Владимир Шахрин: «Рок стал массовой культурой»

— «Московское небо» — это в первую очередь самолеты, парапланы и квадрокоптеры, а уже потом — песни и музыка. Каково это — вести мероприятие такого формата?

— Атмосфера, конечно, отличается. Просто концерт на большой сцене в чистом поле — этого людям мало. Сейчас вообще наблюдается тенденция некой мультиформатности. Публика требует каких-то дополнений. И на фестивале нас ожидает очень красивая история со всеми этими воздушными шоу и летающими аппаратами. Человеку вообще полезно почаще поднимать голову вверх и смотреть на небо.

— Сами любите летать? Страха не испытываете?

— Страха нет точно. Мы очень много летаем, и я абсолютно спокойно отношусь к самолетам. Статус группы позволяет покупать билеты в бизнес-класс, так что перелет для меня — приятное времяпровождение. Тем более что с современными гаджетами можно и кино посмотреть, и музыку послушать.

— А если речь не о комфортном самолете, а о чем-то более экстремальном?

— Я пробовал и воздушные шары, и моторный дельтаплан, и спортивный двухместный самолет. И я хорошо понимаю, как важно людям, которые занимаются монотонной работой и сидят в офисе, порой решаться на такой экстрим. Но мне адреналин с лихвой компенсирует музыка, гастрольная жизнь. Впечатлений и ярких эмоций, в общем-то, хватает. Я не нуждаюсь в этом выплеске, каждый концерт — и без того будоражащая история, когда все внутри закипает.

— Что услышат гости «Московского неба» в вашем исполнении в этот раз?

— Фестивальный опыт у нас очень большой. И мы прекрасно понимаем, что там соберется не только публика группы «Чайф». Поэтому будем играть максимально известные песни. Но обязательно вставим несколько композиций из предыдущего альбома «Вино, кино и домино» и, я думаю, исполним что-нибудь из нового альбома, который записываем сейчас.

— Чайф существует с 1985 года. Как с тех пор поменялись предпочтения слушателей?

— Для тех, кому сейчас 25–30, изменения не очень большие. Им все еще нравится смотреть на людей на сцене, которые играют на инструментах, делают живую музыку. Что касается молодежной аудитории, даже подростковой — то это уже совершенно другие слушатели. Многие из них в руках не держали ни одного музыкального носителя: ни пластинки, ни диска, ни кассеты. Вся музыка у них в интернете. Утром они вводят запрос «самое популярное сегодня», и программа выдает им плейлист. Его они и слушают, чувствуя себя вовлеченным в свой социум.

— Что же в этот плейлист попадает? Вряд ли Шопен или The Beatles…

— Это такая музыка, которая очень быстро меняется. То, что было два года назад, никто уже и не вспомнит. Я своими ушами слышал, как сами исполнители этой музыки возмущались: зачем исполнять старье, которому уже три месяца?! Песни делаются очень быстро: берется готовый компьютерный бит, на него начитывается какой-то текст, желательно провокационный. Ты можешь на следующий день взять другой бит и начитать что-то еще. Тут другое отношение самих исполнителей.

— Неужели на это подсажены все?

— Кто-то из молодых людей все-таки вдруг находит что-то интересное в старой музыке — условно говоря, из XX века. И даже на наших концертах есть молодежь. Недавно мы выступали на подростковом фестивале в Питере. Перед нами выходили артисты, у которых музыкантов на сцене нет. Вместо этого — магнитофон в виде диджейского пульта. И публика — в полном восторге. Тогда я понял: вот он, совершенно другой музыкальный мир. Однако половина из этой аудитории осталась и на группу «Чайф». Нам даже подпевали.

— Рок-музыка продолжает держаться особняком, создавать вокруг себя свою субкультуру? Или тоже вливается в эти новшества?

— Рок сейчас стал массовой культурой, ей больше 70 лет. И в то же время это некий классический жанр. Можно вспомнить, как когда-то появился джаз — абсолютно закрытая эстетская музыка. Потом это стало неким общим стандартом. С роком — то же самое. Вряд ли в нем произойдет что-то революционно новое. Но возможны другие прочтения, другие исполнители.

— Главное — жанр остается живым?

— Если он не умер за 70 лет, значит, уже точно стал неким каноном.

— Сейчас в шоу-бизнесе очень много детей, на сцену выходят едва ли не в 15 лет. Что они ищут в музыке?

— Для них это уже профессия. Основная часть заранее готовит себя к работе. Такие музыканты банально планируют: «Стану рок- или рэп-звездой, они неплохо зарабатывают». И целенаправленно занимаются своим продвижением. Мотивация у них совершенно другая. Я их не виню, просто жизнь изменилась. Мы брали в руки гитары просто потому, что очень хотелось быть парнями с гитарой! Мы ни на что не рассчитывали. Даже подумать не могли, что наши песни будут звучать на радио, что мы будем выступать на каких-то площадках. Об этом не говорилось. Говорилось о том, когда будет следующая репетиция.

— Не рано ли начинает молодежь?

— Честно говоря, рановато. Может, это старческое брюзжание, но мне кажется, такой подход сломает очень многих. Слава — вещь хрупкая, недолговечная. И когда ты ее получил в 14 лет, а в 19 она уже закончилась, исход будет достаточно печальным. Детские школы рока у меня вызывают некий скепсис. Эта музыка изначально создана для людей, которые хотя бы прошли период полового созревания. Она замешана на страсти, на эмоциях, на отношении к жизни. И как минимум жизнь эту нужно немного знать.

— Что вы сами слушаете?

— В основном, конечно, ту же самую рок-музыку. Люблю виниловые пластинки, с удовольствием их собираю. У меня около трех тысяч в коллекции. Процентов 90, правда, — западная музыка. Но и наших немало. С большим интересом открываю для себя произведения 1940–1950 годов, к которым по молодости относился с неким пренебрежением. В общем, как был меломаном, так остался.

— Когда же ждать новый альбом?

— Работа над ним идет, уже записали первые пять песен. Мы не торопимся, никаких обязательств у нас нет, коммерческой целесообразности — ни малейшей. Это некое собственное подведение итогов определенного этапа. Параллельно, кстати, мы собрали студию на свой вкус. Понятно, что она не будет приносить никаких денег, но и не в этом цель. Это такая милая аналоговая студия с ламповыми усилителями, со старыми микрофонами, с пленочным магнитофоном. И мы получаем от этого удовольствие. Как и от записывания песен.

СПРАВКА

«Чайф» — советская и российская рок-группа, образованная Владимиром Шахриным, Владимиром Бегуновым и Олегом Решетниковым в 1985 году. Еще в школе ребята играли каверы известных композиций. Сейчас на их счету — 18 альбомов.