Синдром бабочки

Когда-то давно мы с Лилькой за рюмкой чая разговорились про визуализацию. Явление очень интересное и, как ни странно, действенное. Ведь равнодушной Вселенной все равно, чем наградить человека. Для нее нет ни хорошего, ни плохого. Но она чутко отзывается на просьбу. Поэтому, говорят опытные приверженцы теории визуализации, надо максимально точно послать запрос. И Вселенная, будь уверен, отреагирует и пришлет — на блюдечке с голубой каемочкой. Лучше даже поступить грубо и нахально: вырезать из журнала красивую фотографию того, что тебе желанно. Повесить на видное место. И каждый день пялиться до одури на эту красную спортивную машину, дом с белыми колоннами или свадебное фото идеальной пары. Вместо лица невесты вклеить, естественно, свою рожицу. И ждать предложения.

Средний возраст для женщины — странный. С одной стороны, главные эмоциональные битвы и достижения уже состоялись, с другой — много чего еще будет. Ты уже не блещешь девичьей красотой, зато проклюнулись мудрость и относительное душевное равновесие. Девичья легкость и наивные ямочки на щеках ценятся мужчинами недолго. За мудрость и терпение они готовы даже предложить руку и сердце. Лилька хотела руки и сердца. Но только — от мужчины достойного. В высшей степени достойного… Она всегда была перфекционисткой, Лилька. Стремительная, высокая, худая, с черной челкой а-ля шестидесятые и такими же черными, яркими глазами. И журналов перелопатила за этот памятный вечер целую кипу. Пока не нашла то, что искала: семейный портрет на зеленой лужайке. Он, она, маленькая девочка в белых кружевах. Он и она стоят, держась за руки; девочка чуть поодаль, ее лица не видно.

— Смотри, какой мужчина! Вселенная, ты слышишь? Мне нужен такой! Не хуже, — сказала Лилька.

Да, мужчина, конечно, хорош. Складный, с хитрым прищуром, с длинными волосами, зачесанными назад. Успешный. Хотя как по фотографии можно судить об успешности?

 Я тоже нашла «идеальную картинку» для себя. Небольшой коттеджик, утопающий в кустах цветущей сирени. Домик, похожий на пряничный, а к нему ведет гравиевая дорожка. На крылечке сидит кошка британской породы. Покой и достаток. Да, пожалуй, это именно то, что мне нужно.

Лилька сердито фыркнула:

— Надо мечтать не о материальном! Впрочем, дело твое.

Она всегда такая: резкая. Такой же была в институте. Наверное, и в детстве тоже всех строила. Вот поэтому до сих пор одинока. Зато много чего добилась в плане карьеры. Это тоже дорогого стоит. Дома я прицепила «свой» домик магнитами на холодильник. Какое-то время смотрела на него и шептала всякие просьбы, отправляла их в далекий космос. Хватило меня, признаюсь, ненадолго. Сначала прекратились мантры и шептания, потом и сама картинка улетела в мусорное ведро.

Я уже напрочь забыла о том нашем разговоре. А потом получила от Лильки письмо. Она извинялась, что пропала так надолго, но в ее жизни произошли серьезные перемены. Лилька встретила его. Того самого, как с картинки.

Да, оказывается, картинка ожила. Познакомились случайно — в интернете, и закрутилось. «Ты не поверишь», — несколько раз повторила моя подруга. А потом: «Что тебе привезти из Италии?» — спрашивала меня Лилька.

Они ехали в Рим. Первая их совместная поездка. «Но вообще у нас все очень-очень серьезно. Потом встретимся обязательно, мне надо тебе многое рассказать».

Из Рима Лилька привезла мне шелковый платочек изумрудного цвета. Мне оставалось только утирать им слезы зависти; похоже, Лилька действительно встретила последнего на этой планете принца. Как ни странно, он удивительно походил на мачо с фотографии из журнала: темные волосы, зачесанные назад, хоть и с небольшими залысинами... Хитрый, веселый прищур рыжых — рысьих каких-то — глаз. Исполнительный директор в фирме, занимающейся программным обеспечением. Владеет тремя языками, прекрасно разбирается в искусстве.

