Алла Сурикова: «Комедия – самый сложный жанр в кино»

Ведущий комедиограф страны рассказывает «ВМ» о тенденциях комедийного жанра, подводных камнях нововведений, принятых Министерством культуры в отношении фестивального кино на территории России, и комедийных особенностях съемочного процесса.

— Алла Ильинична, чем нынешний фестиваль «Улыбнись, Россия!» порадует зрителя? И с какими трудностями вы столкнулись при формировании программы в свете последних нововведений Министерства культуры в отношении фестивалей и наличия обязательных прокатных удостоверений?

— В конкурсе в этом году около тридцати комедий, хороших и смешных. Но в связи с нововведениями Министерства культуры зритель на нашем киносмотре лишился нескольких веселых, уже отобранных нами картин из ближнего зарубежья, поскольку у них пока нет прокатного удостоверения. А без этого фильмы могут быть показаны в России только на международном фестивале. Наш же киносмотр все эти годы носил статус «Открытого российского с программой зарубежных комедий».

— В этом месте хочется вздохнуть: «Началось!» Похоже, что фестиваль «Улыбнись, Россия!» стал первой ласточкой и наглядной иллюстрацией тех опасений, которые высказывало все кинематографическое фестивальное сообщество в последние несколько месяцев.

— Нововведения вступили в силу с 1 ноября. Мы сместили сроки проведения фестиваля с октября на ноябрь в нынешнем году и попали под колесо. Те, кто успел проскочить раньше, этого нововведения не заметили и зарубежные фильмы показали. У нас же теперь в отношении зарубежных комедий будет проходить конкурс прокатчиков, а не режиссеров. То есть мы показываем те зарубежные ленты, которые  оказались наиболее успешными в прокате страны. И будут поддержаны зрителями Тулы.

— Насколько сложно вам будет поменять статус фестиваля на международный, чтобы вернуть зарубежный режиссерский конкурс?

— Сложно. Это требует смены положений в уставе, требует значительных трудозатрат с точки зрения времени и усилий по переоформлению бумаг.

— Какие тенденции прослеживаются в комедийном жанре в этом году?

— Россия смеется над тем же, над чем смеялась всегда. Три кита современной комедии — деньги, любовь, власть. Среди представленных на конкурс фильмов много по-настоящему веселых, хотя «чистых» комедий (с точки зрения чистоты жанра) почти нет. Есть лирические мелодрамы, есть комедии на стыке с драмой. В этом смысле все ленты полностью соответствуют названию «Улыбнись, Россия!». Зато в этом году в комедийном жанре, как никогда, много дебютов. Я как президент фестиваля всегда с вниманием отношусь к дебютному кино, потому что лучшим дебютам мы даем призы.

— А чем вы объясняете, что молодые режиссеры потянулись к такому сложному жанру, как комедия?

— Я думаю, что тут сыграло роль понятие «рейтинг». У комедии рейтинг повысился, и тому есть биологическая причина. Смех лечит в прямом смысле этого слова. Легкие смеющегося человека обогащаются дополнительным кислородом, что стимулирует жизненные процессы. Именно поэтому вокруг человека, травящего анекдоты, собираются слушатели: мы интуитивно хотим оздоровления. Как-то я даже проводила в  Общественной палате заседание на тему «Улыбнись, Россия!» как национальная идея». Вот и американский президент Рузвельт призывал свой народ во времена Великой депрессии: «Смейтесь, черт вас возьми!» И Чаплин утверждал, что  жизнь «чередование похорон». Возможно,  поэтому мы по прежнему любим юмор Чарли Чаплина и Бастера Китона.

Но вы правы, комедия — самый сложный жанр в кино, потому что процесс ее создания не имеет четких законов. Неслучайно в советское время на съемки комедии выдавалось пленки в разы больше, чем на картины других жанров. Потому что часто смешное на площадке на пленке оказывается унылым и неинтересным. Бывает, что в черновой сборке фильм очень смешной, но его чуть-чуть подрезали, чуть выполнили замечания худсовета и… с водой выплеснули ребенка.

