах спортивного комплекса, которые якобы и привели к предаварийной ситуации. Ничтоже сумняшеся иные авторы рассказывали о таких вещах, как, например, «обрыв стального троса», держащего крышу. Общим же пафосом стали скоропалительные обвинения в адрес архитекторов, строителей и «московского экспериментаторства в области строительства». Следует сразу заметить, что удерживающие тросы произведены во Франции. Просто потому, что в результате предыдущего развала промышленности наша страна лишилась возможности производить их самостоятельно. Потоньше диаметром еще делаем, а вот толстые стальные канаты – уже нет. И надо же случиться, чтобы тот самый злополучный болтшарнир оказался, увы, изделием отечественного производства. Сделан он был Электростальским заводом тяжелого машиностроения (ЭЗТМ). Предприятием, имеющим достижения, заслуги, историю. И не избежавшим, конечно, всех бед девяностых годов. Они стандартны: вымывание и старение кадрового состава, особенно высококвалифицированных работников. Износ производственных фондов. Безденежье на фоне отсутствия постоянных объемных заказов, административная многолетняя чехарда в ходе процессов приватизации. Подобное не могло не отразиться на качестве производимой продукции. Тем не менее, получив необходимые гарантии и обязательства (по СниПам и Гостам) от электростальцев, московские строители заказали им изготовление шарниров-опор для «Крылатского». Заказ был выполнен. Причем производитель, казалось, старался – даже выбраковал часть изначально созданной партии по итогам ультразвуковой диагностики. Но случилось то, что случилось. По словам директора ГУП «Моспроект-4», которое и занималось проектированием объекта, Андрея Бокова, характер повреждений осевой кованой вставки никак не говорит о том, что она могла быть разрушена избыточным давлением в конструкции – нет ни следов среза, ни следов разлома в результате усилия. Если бы этот довод в ряду других привел лишь руководитель проектной организации, в полной объективности его слов можно было бы усомниться. Однако то же самое подтверждают выводы технической комиссии при правительстве Москвы, созданной для расследования причин предаварийного состояния конькобежного центра. Комиссия состоит из 24 человек – в нее входят весьма уважаемые независимые эксперты. И если кто-то станет говорить, что уровень, например, директора Института качественных сталей ЦНИИ чермета им. И. П. Бардина недостаточен, то он, мягко говоря, слукавит. Помимо прочего установлено, что на момент происшествия погодные условия были более чем щадящими. Дождя, снега, града, сильного ветра не было. Будь они, появился бы шанс говорить о недочетах в конструкции. Ведь запас прочности ее оттяжек составляет 1,9–2,2, и для того чтобы хоть что-нибудь случилось в результате конструктивных напряжений, необходимо двойное превышение нагрузки. Так какие же аргументы выдвигаются представителями ЭЗТМ, чтобы доказать свою полную непричастность к разрушению выполненного ими изделия? Помимо ссылок на «соответствие работы завода ГОСТам» и оправдательных заявлений о проводившейся ультразвуковой диагностике есть и «наступательные тезисы». Завод-изготовитель стал вдруг подчеркивать, что в строительных СниПах отсутствует марка стали. Между тем она применена по предложению самого завода и вместе с тем входит в перечень перечисленных марок стали в соответствующем СниПе. Остальная часть аргументации сводится к попыткам указать на «некорректные расчеты ветровой нагрузки». Или на просадку фундамента. Только вот реальные осадки фундамента меньше расчетных, неравномерность же ее отсутствует. По-видимому, понимая очевидную недостаточность своей доказательной базы, представители ЭЗТМ вышли на связь с некоей экспертной фирмой Jacobs Engineering, базирующейся в Великобритании. Не выезжая на место и не имея в своем распоряжении изделий завода (тем более конкретного), англичане крайне оперативно пришли к выводу, что можно во всем обвинить строителей. Пикантности добавил организованный телевидением телемост, где никому не известный пожилой человек рассказывал о результатах проведенной им экспертизы. Не будем уподобляться любителям конспирологии и искать во всем происки «британского империализма». Скорее всего, дело обстоит проще. Заморским экспертам (если они таковыми и являются на самом деле) абсолютно безразличны и производители болтов, и строители из далекой России. Просто к ним обратился именно ЭЗТМ, и именно его позиция по некоторым причинам стала для фирмы, зарабатывающей на экспертных оценках, ближе. В связи с происшествием московских строителей стали упрекать в поиске сложных, «слишком оригинальных» архитектурных решений. Выводом незамысловатых рассуждений становится призыв к максимальному упрощению всего возводимого в Москве. Чтобы при любом качестве строительных материалов можно было гарантировать стопроцентную безопасность. «По такому пути мы пойти не можем. Мы не можем идти на поводу у тех отечественных производителей, которые видят цель в сохранении возможности делать некачественную продукцию и продавать ее нам», – говорит директор «Моспроекта-4» Андрей Боков. Конечно, никто из нас не хочет, придя на каток или прогуливаясь по новому мосту, испытывать чувство страха и тревоги. Впрочем, о столь экстравагантном самопожертвовании во имя архитектуры никто и не говорит. Речь ведется о том, чтобы делать все как можно надежнее, не убивая при этом облик столицы и творческий потенциал созидателей объектов. Реализация сочетания красоты и прочности произойдет только при наличии качественных материалов и изделий. И лучше всего, если все они будут производиться в России. Тем временем ЭЗТМ настроен, судя по всему, на затягивание спора и длительные разбирательства. Первым знаковым выступлением со стороны завода следует считать телемост с участием зарубежной, хоть и не представленной толком, «звезды» экспертизы. Как известно, балетное произведение «Болт» на музыку Шостаковича выдержало в свое время всего одну постановку. Слишком надуманным и несуразным показался сюжет, где все вращается вокруг одноименного с балетом изделия. Хотелось бы и в нашем случае увидеть быстрый переход от бесплодных претензий и поисков виноватых к позитивной готовности работать и предоставлять высококачественную продукцию.