Космическая одиссея Руфуса Уэнрайта

35-летний мужчина модельной внешности, композитор и исполнитель Руфус Уэйнрайт – в России известен плохо. Чтобы найти его записи в Москве, вам придется побегать по городу, ибо их нигде не найдешь. Неходовой товар, – объясняют продавцы пластинок. И все-таки это один из самых актуальных поп-музыкантов. Его называют «поп-наследником Верди».

Среди его поклонников – Мартин Скорсезе – режиссер однажды назвал Руфуса «греческим хором в одном лице», Морисси, Леонард Коэн, Стинг, Нил Теннант (Pet Shop Boys), группа Scissor Sisters и Майкл Стайп, лидер группы REM. Самый горячий его фан Элтон Джон не раз объявлял, что считает Руфуса Уэйнрайта лучшим поп-композитором современности. И рыдал у больничной койки своего любимца, когда тот лежал, ослепший и едва живой от наркотического «передоза». От Моцарта до Малера В арсенале Руфуса Уэнрайта пять сольных студийных альбома. Артист сам сочиняет, поет, играет на гитаре и рояле, которым владеет как профессиональный пианист-виртуоз. У него нет ни одного полноценного «хита», который можно было бы насвистать, чтобы дать понять собеседнику, о ком идет речь. А жанр, в котором сочиняет Руфус, называют неблагозвучным и малопривлекательным для большинства словом «попера» (поп-опера) или подругому «барочный поп». Но означает это всего лишь красивые, пожалуй, слишком изысканные для поп-музыки гармонии, регулярное использование живых инструментов симфонического оркестра, стилизации под классиков – от Моцарта до Малера – и набор других художественных приемов... Широкий круг любителей музыки знает Руфуса Уэйнрайта по кино. Многие слышали песни Complainte de la Butte из фильма «Мулен Руж», I Eat Dinner (When the Hunger's Gone) из «Дневника Бриджит Джонс». И уж, конечно, все помнят «Аллилуйю» из анимационного фильма «Шрек» – мелодию любви Шрека и Феоны. Мартин Скорсезе включил песню Руфуса 'll Build A Stairway to Paradise («Я построю лестницу в рай») в свой последний блокбастер «Авиатор» с Леонардо Ди Каприо в главной роли. Там же Руфусу досталась маленькая роль – в самом начале фильма в кабаре – он поет и пританцовывает на сцене в образе шансонье 20-х годов, типичного представителя шоу-бизнеса эпохи расцета немого кино, в элегантном фраке и набриолиненных волосах. Самому Руфусу, по его словам, намного больше, чем кабаретные звезды, близки образы певиц Нины Симоне и Джуди Гарленд. В свое время запись знаменитого концерта Джуди Гарленд 1961 году в Карнеги-холл произвела на юношу неизгладимое впечатление. И он принял решение посвятить себя музыке. Это решение оказалось правильным. Спустя годы Руфусу самому удалось попробовать себя «в шкуре» Джуди Гарленд – артист дал концерт песен мамы Лайзы Минелли. Тот вечер стал самым модным и обсуждаемым событием в среде нью-йоркской богемы. «Здесь были все самые модные люди Нью-Йорка и Сара Джессика Паркер», – писала «Гардиан». Его ответ Чемберлену Но, разумеется, больше всего на выбор судьбы Руфуса повлияли его родители. Артист родился в семье известного в Соединенных Штатах композитора и исполнителя Лоудона Уэйнрайта III и канадской фолк-певицы Кейт МакГэригл. Родители рано расстались, и мама увезла Руфуса с сестрой Мартой из Нью-Йорка в столицу Канады Монреаль. Там он учился по классу классического и рок-фортепиано, играл на улицах и писал песни. Ему было всего 13, а его песня уже вошла в кино и стала хитом. За нее Руфус был номинирован как лучший исполнитель года канадского аналога премии «Грэмми». Довольно быстро по популярности Руфус догнал и даже обогнал своих родителей. Когда Уэйнрайт-старший и Уэйнрайт-младший появились на обложке журнала Rolling Stone, Руфус довольно нахально заявил отцу, что тот должен быть счастлив и благодарен своему популярного сыну за то, что и о нем, забытом всеми старом композиторе, опять вспомнили. Позже вечером, по словам Уэйнрайта-младшего, отец угрожал ему убийством за такую сыновью благодарность. В ответ Руфус сел за рояль и написал песню Dinner at Eight («Обед в восемь») – свой «ответ Чемберлену»: «Почему всегда так: из нас двоих должен уйти я? Ведь на самом деле это ты ушел – еще тогда, давно. Не ты ли бросил меня?» В судьбе Уэйнрайта на ее раннем этапе произошло еще одно неприятное событие, которое оказало большое влияние на его последующую жизнь и характер. В 14 лет он подвергся насилию в «Гайд-парке», в