Когда я сняла единственную в своей жизни мелодраму «Вы не оставите меня» и показывала ее в зале, то у меня  на просмотре было удивительно легкое чувство именно потому,  что я не ждала с замиранием сердца смеха в зале. Там было несколько иронических мест, но зрительский смех я воспринимала скорее как подарок. А когда снимаешь комедию и таковую заявляешь, ты обязан делать смешно. Меж тем снять смешно достаточно сложно. То, над чем хохочет вся съемочная группа, может по непонятной никому причине не «выстрелить» на экране. Или, наоборот, на экране какие-то вещи незапланированные вдруг становятся смешными.

Много лет назад я сняла курортную комедию «Будьте моим мужем» с Андреем Мироновым в главной роли. Картину показали в зале «Мосфильма»: тогда была  такая традиция — показывать там все, что снято на студии.  Я подумала: «Постою-ка немножко в дверях, погляжу, как смотрят». Потому что не была уверена, что это будет смешно и здорово. Но «зацепившись» за первые сцены, уйти уже не смогла, так и простояла весь фильм, потому что зал хохотал. Я это к тому, что у режиссера уверенности в том, что будет смешно, нет никогда. Однажды я встретила в коридоре монтажной «Мосфильма» Георгия Данелия, который сидел и  нервно  курил одну сигарету за другой. Я шла мимо, ощущая себя победительницей, так как только что успешно сдала фильм. А он сидел мрачный, сосредоточенно-злой. И я спросила у своего бывшего Мастера: «Почему вы, такой талантливейший режиссер, снявший столько замечательных картин, сидите в таком мрачном состоянии? Неужели не уверены в том, что сняли?»  А он ответил: «Никогда не уверен. Это всегда как в первый раз». А заканчивал он «Осенний марафон».

— А вы сами смеетесь, пересматривая свои фильмы? И вообще, с каким чувством вы их пересматриваете?

— Недавно пересмотрела «Чокнутые», кто-то из знакомых позвонил, сказал, что их показывают по телевизору. И сказала себе: «Ай да Пушкин, ай да Суркин сын!» Хороший фильм получился.

— Тем более что в такие моменты вспоминаете еще и то, что в тот момент было за кадром, а это порой тоже бывало весело?

— Ну, например, в том же фильме «Чокнутые» есть ироничный парафраз штурма Зимнего из фильма Эйзенштейна «Октябрь», когда группа наших героев — Караченцов, Степанченко, Ярмольник и Ульрих Плайтген — взбирается на ворота. На самом деле по сценарию герои, возмущенные поведением царя, должны были вбежать во двор Зимнего. Но дирекция музея запросила тогда такие деньги за эти съемки, что мы решили ограничиться штурмом. Снимали ранним утром. Никого вокруг не было. Однако во время репетиции я заметила невесть откуда взявшегося сильно помятого человека, во внешности которого угадывалось что-то интеллигентское. Он долго, пошатываясь, наблюдал, как люди в исторических костюмах «штурмуют» Зимний. И потом вдруг воскликнул: «Господа! Но вы штурмуете совсем не то. Здесь давно музей. Пойдемте, я вам покажу, где засели большевики».

— Смешно!

— У меня есть два человека, на которых я проверяю картины на наличие в них смешного. Это моя дочь Кира и Лариса Долина Они смеются замечательно — весело и заразительно. Обе снимались в моих фильмах, и я советую всем продюсерам, которые снимают комедии, сажать их на премьере в центре зала — успех обеспечен!

— В «Чокнутых», кроме строительства настоящей железной дороги (это в те годы, когда в стране днем с огнем и гвоздя-то ржавого было не достать), присутствовали еще и невероятные по сложности трюки, которые выполняли сами артисты.

— Большинство моих комедий трюковые. В «Чокнутых» самым сложным был трюк, в ходе которого ныне уже народный артист России Сергей Степанченко держал на своих могучих плечах настоящий деревянный мост, по которому ехала карета с сидящими в ней Караченцовым и Ульрихом Плайтгеном. Конечно, мы сделали специальный мост на заказ. Конечно, вес держал в основном не сам Степанченко, но сложность трюка заключалась в том, что Степанченко, обнаружив, что монета, которую ему заплатили за переправу, поддельная, должен был этот мост бросить, он разваливался. А герои Караченцова и Плайтгена вываливались из падающей кареты в реку.

