Воровская свадьба

[b]Готовясь к постановке пьесы Максима Горького «На дне», Константин Сергеевич и Владимир Иванович обратились к знатоку «трущобных людей» В. А. Гиляровскому с просьбой показать им ночлежные дома и их обитателей...[/b]В ночь с 22 на 23 августа отважная четверка (к ним присоединился еще художник В. Симов) обошли все знаменитые ночлежки Хитрова рынка: дома Кулакова, Румянцева и Ярошенко. Симонов сделал необходимые зарисовки, режиссеры подметили различные детали обстановки и жизни «бывших людей», прочувствовали общее настроение. В этот раз не было тех эксцессов, которые так красочно впоследствии в своем очерке описал Владимир Алексеевич, склонный, как известно, к некоторым преувеличениям. Впрочем, без красного словца и речь не молвится. Наибольшее впечатление на визитеров произвела кулаковская ночлежка, несмотря на то, что ее незадолго до этого прилично отремонтировали. Но обитатели ее оказались не такими страшными. Просто это был другой мир, другая жизнь, и оттого казались трущобы такими необычными.Потому-то и привлекла такое внимание обывателей воровская свадьба, которую справляли за Рогожской заставой. Жених — известный карманник (которые, как известно, считались воровской элитой), невеста — сестра его подельника и сама фигура хорошо известная московской полиции. Попировать явились многочисленные коллеги жениха со своими «марухами» — Фуфырин, Рычалин, Яшка «Ужбан», Сережка «Дворянчик» и другие не менее известные в определенных кругах люди. Молодая была одета в шелка и сверкала бриллиантами, жених был в безукоризненно сшитом фраке.После свадьбы новобрачные отправились в свадебное путешествие. И ворам ничто человеческое не чуждо.В Москве стали одна за одной открываться так называемые «народные столовые». Как правило они размещались в неприспособленных помещениях, быстро пропитывающихся кисло-тухлым запахом. Еда здесь подавалась самая дешевая и довольно страшная на вид. Всюду грязь, застывшее сало, жир на мисках, присохшая кусками; плохо пропеченный хлеб. Хозяева на все замечания реагировали одинаково: — Помилуйте-с, народ все простой, он не обижается… Народ действительно не обижался. Бороться с антисанитарией приходилось властям. Городская дума еще в 1897 году издала постановление, обязывающее булочников привести свои пекарни в соответствие с санитарными нормами. Но из 313 булочных 210 остались такими, какими были. Даже по истечении пяти лет их хозяева пальцем не шевельнули, чтобы исправить положение. И более того, добились через правительство продления срока еще на пять лет.А борьбой с уличными мороженщиками от имени генерал-губернатора, великого князя Сергея, руководил сам московский обер-полицмейстер. У торговцев, как правило, было всего 3—4 стаканчика и столько же костяных ложечек, которыми пользовались покупатели.Мыть посуду было негде, таким образом, из одного стаканчика ели десятки людей. И в этом случае власть потерпела поражение. Массовые пищевые отравления были в Москве весьма обычны. Лето, господа!