Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

Седьмое чувство. О какой справедливости мечтают россияне

Общество
Седьмое чувство. О какой справедливости мечтают россияне
Картина «Фемида» / Фото: Художник Лука Джордана
Понятие о должном, известное нам как справедливость, занимает умы человечества многие века. Жизнь по справедливости и сейчас остается голубой мечтой во всем мире.

И в России тоже. Об этом говорят опросы социологов, которые — впервые за 20 лет — зафиксировали недвусмысленный запрос на перемены в этой области. Казалось бы: чем-чем, а жаждой справедливости нас не удивишь. О тотальном ее торжестве мы на разные лады мечтали, почитай, еще с Рюриковых времен. А может, и того раньше.

Еще и слова-то такого в русском языке не было (историки утверждают, что чешское sprawedliwost и польское sprawiedliwos’c’ на Руси стали употреблять лишь в XV веке), а о чудесном мироустройстве, построенном по правде да по совести, слагали сказки. Однако в разные эпохи люди вкладывали в это понятие свой смысл. Чуть больше месяца назад специалисты Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН (ФниСЦ РАН) выяснили, какой справедливостью грезим мы сегодня.

Запрос на перемены

— В русском сознании идея справедливости действительно была актуализирована постоянно, — объяснил «ВМ» директор ФниСЦ Владимир Петухов. — Но понятие это чрезвычайно многоаспектное, и в разные периоды на передний план выходили разные его грани. Если говорить о сегодняшнем дне, то мы фиксируем отчетливый и впервые проявившийся в последние полтора года запрос на перемены в этом вопросе. До этого 20 лет россияне ориентировались на стабильность. Это была такая мантра: что бы ни случилось, главное — сохранять стабильность. Но с конца 2017 года все изменилось. Этот социокультурный сдвиг я бы связал с продолжительностью кризиса: россияне поняли, что в нынешних реалиях запрос на стабильность означает запрос на продолжение кризисного процесса, и идея социальной справедливости заняла в системе ценностей лидирующие позиции.

При этом речь вовсе не о сакраментальном «отнять и поделить»:

— Большинство либералов уверены, что россияне в справедливости видят идею социальной уравниловки. Ничего более далекого от реальности и придумать нельзя, — продолжает Петухов. — На самом деле население даже не связывает напрямую это понятие с материальной стороной (и это неожиданно). Главное, чего людям недостает, — это равенства всех граждан перед законом. Вторая идея — преодоление чрезмерного разрыва между богатыми и бедными, но речь опять-таки не об уравниловке, а о том, что у людей должны быть одинаковые стартовые возможности для самореализации при полном отсутствии сословных или кастовых привилегий. Третий аспект справедливости, который появился совсем недавно (где-то после «Крымской весны»), связан с внешними факторами: Россия, считаем мы, должна войти в число ведущих стран мира и занять там подобающее место. Речь не об экспансии, имперских замашках или восстановлении СССР (этого нет и в помине), а о том, чтобы ее ценили в соответствии с заслугами. Потому что нынешнее принижение — несправедливо.

И если с запросом на уважение все понятно (кому ж не хочется, чтобы страна была в авторитете), то по остальным пунктам подробности выглядят так. О том, что в России нет никакого острого неравенства, заявили всего 2 процента населения, и лишь 9 процентов отметили, что на себе таковое не ощущают. А самым серьезным для общества 84 процента людей назвали неравенство по доходам (как болезненное для себя его отметили 69 процентов). Вообще, рейтинг наиболее острых несправедливостей за три последних года (со времени прежнего опроса) не изменился, но вот заметными они стали для гораздо большего числа людей. Так, о проблеме неравенства в доступе к медицинской помощи в 2015 году заявили 59 процентов, а в этом — уже 70 процентов населения, недоступность образования отметили 40 и 48 процентов. Лично ощущают на себе болезненное неравенство в медобслуживании уже 51 процент россиян (в 2015-м таких было 39 процентов), сильно выросло (с 12 до 27 процентов) число людей, страдающих от недоступности отдыха и досуга, образования (с 16 до 23 процентов) и неравенства жилищных условий (с 30 до 36 процентов).

Жажда чуда

Нивелировать эти несправедливости, как мы считаем, — прямая задача государства. Так, например, почти все опрошенные (98 процентов!) заявили о том, что государство всегда должно обеспечивать достойный уровень жизни пожилым, медпомощь всем нуждающимся (97 процентов), справедливую оплату труда (96 процентов) и равенство возможностей для детей из семей с разным достатком (92 процента). При этом половина россиян считает (и еще 42 процента отчасти с ними согласились), что нынешняя система распределения частной собственности в России несправедлива.

— Повторюсь, у россиян нет стремления к уравниловке, — поясняет Владимир Петухов. — Все понимают, что люди разные, с разными способностями, и если кто-то демонстрирует больший талант, чем другие, его труд и заслуги должны вознаграждаться в большем объеме. В отличие от того, кто угнездился на вершине благодаря клановости, семейственности, интригам, обману... В отношении госуправления у россиян тоже прослеживается сильный миротократический запрос (миротократия — власть профессионалов. — «ВМ»). Эту идею успешно реализовал в свое время в Сингапуре премьер-министр Ли Куан Ю, один из авторов тамошнего «экономического чуда». Россияне тоже считают, что управлять страной должны только профессионалы: люди хотят видеть в Госдуме юристов, экономистов, управленцев, то есть специалистов, имеющих богатый жизненный и профессиональный бэкграунд.