— Алла Ильинична, насколько сложно сегодня снимать трюки на улицах Москвы?

— Сейчас процесс упростился: появилась Кинокомиссия. А совсем недавно было совсем сложно. Вот, например, погони в комедии «Полный вперед!» четыре года назад нам пришлось снимать на ЗИЛе. Попав на ЗИЛ, я остолбенела: знаменитый завод напомнил огромный мертвый город, требующий реконструкции. Но зато там мы смогли устроить автомобильные гонки, ведь по Москве особо не погоняешь! А там было, где развернуться. Были, естественно, и взрывы, без которых мой постоянный соавтор комедий каскадер Сергей Воробьев просто обойтись не может! Кроме того, Сергей спускал главного героя с крыши, тот влетал в окно, сбивал ногами другого героя. Еще у нас были и прыжки с вертолета на парашютах, и бои на бревне подушками без правил…

— Есть у вас любимые места для съемок в столице?

— Я сейчас сняла картину «Любовь и Сакс», которая оказалась в коротком списке фильмов, претендующих на Премию мэра Москвы за самое лучшее изображение города. Думаю, что среди тех картин, которые на эту премию претендовали, наша была самая добрая и солнечная, и Москва в ней была представлена достойно: это и Ярославский вокзал, и река, и стрелка острова, где пересекаются Болотная и Берсеневская набережные, и переулочки рядом с Садовым кольцом, и уютные московские дворики, и красивые дома — бывшие дворянские гнезда. Это картина адресная, она действительно истинно московская.

Думаю, что хорошо, что Кинокомиссия все-таки организовалась, потому что она даст проектам, снимаемым в столице, зеленую улицу. Мы, например, снимая «Любовь и Сакс», большие деньги затратили на одну только парковку. Ну представьте: группа в шестьдесят человек, машин штук тридцать, которые уезжают, приезжают, стоят весь день, снимаются в кадре. И хотя мы обращались за помощью  к товарищу, который занимается транспортом в столице, нам отказали. Но зато очень помогал Кибовский.  И во все места, куда  ог позвонить, он позвонил, за что мы ему очень благодарны. Думаю, что с возникновением Кинокомиссии все эти вопросы сильно упростятся. Хочется в это верить…

— А где вам тяжелее всего было снимать комедию?

— На курорте. Летом. Потому что на курорте хорошо отдыхать. А вот работать!.. Никогда не забуду: море, солнце, пляж... По пляжу идет Андрей Миронов, любимец всей страны. Поклонники, а особенно поклонницы, облепляют съемочную площадку. И я, которая без конца вынуждена кричать: «Посторонние, отойдите от камеры! Уберите женщин от камеры!» И Андрей в мою сторону: «Всех не перевешаете!»

За гулом моря обычно не слышно, что говорят артисты, а за головами любопытствующих не видно самих актеров. Особенно если в кадре снимаются  Миронов и Басов! А мне, режиссеру, очень хочется понять, про что там они играют…

— И на какие жертвы готов идти режиссер в такой ситуации?

— Готов даже на режиссерский подвиг. Я на той съемке сняла с себя все до купальника и улеглась рядом с ними. Заодно пришлось и сняться — правда, в кадре остались  только мои ноги. Остальное я как требовательный художник выкинула при монтаже.

Актеры, кстати, готовы на настоящие подвиги. Вспоминаю довольно-таки холодный съемочный день, когда Андрей Миронов вынужден был войти в воду и делать вид, что ему жарко. Я болела и сидела на берегу в куртке и шапке. А Андрей плавал около берега и кричал: «Наденьте на постановщика дубленку!»

— Алла Ильинична, не могу не спросить напоследок: как вы, один из ведущих комедиографов страны, относитесь к таким комедийным формам, как «Камеди Клаб» и STAND UP? Имеет ли, с вашей точки зрения, подобный юмор право на место в истории?

— На самом деле у этих ребят есть очень много остроумного, есть не просто смешные вещи, а остро смешные. Я это вижу, получая в WhatsUp много смешных роликов. Другое дело, что у них есть и откровенно пошловатые шутки. Но тут я придерживаюсь древней мудрости: чем стрелять по заднице, лучше ее показывать.