Лондоне, куда приехал с отцом. Насильник ограбил его и стал бить. Руфусу помогло только то, что он сумел изобразить припадок эпилепсии. Состояние парня было ужасным – ведь это было время, когда СПИД был признан чумой XX века. «Я был в депрессии и слушал по ночам «Реквием» Верди в темноте», – рассказывал об этом Уэйнрайт. Мое цветение лотоса Красивый и талантливый Руфус Уэйнрайт не мог всю жизнь оставаться в Канаде. Ему был предложен контракт студией DreamWorks. И он уехал в НьюЙорк – покорять столицу шоу-бизнеса. В 1998 году Руфус Уэйнрайт записал свой первый альбом Rufus Wainright, который журнал Rolling Stone признал одним из лучших альбомов года, а самого исполнителя – «открытием года». В Нью-Йорке очень скоро Руфус Уэйнрайт стал модным персонажем. Он погрузился в блестящий мир нью-йоркского полусвета. Модные фотографы вроде Давида Лашапеля, трансвеститы, знаменитости и полузнаменитости – все местные гламурные подонки стали его лучшими друзьями. «Я словно плыл на розовом облаке, – вспоминает Руфус. – Для всех я был веселый, клевый парень, безбашенный ночной тусовщик. Я действительно любитель живых удовольствий, всех плодов молодости. И это была моя космическая одиссея, мое лето любви, мое время цветения лотоса». «Представьте, например, такую вечеринку – рассказывает Руфус. – 20 голых гостей в моей комнате в гостинице, и я в банном халате играю песню Cigarettes and Chocolate Milk («Сигареты и молочный шоколад») – мой шутливый гимн метамфетамину». Экстази, гамма-гидроксибитурат, метамфетамин – любимые лакомства любителей ночных развлечений – едва не разнесли Руфуса Уэйнрайта на мелкие кусочки. Избыток метамфетамина лишил его на некоторое время зрения. Певец постоянно мучился галлюцинациями наяву. Причем мерещился ему в основном его отец, с которым отношения были, мягко говоря, непростые. Это «напрягало» тусовщика больше всего. «Я подумал, что дальше делать? Либо постоянно видеть перед собой отца, либо идти лечиться. Я думал, кому мне позвонить, чтобы попросить совета? И решил позвонить Элтону Джону, которого знал и с которым уже однажды пел. Он сказал мне: «Руфус, я прекрасно знаю, что с тобой происходит. Ты должен идти лечиться в клинику. И предложил мне самому записать меня на прием». Гей-мессия! После большого курса терапии в одном из реабилитационных центров в Минесоте Уэйнрайт выздоровел и окунулся в работу. В студии он записал два альбома Want One и Want Two, в которых переосмыслил опыт своего самого веселого и одновременно самого мрачного периода жизни. Журналисты писали, что новой работой Уэйнрайт доказал: он может сочинять и без наркотиков. «Я в прекрасной форме и чувствую, что могу принести маленький луч надежды и разнообразия в этот депрессивный мир. Теперь я чувствую, что это мой долг. Это моя работа, которую я получил», – сказал Руфус. Лучшая иллюстрация тому – его самая неоднозначная, обсуждаемая и для многих скандальная песня Gay Massiaha («Гей-мессия»): «Он был вновь рожден из порнофильмов 70-х. В модных носках и такой невинной улыбкой... Молись о своих грехах: гей-мессия грядет». Радикально настроенные граждане, пуритане восприняли эту композицию как пример богохульства. Тем не менее ничего богохульного, несмотря на экстремальность высказывания, в ней нет. «Я имею в виду то, что Он действительно должен прийти и научить нас быть терпимыми друг к другу, – объясняет Руфус, артист, который не боится признаться в том, что он и сам гей. – И стать снова людьми». Популярный британский писатель Ник Хорнби написал в своей известной книге «21 песня» о том, что в песне Уэйнрайта One Man Guy он нашел Бога. «Он появляется в начале второго куплета, как раз в тот момент, когда Руфус и его сестра Марта начинают петь вместе... – пишет Хорнюи. – Я не уверен, что могу найти слова для описания того, что происходит, когда сливаются два голоса (а разве сила и красота, и чистое совершенство простого аккорда не являют собой часть Беспредельного? Неудивительно, что Пифагор был так озабочен поисками гармонии). Все, что я могу сказать: я могу слышать вещи, которых там нет, видеть и чувствовать то, что я не могу видеть и чувствовать в обычном состоянии, и начинают понимать, что да, есть что-то такое, что называют бессмертной душой или, на худой конец, объединенным человеческим сознанием, и что наши жизни коротки, но в них есть смысл».