Интересно, что ФниСЦ — не единственный оплот социологии, отследивший все эти тренды. Похожие выводы содержатся в исследованиях, проводившихся в последние годы и другими «опросными службами» (ВЦИОМ, «Левада-центр», ФОМ, «Индем» и т. д.).

— Сейчас, когда структурная перестройка экономики фактически завершилась, новые рабочие места уже мало где создаются, — объясняет нынешнюю тягу к справедливости руководитель Центра комплексных социальных исследований Наталья Тихонова. — Все, что было создано когдато в новых отраслях — от маркетинга и риелторских компаний до госорганов, — плотно занято достаточно молодыми людьми, которые пока не собираются на пенсию. В итоге безработица среди молодежи в три раза выше, чем в среднем по стране. Ведь даже в Москву все едут уже не за длинным рублем, а вообще за работой. Конечно, люди воспринимают как несправедливость, что кто-то в силу права рождения занимает высокие должности, а кто-то, находясь в депрессионной сельской местности, не может найти самую простую работу. Поэтому запрос на справедливость связан не с доходами как таковыми, а с тем, на основе чего люди их получают. Закрытие социальных лифтов и депрессивное состояние экономики приводят к тому, что пространство возможностей уменьшается как шагреневая кожа. И это воспринимается все более болезненно.

Светлого мая привет

К чему приведет вся эта жажда справедливости, можно только гадать. Ведь, как показывает история, глухое недовольство масс находило у нас в итоге самые разнообразные выходы — от бунтов, стачек и революций до скоморошества и самиздата.

— Не будет, конечно, никакой общероссийской революции, — уверена Наталья Тихонова, — но будут отдельные всплески, причем не столько социально-экономической, сколько социально-психологической окраски. Нынешнюю ситуацию лучше всего можно передать словом «достали». Поэтому, что именно спровоцирует всплеск, предсказать нельзя. Возьмите недавнюю историю с подмосковной свалкой: сколько десятилетий она копилась, а протесты пошли лишь сейчас. Или пожар в Кемерове: у нас каждый год по несколько торговых центров горят с человеческими жертвами, но именно этот дал такой всплеск народного возмущения. То есть пока мы имеем общее недовольство, которое еще не носит персонифицированного и организованного характера. И очень плохо, что протестные действия зажимаются, потому что это будет приводить только к нарастанию стихийных выступлений по непредсказуемым поводам и в неожиданные моменты.

Политолог и сотрудник Института всеобщей истории РАН Андрей Митрофанов тоже считает, что выход неудовлетворенной жажды справедливости может быть непредсказуем:

— Если говорить о сегодняшнем российском обществе, в нем существует устойчивая система сдержек и противовесов, так что будем надеяться, что никакой кровавый исход нам не светит. Если же говорить об исторических примерах, которые хоть чем-то напоминали бы то, что происходит сейчас в нашем обществе, я бы назвал майские события 1968 года во Франции, которые, кстати, затронули не только эту страну, но и многие другие государства мира. Это был системный политический кризис, который сопровождался активностью интеллектуальной элиты и социальными протестами разного генезиса.

Напомним, «Красный май», о котором вспомнил историк, начался с сущего пустяка — увольнения директора французской синематеки (архива кинодокументов). Оно спровоцировало выступления студентов, которые потом вылились в демонстрации, массовые беспорядки и почти 10-миллионную забастовку. Итогом стали смена правительства, отставка Шарля де Голля и огромные изменения во французском обществе.

По мнению Натальи Тихоновой, избежать баррикад в нашем случае очень просто — надо лишь осуществить запланированное:

— Власть, которой адресовано сегодняшнее недовольство масс, может нейтрализовать его лишь одним способом — сделать то, о чем многие годы говорит президент. Надо создавать диверсифицированную экономику, рабочие места (хотя бы те 25 миллионов в области высоких технологий, о которых шла речь еще в 2011 году), расширить спектр возможностей для самореализации населения. В общем, у нас Путин говорит все правильно, надо лишь сделать все то, о чем он говорит, реальностью.

КСТАТИ

Создателю «сингапурского экономического чуда» Ли Куан Ю приписывают следующий ответ на вопрос о методах, с помощью которых ему удалось побороть коррупцию: «Начните с того, что посадите трех своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что».

ПО НАУКЕ

Ученые из шведского Каролинского института пришли к выводу, что чувство справедливости «вшито» в наш мозг генетически и располагается в миндалевидном теле, которое играет важную роль в существовании памяти, принятии решений и эмоциональных реакциях. А вот если миндалевидное тело подавить с помощью препаратов, чувство справедливости пропадает.

В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

Чувство справедливости присуще не только младенцам (как выяснилось, девятимесячные малыши предпочитают доброте восстановление справедливости), но и животным. Например, голландский биолог Франц де Вааль обнаружил, что обезьяны остро переживают несправедливость по отношению к себе и другим. А австрийские биологи выяснили, что собаки и волки могут отказываться от взаимодействия, если в ходе эксперимента кому-то достается меньшая награда либо вообще никакой. На результат экспериментов влияло и то, какое место животное занимало в стае: чем более высоким оно было, тем быстрее зверь «забивал» на справедливость.

Эксклюзивы
Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.