Но главное, он любит ее, Лильку. Называет «своей девочкой». И подарил не какое-нибудь заурядное кольцо, а живую бабочку. Да, представьте, небольшая коробочка, вся в лентах. И вот Лилька дрожащими от нетерпения пальцами развязывает один бант за другим, а потом снимает крышку и аааах! — прямо на нее вылетает тропическая бабочка бирюзового цвета. И садится на плечо — как живая брошь. Бабочка прекрасна. И Лилька впервые за много лет плачет от счастья.

— Лиль, а что потом с бабочкой-то... Ну, она же живая! Ей же есть надо, а?

 — Да какая разница, что с бабочкой. Это же символ! Символ хрупкости и нежности. Понимаешь? За шкаф улетела. На зимовку.

Его звали Глеб Малюгин. Глебушка, называла его Лилька. Счастье. Бабочка, трепещущая крылышками на левом плече. Какая я была дура, что выбросила фотографию чудесного домика и недостаточно упорно визуализировала.

А Вселенная все продолжала фонтанировать подарками. Оказалось, что Лилька скоро станет матерью. И опять — девять месяцев радости и покоя и счастливого ожидания «маленького Глебушки».

Правда, «маленький Глебушка» спутал все карты: родилась девочка. Крошечная черноглазая девочка, так похожая на Лильку. Назвали Глашей. Чтобы первые две буквы имени были все же как у Глеба.

На этом сказка закончилась. Произошел сбой в планах, Вселенная стала больно бить, а не осыпать дарами. У маленькой Глаши оказалось редкое генетическое заболевание — буллезный эпидермолиз. Мало кто знает об этой болезни… Синдром бабочки — так ее называют. Заболевание врожденное и не лечится. Очень нежная кожа, которая воспаляется и слезает буквально от каждого прикосновения. Ребенка нельзя потискать, нельзя даже поцеловать... А малыш ведь двигается. И после каждого движения кожа слезает. Как пыльца с крылышек у бабочки. Купания, кремы, ежедневные процедуры, которые не лечат — лишь облегчают боль. Неизлечимо. Навсегда.

Вся жизнь Лильки перевернулась. Главным стала маленькая нежная бабочка — Глашенька, худенькая и трепетная.

А Глебушка? Он ушел в закат. Ему нужна была идеальная семья, идеальная картинка. А не больной ребенок с мамашей, говорящей исключительно о кремах и таблетках. Мне показалось, что Лилька даже не заметила, как Глеб исчез.

Я спросила у Лильки: жалеешь, что так вышло? Глеб-то мерзавец какой оказался.

— Да ты что! — она вскинула на меня свои черные глаза. — Если бы не Глеб, у меня не было бы Гланьки. Это же — чудо! Она так нуждается во мне. А я — в ней. Ну да, проблем много, но ведь это и счастье тоже. Просто совсем не такое, как я представляла. И еще... да... помнишь ту синюю бабочку? Она мне часто снится. Впрочем, неважно...

Она стала совсем другой — моя Лилька. Куда пропали ее былая резкость и перфекционизм? А в черной челке появились первые серебряные ниточки. Прежней — яростной и шумной — она становится лишь когда обижают ее Глашу. Вернее, когда Лильке кажется, что черноглазую девочку-бабочку кто-то обижает… Кто мог бы обидеть Глашу? Это просто крошечный ангел, в свои пять лет тонко понимающий музыку, вдумчивый, самый деликатный ребенок из всех, кого я знаю.

А мне Вселенная тоже ответила. У меня появился домик — не гламурный коттеджик, но небольшая избушка на шести сотках, добраться куда можно только на перекладных. И лиловой сирени нет. Ну что ж, посадим. Зато уже появился котик, но тоже «откорректированный». Не британец, а самый обычный, помоечной полосатой расцветки. Он пришел ко мне поздней осенью сам, оголодавший и больной, и стал настоящим другом и утешением. Он ловит мышей и подкладывает их мне в тапки — в знак любви и благодарности

Подписывайтесь на канал «Вечерней Москвы» в Telegram!